Читать книгу "Эмма Браун - Шарлотта Бронте"

Отец был потрясен:

– Не возводи напраслину на мистера Челфонта. Ведь он – образец порядочности. Он на самом деле оплачивает все наши счета, да и не только счета.

Это признание отца умерило мое негодование. Откуда же мистер Челфонт берет деньги? Похоже, я так и не смогла справиться со своим удивлением и выглядела несколько озадаченной, потому что позже, когда я сидела рядом с матерью, она взяла мою руку и сказала проникновенным голосом:

– Молодым девушкам поначалу трудно привыкнуть к семейной жизни. Но когда появляются дети, все становится на свои места.

Я была такой наивной, так страдала оттого, что мне пришлось выйти замуж за человека, которого я не люблю и который мне совершенно не подходит, что напрочь забыла о том, что этот противоестественный союз может иметь такие вполне естественные последствия.

– Дети? – переспросила я. – Я не думала об этом.

– Ну так подумай, – сказала мама, – и молись, чтобы Бог послал тебе детей. Но при этом ты должна оставаться самой собою. Будь счастлива и открой свою душу. Старшие дочери всегда очень ответственные, но ты, дорогое дитя, кажется, считаешь себя в ответе за весь окружающий мир. Принимай своего мужа таким, какой он есть, и не пытайся ничего изменить.

Как же это похоже на мою маму! Она никогда ни о чем не выспрашивала, но всегда давала мудрые советы. Я пообещала последовать ее совету. Настала Пасха, и мистер Челфонт предложил совершить поездку к морю. Я с готовностью приняла его предложение. Мне всегда хотелось увидеть море. Мне казалось, что пронизывающий до костей соленый морской ветер унесет далеко-далеко все мои тревоги и печали. Я спросила, могу ли я взять с собой двух своих младших сестер, и он, как всегда, с легкостью согласился. Мы отправились в Барлингтон. Сначала мы ехали на поезде, а потом в маленькой открытой пролетке, вдыхая бодрящий, пропитанный солью воздух.

Похоже, природа создала высокие и скалистые утесы, чтобы сдержать мощь морских волн, готовых обрушиться на город. Меня поразила сила и нежность моря, а также то, как быстро оно меняет свой цвет. Оно могло быть темно-зеленым, голубым и даже белым. Бременами в морскую гладь вплетались яркие солнечные нити, образуя причудливое кружево, и этим кружевом был покрыт весь прибрежный песок. Меня переполняло волнение, и я вынуждена была попросить мужа, чтобы он погулял с детьми. Меня душили слезы, и нужно было успокоиться. Наплакавшись вволю, я ощутила невероятное облегчение. У меня даже улучшилось настроение.

Я шла по берегу, вступив в нереальный и зыбкий мир, простиравшийся на много миль над земной твердью. Под ногами хрустел мягкий песок. Могучие волны с шумом разбивались о берег. На смену им поднимались новые волны. Над головой раздавались пронзительно-радостные крики птиц. Даже воздух казался каким-то изысканным деликатесом, таким он был необыкновенно чистым и нежным. Мне казалось, что я сейчас взлечу в небо, как воздушный змей. Дети же бегали возле самой воды и громко кричали от восторга. Я догнала Альберта, и мы пошли в более спокойное место.

Пройдя по длинной прибрежной полосе, мы присели на камень, а дети принялись строить город из песка. Они украшали свои сооружения ракушками и камнями, а Альберт все время давал им полезные советы по части архитектуры. Наконец он не выдержал, закатал рукава рубашки и начал сооружать какой-то громадный монумент. Я крайне удивилась, увидев, каким по-детски веселым и искренним был мой муж. Я была тронута тем, с какой готовностью дети приняли его в свою компанию, и даже подумала о том, что, наверное, смогу полюбить маленького ангелочка, как две капли воды похожего на моего простодушного мужа. Мы все станем детьми, крепко-накрепко закроем дверь, чтобы тревоги и волнения не проникли в наш дом, где поселятся наивность и простодушие. Хотя мое пребывание в мире взрослых людей было недолгим, но я успела познать все его искушения и ловушки. Сейчас я могу вернуться в прекрасный мир детства, который покинула совсем недавно.

Спустившись с камня, я начала собирать перламутровые ракушки и набрала их столько, сколько смогла унести. Я все могу в этой жизни – быть хорошей дочерью для своих родителей, опекуном и защитником для своих младших сестер, послушной женой для своего мужа и любящей матерью для своих детей. Я подумала, что вот сейчас, в этот день, в этот самый миг поняла, в чем состоит смысл жизни, и что обязательно воспользуюсь этим своим знанием. Господь так и не дал нам детей. Мы прогнали боль и разочарование и молча вдвоем, как и полагается супругам, несли эту тяжелую ношу. Альберт продолжал жить ожиданиями и прославлял свое будущее с невероятным, даже порой пугающим энтузиазмом. Мою маму, которая долго и упорна боролась со своей болезнью, все-таки призвал к себе Господь. Я лишилась своей самой главной поддержки и опоры в жизни. Она подарила мне жизнь и понимала меня как никто другой. Как часто я облегчала душу, рассказывая ей о своих печалях и горестях, ведь мы с ней обе знали, как трудна женская доля. Она терпеливо сносила мой своенравный характер. И вот однажды она вздохнула и отвернулась.

– Отпусти мою руку, дочь, – пробормотала она.

– Зачем? – спросила я и, поцеловав эту слабую руку, еще крепче сжала ее.

– Я должна уйти, – нетерпеливо сказала она.

– Куда уйти, мама? – испугалась я. – Ты ведь больна и должна лежать в постели.

Она снова повернулась и посмотрела на меня. Я ужаснулась, увидев ее лицо. Это было лицо смертельно уставшего человека. Оно выражало полное бессилие.

– Туда, куда нам всем предстоит уйти, моя неугомонная девочка, – сказала она. – Я должна уйти домой. Господь призывает меня. Меня накажут за то, что меня не отпускают те, кого я люблю здесь, в своей земной жизни. А сейчас отпусти меня, пожалуйста. Я отпустила ее руку и накрыла одеялом.

– Ты у меня умница, – сказала она и закрыла глаза. – Пообещай мне, что будешь заботиться об отце и о своем муже.

– Я обещаю, мама. – Я не могла поцеловать измученное лицо моей бедной мамы так, чтобы она не заметила моих слез.

Мама сразу успокоилась, и на ее лице даже появилось некое подобие улыбки. Она тихо вздохнула, так обычно вздыхают люди, которым снятся тревожные сны, и заснула навечно. Отлетели прочь все мирские заботы, и на нее снизошла тихая благодать. Теперь я осталась одна, и мне предстояло взвалить на свои плечи все ее земные обязанности.

Хотя я и пообещала принять все ее заботы на себя, но эта утрата была слишком тяжела для меня. Если бы мне удалось спасти ее жизнь, то этим я смогла бы оправдать свое собственное существование. Сейчас же моя жизнь напоминала мне воздушный шар, который рвется в небеса, но прочная нить удерживает его на земле.

Мистер Челфонт считал, что от всех бед и несчастий существует одно очень действенное лекарство. Когда он увидел, в каком унылом и подавленном состоянии я пребывала, то тут же назначил мне это лечение – организовал званый ужин.

– Я познакомился с несколькими важными людьми нашего города. Было бы очень полезно для нашего дела, чтобы они увидели, как мы хорошо живем.