Читать книгу "Бумажный театр - Милорад Павич"

Тут взгляд ее упал на его ключ, который по-прежнему лежал на столе. Она взяла его и принялась разглядывать. На ключе не было имени «Доротея», имени ее матери, там было имя разрушенного дома «Хамваш». Она изумленно посмотрела на него, он встал от своей тарелки с яичницей, развел руками и сказал:

— Ну что делать! Однако признай, это была неплохая мысль! Вообще-то твой дом все еще не денационализирован. Он по-прежнему не принадлежит никому!

— Как вы сумели войти сюда с ключом от дома, который больше не существует? — спросила Эржика, усаживаясь на канапе в стиле Людовика XIV. Оно было добротным, работы XIX века, и она впервые почувствовала, что сидит на своем канапе.

— Дверь не была заперта.

— А о какой сделке вы хотели поговорить? — спросила на это Эржика, вежливо приглашая его сесть рядом.

Он улыбнулся и, садясь, сказал:

— Мое предложение заключить брак остается в силе!

А потом наполнил ей рот оставшейся яичницей. Она не позавтракала, и яйца показались ей очень вкусными.

Эухенио Альвареш (БРАЗИЛИЯ)

Эухенио Альвареш был химиком. По заказу бразильских компаний он занимался поисками редких элементов в воде. Сначала на Амазонке, а позже и во многих других районах Южной и Северной Америки. И все это время он из самых разных мест посылал в бразильские газеты рассказы, которые писал на бразильском варианте португальского. Позже он собрал их в книгу «Полет кондора» которая вышла в 1998 году в издательстве «Марко Зеро». Один из рассказов этого сборника и напечатан здесь. Жил с несколькими известньми фотомоделями, такими как Маргарита Читати, Аргентина Рамирес и Андреада Конкото. Умер от рака в 2005 году в одной из клиник Рио-де-Жанейро. Его литературное наследие, которое значительно превышало уже упоминавшийся сборник, не сохранилось. Мы с ним переписывались, так как он читал мои книги. Но о своем собственном литературном творчестве он никогда не упоминал. После него остались компьютерные картины, объем которых превышает возможности разрешения.

ТРЕТИЙ АРГУМЕНТ КОРТЕСА

Когда в 1519 году Эрнан Кортес покинул Кубу и высадился на берегу Мексиканского залива, на его кораблях вспыхнул бунт. Вместо того чтобы расправиться с мятежниками, Кортес послал на пристань несколько надежных людей, и они, следуя приказу, полностью сожгли его флот, стоявший на якоре в гавани только что основанного поселения Веракрус. В итоге бунтовщикам не оставалось ничего другого, кроме как направиться в октябре 1519 года к столице ацтекской империи Теночтитлану и продолжить завоевание Мексики под руководством Кортеса.

Известно, что, принимая решение сжечь за собой и своими людьми все «мосты», Кортес опирался на три важных аргумента. Возглавляя отряд, состоявший всего из четырехсот бойцов, он был уверен в победе по трем причинам, две из которых засвидетельствовал письменно. Во-первых, он привез с собой шестнадцать лошадей. Как он и предполагал, их устрашающий вид внес панику в войско ацтеков, потому что здесь, в Мексике, местные жители приняли невиданных животных за злые божества и даже дорогу, по которой те прошли мимо Попокатепетла, назвали Дорогой Зла. Кортес знал, что индейских женщин никакими угрозами нельзя вынудить посмотреться в зеркало, потому что они, как, впрочем, и их мужья, на собственном опыте познали свойство зеркал глотать душу того, кто посмел это сделать. Вот почему на груди у лошадей Кортеса висели зеркала.

Вторым известным аргументом был просто факт из календаря. Существовала широко распространенная легенда о Кецалькоатле, златовласом боге Американского континента, которого индейские племена несколько тысяч лет назад изгнали из своей земли. Легенда утверждала, что Кецалькоатль должен вернуться со стороны востока в год Одного Тростника. По ацтекскому календарю дата эта приходилась как раз на 1519 год, и, кроме того, как известно, Кортес был светловолос.

