Читать книгу "Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - Виктория Руссо"

— Что ж, спрошу у Хлебного рыла, что он думает о том, чтобы делиться с тобой заработком! — пожав плечами, ответила на угрозу Акулина. Она вышла из ночлежки и огляделась. Падал первый снег. В нескольких местах полыхали костры, пожирающие человеческие отходы. Она знала, что возле одного из очагов тепла можно было найти Хлебное рыло. Он любил смотреть на пламя, его оно успокаивало.

Возле самого высокого костра послышался громкий смех. Молодой человек что-то красочно рассказывал нескольким бродягам, вызывая гогот у своих зрителей.

— А мамзель припала к фонарю, глазки закатила и оттопырила зад, как наживку, вроде как ловит на него! Я, не будь дураком, подхватил ее под локоток, усадил в пролетку да и повез к себе поразвлечься… А там баба Аксинья, царствие ей небесное, говорит: помыть барыньку для начала надо бы…

Все захохотали, требуя подробностей. На подошедшую Акулину никто не обратил внимания. После того как парень произнес слова «баба Аксинья» ее словно пронзило током, она вспомнила милую старушку с теплым взглядом и себя в красивом голубом платье с саквояжем в руках, держащуюся за столб и почти теряющую сознание от голода, а также лицо молодого человека, которого она окрестила ангелом, посланным с небес. Почувствовав приятное озарение, она вдруг воскликнула:

— Саша Князев!

Он воровато оглянулся, побледнел при виде героини своего рассказа, большая часть которого была выдумана и искажена, затем объявил, что концерт окончен и пошел прочь.

— Постой, — окликнула его Акулина, но Артист не оборачивался, он торопливо шагал, не желая беседовать с ней. — Я прошу тебя, удели мне немного времени… Ты можешь мне помочь!

— Однажды я тебя помог, и вот во что превратилась моя жизнь. Ниже опускаться некуда, разве только в ад. Я не хочу! Ты приносишь несчастья!

— У меня есть немного денег! — воскликнула Акулина, зная, что это — весомый аргумент для жителей «Горячего поля». — Я могу накормить тебя, и мы поговорим.

— Я люблю поесть! — воскликнул гордо Артист и остановился.

Она кивнула, пообещав предоставить ему вкуснейшие блюда, и они договорились встретиться утром на крыльце польской столовой, находящейся в паре кварталов от ночлежки, там готовили нежные зразы, так обожаемые Сашей. Акулина предвкушала интересную беседу, которая, возможно, могла бы пролить свет на ее темное прошлое.

Глава 18

Новая глава жизни

Акулина опасалась, что Артист может не появиться в назначенном месте, он немного опоздал, но все же пришел. Щеки его были румяные, волосы расчесаны, что свидетельствовало о посещении бани. В общественных местах он предпочитал появляться в «человеческом обличии». Собеседница терпеливо ждала, пока юноша опустошит тарелки с едой и начнет говорить. Ел он медленно, тщательно разжевывая пищу, словно издевался над ней. Отодвинув пустую емкость, молодой человек положил перед собой руки, сделал очень серьезное лицо и довольно выдохнул:

— Спрашивай!

— Почему ты тогда мне помог? Возле фонарного столба? — перешла к делу Акулина.

— У тебя был саквояж, и ты была хорошо одета. Это была часть нашего плана.

— Вашего?

— Да, все придумала Шанита! — произнес Саша, немного разозлившись. — Я был марионеткой в ее руках и делал самую грязную работу: знакомился с жертвами, входил в доверие… Она появлялась почти перед занавесом, чтобы сорвать финальные аплодисменты!

— Я тебя понимаю, — задумчиво произнесла Акулина. Имя Шанита ей было знакомо, вдруг она вспомнила лицо красивой цыганки, обещающей избавить ее от печалей и горестей.

