Читать книгу "Путь Джидая - Дмитрий Горчев"

Кроме того, совершенно неизвестно, как себя правильно вести во время Менструации: нужно ли непрерывно ебаться или, наоборот, ни в коем случае?

Или же нужно сидеть с полными невыплаканных слёз глазами, а потом дать наконец по башке этому Чурбану, этому, блядь, Одноклеточному, у которого в жизни вообще всего три занятия: Нажраться, Поебаться и Захрапеть? Либо же всё это надо было проделать до, а не во время? Непонятно.

А вообще, Менструация – довольно удобная штука: выдрать у кого-нибудь пучок-другой волос, швырнуть в него утюгом, промахнуться, от этого разрыдаться, а потом развести руками: уж извините, это Цыкл такой.

Да и кругом у всех тот же бляцкий Цыкл, всё откуда-то снаружи: в новолуние – тоскуем, в полнолуние – гуляем по карнизу, травка зеленеет – по лужам скачем, ветер подул – бредём ссутулившись, петух прокукарекал – утро у нас, ворон каркнул – невермор пришёл, кирпич на голову упал – пора, стало быть, помирать, пожили, спасибо большое.

Ничего из своей головы, абсолютно ничего.

Пиздец

Пиздец, говорят, приходит незаметно.

Это плохой Пиздец приходит незаметно, видели мы такой. Выскочит из кустов, Хуй покажет: оп-ля! Вот уж удивил так удивил.

Настоящий Пиздец приходит не так. Настоящий Пиздец выходит торжественный и сияющий, как авианосец Миссури из Порта Приписки до Пойнт-оф-Дестинейшн. Проходит Суэцкий канал, Панамский, Гибралтар, огибает Мыс Доброй Надежды, раздавливает по пути Сейшельские острова с лучшим на Земле климатом, даже не замечает, разве что пара кружек на камбузе треснула.

А мы мечемся по периметру нашего мелкого брунея: а? что? куда копать? вглубь? вширь? чем запасаться: крупой? водой? постным маслом? пистолетом с одним патроном, чтоб поднять на себе флаг и затонуть? Или просто встать на берегу гордо, как Пушкин на картине Айвазовского-Репина, и рассказать прибою свои накопившиеся претензии? Хуй его знает.

Одно в таком Пиздеце приятно: он большой, а мы мелкие. Если он с первого раза не попал, то пока он вокруг Африки развернётся, мы уже бороду сбрили, зубов навставляли, два раза женились, да и окочурились от естественных причин, извините уж.

Сойти с ума

Весь нынешний мир устроен таким образом, чтобы человек как можно быстрее сошел с ума. Потому что если человек нормальный, то он доставляет всегда окружающим очень много хлопот: то ему не так и это ему не эдак. То сыро ему, то жарко, то электричество ему дорого, а то еще, прости Господи, сам Президент ему чем-то не угодил.

Другое дело – человек сумасшедший. У него если и есть какие-то претензии, то все равно до окружающих он их никак донести не может, и даже если может, то получит пару раз дубинкой по ребрам, да и успокоится.

Когда-то давно, при социализме, необходимая степень шизофреничности населения достигалась путем несовпадения реальности декларируемой и реальности настоящей. Социалистический житель все время слышал, что собран небывалый урожай, отлито немыслимое количество чугунных болванок, повсюду вспахана зябь, в космос запущены очередные герои и чувствуют себя отлично. А в магазин зашёл – всё то же самое: икра кабачковая и сок берёзовый в трёхлитровых банках. Значит мало ещё вспахали, недостаточно ещё разведали и, скорее всего, не обошлось тут без неприятеля.

Но социализм давно кончился, доказав сам себе собственную неэффективность, и в наше с вами время для того, чтобы человек побыстрее сошёл с ума, внедрено множество позаимствованных на Западе прогрессивных технологий. Например, включает человек телевизор, а там ему говорят: «Сделай паузу!» И тут же, без всякого перерыва кричат: «Не тормози!» Потом говорят: «Наше мыло гарантирует беспрецедентное увлажнение!» – и тут же, опять без всякой паузы, скачут невероятно сухие младенцы. Только что обещали удалить все волосы навсегда, и вдруг обещают пересадить их с затылка на лоб.

Этот метод, кстати сказать, давно известен цыганкам и лохотронщикам: необходимо одновременно говорить человеку в два уха совершенно противоположные вещи, тогда этот человек отведет вас к себе домой, отдаст все свои сбережения, напишет на ваше имя завещание, сам ляжет в гроб и добровольно примет мышьяк.

Построены целых два противоположных мира.

В одном живут счастливые домохозяйки, варящие волшебные супы из бульонного кубика, женщины без единой морщины на всем теле и дети, поедающие полезные для ума и роста продукты. Но никто не знает, где они живут, откуда берутся, как размножаются, и с каких небес свалился этот сияющий автомобиль. Почему у нас вроде бы всё то же самое, но пыльное, помятое и всегда чем-то недовольное? И совершенно непонятно, когда они там работают, видимо вообще никогда. Они там всё время поют караоке, выжимают яблоки, бреют ноги и моют голову. Но тогда откуда у них на всё это деньги?

И кому, спрашивается, верить? Глазам своим, которым чудится, что пятно с плиты не оттерлось и не ототрется никогда? А у них почему оттерлось одним движением? Почему им там вкусно, а нам от тоже самого – нет? Им пахнет хорошо, а нас тошнит? Почему у них кожа как шелк, а у нас – даже сказать неудобно. Каким-то людям показали лазерное шоу, а нам – три шатающиеся в небе зеленые палки.

Однако задача вовсе не заключается в том, чтобы человек навсегда затосковал по идеальному миру, как Фродо по пропавшему колечку, это никому не нужно. Нужно просто человека сбить с толку, чтобы он вообще уже больше ничего не спрашивал и делал, что скажут. Для этого придуман второй мир – кошмарный.

Этот мир обязательно показывают во всех последних известиях. Там всё сгорело, рухнуло, взорвалось и утонуло. Кто остался живой, тот заболел куриным гриппом. По улицам там ходят исключительно скинхеды, фашисты, маньяки и режут всех подряд. Кругом оборотни – в погонах и без. Остальные жители все заснули с непотушенной сигаретой и умерли. Там кончилась демократия и по улицам скачут опричники с мётлами и пёсьими головами, кругом цензура и сын пишет донос на отца.

Человек, насмотревшись новостей, с опаской выходит на улицу, совсем уже готовый к немедленному аресту и ограблению, а на улице всё как обычно: бомж роется в мусоросборнике, люди куда-то бегут по своим никому не интересным делам, возле метро скучает всё та же милиция, дожидаясь какого-нибудь чрезмерно чернявого прохожего.

Человек покупает в киоске газету, раскрывает – и волосы тут же встают на нем дыбом. Осторожно осматривается по сторонам – нет, всё тихо, люди как люди. Не сказать что все до единого очень сильно приятные, но друг на друга не бросаются.

Человек начинает сомневаться: а вдруг это всё кто-то придумал?

Но нет – в тех мирах всё происходит как у настоящих людей: сегодня они съели одно, а завтра другое, они там непрерывно изобретают зубные щётки, женятся, разводятся, дети ползают, а Пугачёва, вон, оказывается, уж целых десять лет замужем за Киркоровым – как времечко-то бежит.

Если там что-то утонуло, то это навсегда, и никогда не бывает так, чтобы одно и то же сооружение рухнуло два раза подряд.