Помимо двух первых, существовал и третий аргумент, но он оказался слишком сложным для записи. Поэтому документально зафиксирован не был. Однако он — в этом не следует сомневаться — был совершенно ясен и понятен каждому воину из отряда Кортеса.

Как бы то ни было, 8 ноября 1519 года Кортес со своими людьми вошел в столицу Мексики, и Монтесума II, император ацтеков, с богатыми дарами встретил его перед Солнечным камнем с изображением четырех святых движений и пригласил мирно войти в город, а кто-то из ближайшего окружения императора был принесен в жертву Кецалькоатлю, пернатой змее планеты Венера и богу войны Хицилопоктлю. Ацтеки считали, что человеческая жертва или человеческое сердце имеют тем большую ценность, чем лучше приносимый в жертву относится к тому, кто его в жертву приносит. Такой обреченный на смерть считался гонцом, посланным с Земли на Небо, где должен был наилучшим образом отрекомендовать пославшего его. Торжественная процессия, следуя многокилометровой Дорогой Мертвых, на всем протяжении которой с двух сторон поднимались каменные трибуны, прошла между Пирамидой Луны и Пирамидой Солнца и вышла к ритуальному стадиону Теотиуакана, где и было совершено жертвоприношение.

Однако, оказавшись у Хицилопоктля, друг Монтесумы, видимо, недостаточно убедительно расхваливал своего властелина. Император был убит во время восстания 30 июня 1520 года, а Кортесу пришлось столкнуться с восставшими и снова сражаться за уже завоеванный город, который 13 августа 1521 года, как и вся ацтекская империя, окончательно перешел в руки испанцев. Так стало ясно, что аргументы Кортеса обладали реальным весом.

Вскоре после этих событий холодной и снежной зимой в окрестностях Теночтитлана (только что нареченного Мехико) бедный охотник-индеец возвращался домой после обхода своих капканов и вдруг увидел перед собой прекрасную молодую женщину. Как он потом рассказывал, она была босой, но снег под ее взглядом таял, а ее волосы вместе с лентами столбом стояли в воздухе над головой. Она обратилась к нему, и слова замерзали у ее рта, так что их можно было прочитать даже после того, как сама она уже исчезла. Она повелела построить на этом месте храм. Индеец, только недавно обращенный в христианство, поспешил к священнику и рассказал о чуде, утверждая, что ему явилась Матерь Божья. Священник не поверил и потребовал от охотника доказательств. Индеец пошел к месту недавней встречи, но там уже никого не было. В отчаянии он вернулся к священнику и, услышав обращенные к нему упреки, беспомощно развел руками. В этот миг из-под его плаща на снег высыпалась охапка свежих роз. После этого священник больше не сомневался в правдивости его слов, и на указанном месте была построена церковь Гваделупской Божьей Матери, величайшее богомолье Мексики.

В 1971 году я совершил туда паломничество и видел на алтаре в золотой раме плащ индейского охотника. Все здание с куполами, притворами, колокольнями и лестницами одним боком просело, поэтому, чтобы войти в церковь Гваделупской Божьей Матери, людям приходится или подниматься по лестнице справа от главного входа, или спускаться слева от него. Полы и перила лестниц странным образом сопротивляются и ногам, и рукам посетителя, а иконы в одной части церкви не касаются стен и висят прямо в воздухе. Каждый год в праздник храма на огромной огражденной площади перед церковью собирается несметное количество людей. В отверстия, проделанные в каменной мостовой, вставляют шесты, на них натягивают тент, и под ним паломники со всех концов страны несколько дней празднуют дни храма. Они приносят сюда свои соломенные кресла-качалки, складные ножи, гамаки, готовят тортилью, посыпают ладонь солью, лижут ее и запивают текилой или, попеременно подкладывая себе под колени то одно, то другое из двух соломенных сомбреро, часами ползут ко входу в храм Гваделупской Божьей Матери. И каждый год в этой бесчисленной толпе людей бывают человеческие жертвы. Случается, что лучший друг убивает своего лучшего друга, причем тогда, когда этого меньше всего можно ожидать. Мексиканские газеты недавно писали об одном таксисте, который расстался с жизнью, заехав повидать своего товарища. Он, как обычно, посигналил перед домом, друг вышел, расцеловался с таксистом и сказал ему следующее: