Читать книгу ""Артиллеристы, Сталин дал приказ!" Мы умирали, чтобы победить - Петр Михин"

Наше движение по снегам Украины в феврале сорок третьего от Старобельска до Барвенкова было столь стремительно, что мы ни разу не остановились, разве только под Солью, на пополнение. За месяц солдат ни разу в бане не искупали. Когда вспоминаю тот бросок — не даром называлась операция «Скачок», перед глазами сплошные снега, немецкие танки, бои с ними, разбитые повозки на дорогах и трупы, трупы… Ну и, конечно, вспоминаются спасенные нами в Барвенкове ребятишки, та страшная бомбежка, грохот, свист, летящие в небо бревна и соломенные крыши, глубокие воронки и душераздирающий женский крик…

Так, волею судеб в свой первый год пребывания на фронте наша 52-я дивизия приняла участие в двух крупных сражениях: подо Ржевом и в Донбассе. К сожалению, несмотря на большое мужество, проявленное в этих кровавых боях солдатами и офицерами, оба сражения не были победоносными.

Подо Ржевом были страшнейшие бои, редко кто там уцелел. Но и на пути от Старобельска до Барвенкова и Изюма было не легче. И там, и тут погибал в основном боевой состав дивизии: роты, батареи, батальоны. Перед отправкой из-подо Ржева нас полностью укомплектовали, а под Артемовском снова две трети состава потеряли и пушки почти все были побиты. Восполнили потери, а в Изюм опять пришли только остатки дивизии, в Барвенкове даже тылы пострадали. Воистину, попали мы из огня да в полымя!

И несмотря ни на что, настроение у выживших в этих боях было приподнятое. Потому что наступали! Вон какие пространства отвоевали! Да и немцев много перебили.

Глава седьмая На Курской дуге Март — август 1943 года

За «языком» на Курской дуге

Немцы жаждали вновь перехватить инициативу в войне. С этой целью всю весну и начало лета сорок третьего года они готовились к наступательной операции «Цитадель» в районе Курского выступа. Планировалось мощными сходящимися танковыми ударами из Орла и Белгорода окружить Курск и уничтожить наши войска Центрального и Воронежского фронтов. Затем повернуть на север, войти в тылы Юго-Западного фронта и двинуться с юга на Москву. С этой целью они оснастили свои войска мощными новейшими танками «Тигр» и самоходными орудиями «Фердинанд», а также скоростными истребителями «Фокке-Вульф».

52-я стрелковая дивизия в составе 57-й армии с марта по июль сорок третьего держала оборону по реке Северский Донец южнее Белгорода, тридцатью километрами южнее Волчанска. Позднее мы узнали, что именно в лесах на Донце от Чугуева до Белгорода — как раз напротив позиций нашей дивизии — фашисты сосредоточивали танковые соединения в ходе подготовки к операции «Цитадель», и делали они это в великой тайне: чтобы не рассекретить номера частей, у солдат даже были отобраны солдатские книжки.

Концентрацию своих войск в этих лесах немцы держали в таком секрете и охраняли настолько тщательно, что наша дивизионная разведка за два месяца, в течение мая — июня, не смогла взять ни одного «языка». Командование 57-й армии не знало, какими частями и какими силами располагает стоящий напротив нас противник. Разведданные были жизненно необходимы. Нашему командиру дивизии начальство даже пригрозило трибуналом за неспособность должным образом организовать разведку. Комдив, в свою очередь, приказал каждому подразделению: «Любой ценой добыть «языка»! Но и это дела не изменило: «языка» раздобыть никак не удавалось.

А ситуация была такая. Немцы сидели на высоком западном берегу, сплошь покрытом могучим лесом. Наша же оборона располагалась в низине, в километре от реки, по мокрому пойменному лугу. Сквозь густую крону вековых деревьев нам, снизу, не было видно, что делается у немцев в лесу, тогда как наши позиции были у них на виду как на ладони. Наши разведчики не могли не то чтобы переплыть Донец и захватить «языка» — даже приблизиться к берегу не удавалось. Немцы всецело хозяйничали на реке, а по ночам постоянно освещали наш пойменный берег ракетами и выставляли на нем боевое охранение, скрытно поджидавшее наших разведчиков.