— Откуда я шла? — с волнением уточнила Акулина, надеясь, что Артист поделится хоть какими-то фактами из забытой части ее жизни.

— Не знаю, откуда ты шла. Главное — что никуда! — рассмеялся юноша. Он похвастался тем, как легко может вычислить в толпе несчастного отчаявшегося человека, готового принять помощь хоть от самого дьявола. Везение всегда сопутствовало ему и до встречи с Акулиной «дела» проходили гладко, никаких накладок в их с Шанитой многочисленных аферах не происходило. Затем вспомнил о чудесной бабе Аксиньи, помогающей им с цыганкой облапошивать простачков. Он печально вздохнул, сообщив, что добрая и старательная старушка, которая за годы знакомства стала ему, как родственница, умерла, перепугавшись попасть в тюрьму за многочисленные злодеяния. Это была недлинная и странная исповедь юного афериста, однажды выбравшего на улице Петербурга не того «клиента».

— Я что-нибудь рассказывала о себе? Своем прошлом? — уточнила Акулина.

— Ты ничего не помнила. Шанита сказала после сеанса гадания, будто у тебя есть какая нехорошая тайна… Но я не вникал. Чужие тайны знать опасно. Как бы со своими разобраться!

— Ты привез меня в какую-то квартиру… Верно? И там нас встретила баба Аксинья… Пахло выпечкой… я была очень голодна…

— Эта квартира была пустая, и мы ее заняли на пару дней для дела. Баба Аксинья притворялась матерью хозяина, чтобы соседи не вызвали полицию. Кто подумает на старушку, что она грабит людей?! — рассмеялся молодой человек. — А потом я нашел тебя… И ты все испортила!

— Что я испортила? Как?

— В твоем саквояже были проклятые деньги! — злился юноша. — Когда мы их взяли, беду было не отвратить! Так сказала Шанита.

Акулина растерялась и посмотрела по сторонам, будто ища поддержки в равнодушных окружающих, сосредоточенных только на том, что лежит в их тарелках.

— Проклятые деньги, — задумчиво выдохнула Акулина. — Но откуда они у меня появились?

— Не знаю! Может ты заключила сделку с чертом!

Одно за другое не цеплялось, и молодая женщина никак не могла понять причину — корень этого сумбура. Все было путано и непонятно.

— Я бы хотела встретиться с цыганкой! — заявила она, разглядывая вдруг заскучавшего юношу.

— Я тебе в этом не помощник. Но ты можешь обратиться к Хлебному рылу, он часто навещает Шаниту.

После этих слов Саша встал из-за стола, чуть поклонился и, поблагодарив за еду, пошел прочь. У него было много планов на этот день, главный из которых — проникнуть без билета в Александринку и в очередной раз посмотреть на любимого актера Варламова, которого он боготворил.

— Обычно в это время моя лавка уже открыта, — с улыбкой произнесла Шанита, дождавшись, когда проснется Василий. Он резко подскочил на ее кровати и растеряно посмотрел по сторонам. О случившемся накануне он помнил мало.

— Ты мне что-то подсыпала, когда мы сидели в кабаке? — произнес Василий, заглянув под простыню и обнаружив, что он голый.

— У цыган есть пословица: «сначала умом прожуй, потом слово выпусти». Ты хотел посмотреть, как я живу. Я тебя насильно не тащила в свой дом.

Голова Василия отозвалась болью, он откинулся на подушку и сосредоточился, желая вспомнить в какой момент решился направиться к женщине, которую до этого утра считал своим другом. В последнее время он слишком много думал об Акулине и о том, что она счастлива в объятиях доктора, молодой мужчина пытался смыть эти мысли спиртным и, конечно же, перестарался. Почему Василий влез в постель к Шаните, было понятно — он приглушил свою боль, стараясь отвлечься от тягостных мыслей о бывшей спутнице, но для чего цыганка впустила его под свое одеяло?.. Этот вопрос не давал ему покоя.