Читать книгу "Инквизитор. Природа зверя - Надежда Попова"

– За собственную крышу вы, как видно, не тревожитесь, майстер инквизитор? – усмехнулся фон Зайденберг; Курт широко улыбнулся в ответ:

– Нисколько. Моя крыша изготовлена лучшими в Конгрегации мастерами кровельного дела и испытана на прочность не раз и не три. Надеюсь, все меня поняли правильно. Ну, а теперь, судя по тому, как нервно подпрыгивает на скамье наша сообразительная девица, самая пора завершить с лекциями и перейти к обещанным утренним процедурам.

– Я в охране, – с готовностью известил Ван Ален, игнорируя подозревающий во всех грехах взгляд Карла Штефана.

* * *

Увлеченность охотника обязанностями сопровождающего сошла на нет довольно скоро – то ли оттого, что в дальнейшем сопровождать доводилось уже не хорошенькую девицу, мило краснеющую при чрезмерно прямых взглядах, то ли по причине ледяной корки, образовавшейся на его одежде и на нем самом после второго же выхода наружу. Курт сменил его в этом нелегком деле, отказавшись от услуг помощника, дабы собственными глазами при свете дня впервые попытаться взглянуть на место вынужденного заточения внимательней.

Пункт назначения, в каковой стремились поутру все постояльцы, в своем далеком прошлом явно был наблюдательной башней: каменные стены толщиной спорили со стенами самогу трактира, округлые бока под самым потолком зияли бойницами, да и потолок прежде, несомненно, был много выше; некогда его либо разнес удачливый снаряд, либо время искрошило кладку, либо сам владелец укоротил своды, устроив комнату задумчивости в былом оплоте порядка. Теоретически здесь можно было бы даже продержаться некоторое время при крайней необходимости – останки лестницы все еще лепились к стене, выводя к потолку мимо бойниц, и, если укрепить дверь, и без того солидную, лишние полчаса-час, в зависимости от сил противника и собственного вооружения, еще можно было прожить. Если, разумеется, дышать как можно реже. Снаружи башня была гладкой, как колено, и без хорошей лестницы или тарана, в общем, неприступной.

Еще более радужные надежды вселяло здание самого трактира: в упомянутые стародавние времена здесь явно располагался блокпост защитников этих владений, откуда в случае опасности направлялся гонец в город, который должен был успеть подготовиться к тяжелым временам, пока здешний отряд обороняет подступы. Хилые деревца, отделяющие близкую полосу леса от двухэтажного строения, наверняка выросли на месте прежде вырубаемых под корень предшественников, а особенно высокая и слишком ровная полоса сугробов скрывала под собою не иначе как остатки полуразрушенной стены. Упитанные бока трактира без единого украшения могли бы выдержать, наверное, и прямое попадание не особенно крупной пушки – по крайней мере, одно; кроме рам, на зиму вконопаченных в оконные проемы, и окованной двери, не имелось ни единой деревянной детали, да и черепичная крыша, устроенная двумя крутыми скатами, исключала возможность для осаждающих напакостить обитателям, бросив на нее факел.

Ожидая, пока сопровождаемый им торговец завершит свои дела, Курт, переминаясь в снегу в окружении ледяной слепящей крупы, озирался вокруг настороженно и раздраженно; капюшон фельдрока он сбросил на плечи, дабы не перекрывать видимости и не глушить звуков, однако за воем ветра и сухим шелестением снега нельзя было бы услышать не только крадущегося шага зверя или поступи человека, но и грохота рыцарской конницы, буде таковая по какой-то неведомой Господней милости возникла бы поблизости. В иное время по следам, оставленным в снегу, можно было бы с относительной уверенностью говорить о том, есть ли в пределах опасной зоны кто-то посторонний, как давно он был здесь или не был; теперь же оставленный в сугробе отпечаток исчезал в мгновения. Вокруг не было признаков жизни, однако сие не означало, что жизнь эта не притаилась поблизости, наблюдая, что не дышит где-то в десяти шагах за спиною, выжидая удобного момента. Куда исчезла тварь, виденная этой ночью, где пережидает день, что сейчас делает и к чему готовится, можно было лишь угадывать…

– Возможно, неподалеку у него лежка, – предположил охотник, когда, возвратившись, Курт выразил свои опасения вслух. – До леса рукой подать; две минуты шагом – и ты там.