Через мой НП каждую ночь отправлялись за «языком» группы поисковиков. Наш участок привлекал разведчиков тем, что по лугу до самой реки через каждые полсотни метров росли густые кусты, тогда как у соседей впереди простирался только голый песок. Однако и кусты не спасали — немцы превратили их в хорошо организованные засады. За два месяца мимо меня прошли за «языком» двадцать две группы по десять-двенадцать человек, и каждый поиск заканчивался полным уничтожением всей группы: немцы подкарауливали разведчиков под кустами, расстреливали и брали в плен. Лишь изредка из десятка ушедших возвращались двое, таща на плащ-накидке тяжелораненого.

Нам, артиллерийским разведчикам, не положено было ходить за «языком», у нас были другие задачи, да и не имели мы необходимой подготовки. Но командир нашего дивизиона майор Гордиенко вспомнил, как удачно мы сходили за «языком» подо Ржевом, хотя две предыдущие группы тогда полностью погибли — но этого он, конечно, не вспомнил. Надеясь и в этот раз на нашу удачу, он решил отличиться, вызвался добыть «языка». А поиск осуществить приказал мне, так как раньше я был начальником разведки дивизиона. За год боев из группы, ходившей за «языком» подо Ржевом, выжили только трое: два разведчика и я, их командир. На нас-то и рассчитывал Гордиенко.

* * *

Когда я объявил своим разведчикам, что нам приказано взять «языка», ребята приуныли. Все мы восприняли приказ как смертный приговор, хотя никто при этом и словом не обмолвился. Каждый знал, что взять «языка» невозможно и живым вернуться тоже нельзя. Но каждый понимал: «язык» необходим.

Стали искать место поиска. На правом фланге дивизии у деревни Хотомли Донец делал петлю и глубоко вдавался в лес к немцам. Как раз в этом месте в Донец с востока, с нашей стороны, впадала небольшая речка Хотомля. Между устьем речушки и петлей Донца образовалось большое, километра два в поперечнике, болото. У верхушки петли левый берег Донца образовывал обширный остров, и нам пришло в голову: а что, если попробовать пробраться к немцам по болоту — через старицу — через этот остров — и там, под носом у немцев, глубоко в их тылу, переплыть Донец? Вдали от передовой немцы наверняка менее бдительны.

Приказал сержанту найти лодку и готовить группу из десяти человек к поиску. Сам же с Яшей Коренным, который еще подо Ржевом ходил со мною за «языком», решил ночью пробраться на заветный островок и с него через Донец посмотреть на немцев.

Когда стемнело, прихватили с собой боевое охранение из пехоты и двинулись. Перебрались через нашу колючую проволоку и минное поле, прошли еще метров двести по нейтралке в сторону болота и вышли к «точке»: здесь, в высокой траве, было замаскировано пулеметное гнездо с телефоном. Лейтенант-пехотинец остался на своей «точке», а мы с Яшкой почапали дальше в неизвестность, к болоту, падая при каждом отсвете ракеты. Нам нужно было посмотреть, что за болото, можно ли его одолеть, есть ли на острове немцы, что представляет собой протока. Оказалось, болото полностью заросло густой травой, только старица Донца светлой полосой разделяла его на две части. Густые заросли травы, глубокий ил и пышная ряса затрудняли движение. От света ракет прятались в воду. Вода была сначала по колено, потом по пояс, а кое-где до подбородка. Чтобы не оставить после себя борозду-след — немцы утром сразу заметят его в нетронутой рясе болота, мы двигались зигзагами вправо-влево; хотя путь наш утроился, зато образовавшиеся прогалины на воде перекрывались травой и камышом.