– Но ведь холодно, – осторожно заметила чуть осмелевшая после утреннего разговора девица. – Ну, может, ночью, когда он в меху, когда зверь, ему терпимо, но как же он в человеческом облике?

– Дело опыта, – улыбнулся Ван Ален. – Поверь, я за четверть часа на пустом месте соберу тебе из подручных материалов такую берложку, что в ней можно будет ночевать хоть нагишом. А вервольфы, вообще, твари не шибко теплолюбивые, даже когда люди. Черт ведает, почему. Может, и в человечьем теле что-то изменяется, как знать.

– Адское пламя их греет, – пробурчал торговец Феликс, яростно дыша на руки. – Загодя. Что скажете, майстер инквизитор?

– Ничего, – передернул плечами Курт. – Изучить этих созданий не было возможности; когда они попадали к нам в руки живыми – не было ресурсов, когда появились ресурсы – они перестали попадаться… Как бы там ни было, одно ясно: ему эта метель помеха слабая. Зрение у него куда как лучше нашего, слух острее, холода он не боится. Уж ночью тем паче.

– Так если днем его здесь нет, – робко предположила Амалия Хагнер, переглянувшись с сыном, – если он где-то далеко… Значит, можно попытаться уйти? Если поспешить, то можно будет успеть добраться до людей. И тогда пусть они присылают сюда силы посерьезней – охотников, инквизиторов…

– Охотник, – представился Ван Ален услужливо и кивнул в сторону Курта: – Инквизитор. Аж с помощником. Лучшее враг хорошего, милашка, сиди и не суетись. Если впредь вести себя в согласии с правилами безопасности, через несколько дней все просто закончится.

– Да и начиналось ли? – усомнился крестьянин, пояснив в ответ на молчаливые непонимающие взгляды: – С чего вообще явилась эта мысль – что нас всех здесь пожрут? Не в обиду, господа дознаватели, только ведь никто здесь вашего вервольфа не видел.

– То есть, что же, – нахмурился охотник, – ты хочешь сказать, что мы все это измыслили – так, потехи ради?

– Вовсе нет. Просто обманулись. Что ж вы – не люди? А люди ошибаются, бывает.

– А ведь в его словах есть доля истины, – со вздохом согласился фон Зайденберг. – Какой-то зверь порвал коней; это есть факт. Но что за зверь? Майстер инквизитор с помощником во всю свою жизнь привыкли видеть вокруг малефиков, оборотней, стригов; вот и увидели. И ты – ведь ты тоже живешь в окружении подобных тварей, привык засыпать и просыпаться с мыслями о них, а не так давно и вовсе преследовал одну из них; вот и ты увидел то, что ждал увидеть. То, что видеть привык. А на деле, быть может, это попросту особо крупный волк, и не более того, и все ваши предосторожности, мягко говоря, излишни.

– А Вольф? Он видел то же, что и я, что и Молот Ведьм – он-то что ж?

– На месте человека, по чьей оплошности погибло чужое имущество, я бы тоже поддержал чью угодно версию, меня оправдывающую.

– Вот-вот! – с готовностью подтвердил крестьянин; Курт усмехнулся:

– Quam belle[19]. Предел мечтаний любого народника – полное взаимопонимание и согласие крестьянства и рыцарства в двух отдельно взятых персонах… Вынужден вас разочаровать, господин фон Зайденберг: волки, даже особо крупные, не имеют дурной привычки бегать со стальным болтом в сердце, а я, предупреждая ваши прекословия, не имею обыкновения промахиваться с расстояния в пять шагов. Это – кроме того, что я, к вашему удивлению, знаю, как выглядит просто волк. Минувшей ночью мы имели дело с ликантропом, и это не подлежит сомнению. Мы можем спорить относительно того, намеревается ли он продолжить то, что начал, появится ли здесь следующей ночью, станет ли нападать или предпочтет затаиться и отлавливать нас поодиночке; спорить можем – но делать это мы будем, сидя здесь, за стенами и запертой дверью. К слову, я видел в кухне еще одну, – обратясь к трактирщику, заметил Курт. – Это второй выход?