Читать книгу "Сердце меча - Ольга Чигиринская"

Рэй не был предубежден насчет «идолов» — в конце концов, крестили его католики, а что он осел на протестантской планете, так это случайность. До ближайшего православного храма было три часа езды, и три обратно, а он уматывался, как собака, вот и ходил к необаптистам. Правда, в последний год его отлучили от причастия — за бои на тохё. Как будто у него был другой способ прокормить себя и Сейру… В теологических тонкостях он не разбирался — все сводилось к тому, что в Синдэне служат на нихонском, а у необаптистов Джебел-Кум — на старом эйго, который Рэй понимал со страшным скрипом. Ему пытались было объяснить, в чем кроется священный смысл Библии Короля Иакова и почему английской — сакральный язык, да он не въехал, так что протестантство было для него чистой отговоркой. А вот для тэка это было серьезно, настолько серьезно, что они готовы были вернуться обратно на Джебел, лишь бы не жить с идолопоклонниками. Если подумать, чистая глупость, а с другой стороны… Рэю очень не хотелось этого признавать, но так получалось, что тэка показали смелость. И теперь ему неловко было отступать, хотя и хотелось. Очень хотелось — леди Констанс показалась ему хорошей госпожой.

Он посмотрел на Ааррина и вспомнил свой разговор с шеэдом. Много чего интересного сказал шеэд… Но в главном Рэй не мог с ним согласиться — свобода возможна лишь тогда, когда есть кому ее отдать. Отдать? Держи карман. Свобода хороша сама по себе, хотя он и… устал от нее. Пять лет — с того дня, как он списался с корабля на планету — он провел один, и лишь шестой год — с Сейрой. И кроме этого года, ничего хорошего в свободе не было…

Проклятье!

Он поднял голову к распятию и горько сказал:

— Ты нехорошо со мной поступил, Бог. У меня была Сейра, а ты отнял ее. Теперь ты не дал мне улететь в Империю. Зачем ты так со мной?

Но Бог молчал. Он всегда молчал, когда Рэй говорил с ним. Не то чтобы Рэй удивлялся или обижался — даже Солнце, будучи человеком, не снизошел бы до того, чтобы говорить с морлоком, а тут Бог… Но все-таки надо было кому-то излить душу.

Он никогда не молился так, как молились в Синдэне — по книге и на четках. Сейра молилась сама и научила его молиться по-простому, она говорила, что за это Бог ее хранит, а больше ей и не надо. Но Бог не сохранил ее. Может, она и вправду обидела Его тем, что жила с морлоком — как кричали люди, которые ее убивали…

С тех пор Рэй не молился.

Но сейчас… Песня, которую он услышал днем, что-то разбередила в душе. «Что у меня в груди» — а что у меня в груди? Надежный насос для перегонки крови, или что-то еще? Если только насос — то почему он так сжимался и колотился, когда пел мальчик, причесанный как сохэй? Что за тайну хранят Брайан, Ааррин и крупный, почти как морлок, мужчина с раскосыми синими глазами?

Рэй знал его. Конечно, знал. Райан Маэда, его еще называли Госайго[25]. Человек, из-за которого крестоносцы вторглись в Вавилон — и Рива, только что победившие в гражданской войне, не смогли сдержать их натиска.

— Мастер Порше? — он оглянулся. Леди Ван Вальден стояла в дверях — одетая в самое легкое кимоно, маленькая, с тщательно уложенными волосами. — И вам не спится?

Рэй смущенно отодвинулся.

— Вы, наверное, помолиться пришли, — сказал он. — Я тогда пойду.

— Почему? — маленькая женщина положила руку ему на плечо. — Останьтесь.

— Зачем? — изумился Рэй. — Я вам помешаю.

— Господь сказал: где двое и трое во имя Мое, там Я. Останьтесь, мастер Порше.

— Я морлок. Пастор говорил, что я — не по образу и подобию.

— Это ересь.

В часовенке было тесно, и леди села так близко, как ни одна вавилонская женщина не подпустила бы гема.

— Я передумала, — сказала она. — Мы не станем менять курс и передавать вас в руки храмовников. Мы провезем вас контрабандой на Санта-Клару, как вы и хотели.

— Вы больше не желаете видеть меня своим вассалом?

— Желаю, — леди Констанс подняла голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику. — Вы мне очень понравились, мастер Порше. Но принуждать вас я не стану.

— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал Рэй. — А вдруг я убийца?

— Вы солдат. Конечно, вам приходилось убивать. Мой отец был солдатом.

— Я жестокий. Когда я убиваю, я… Мне это нравится. Меня таким сделали.

Лицо леди Констанс слегка омрачилось.

— Я знаю двух монахинь-кармелиток, — сказала она. — Принадлежащих к той же искусственно созданной расе, что и вы, Раймон, но к другой ее разновидности. Они были созданы, чтобы давать хозяевам сексуальное удовлетворение. Генетики встроили в них темперамент мартовских кошек и усилили их природную привлекательность феромонами. В Вавилоне принято считать, что с этим ничего не сделать, что такая женщина будет тем, для чего ее предназначили. Но сейчас эти сестры не нуждаются даже в медикаментозном понижении уровня гормонов. Господь творит чудеса.

— Он дал мне женщину, — неожиданно для себя сказал Рэй. — А потом забрал. Сейра, она… Прилетела на Джебел-Кум за деньгами. Она не гем, но… тоже из продажных женщин. Белая, как вы. На Джебел-Кум таким женщинам платят самородками… Можно скопить и вернуться домой богачкой, так она думала. Но застряла там. Часто звала меня поужинать у нее. Один раз я прогнал нехороших людей — и с тех пор она зазывала меня. Я думал сначала — смеется или считает, что я при ней буду вроде кота. Я же не могу так просто… ну…

— У вас снижено влечение и вы стерильны, — кивнула леди Констанс. — Я слышала об этом.

— Да, — с облегчением согласился Рэй. — Иногда я мог… после поединка. Она потом долго ходила в синяках, но не отказывала. Знаете, некоторых женщин… они знают, что мы, морлоки, можем только после того как пустим кровь и вроде как опьянеем… Они после поединков прямо в очередь готовы были встать, хотя и знали, что… ну, это больно. И деньги платить. Но мне никто не нужен был, кроме Сейры. И я старался быть… ласковым.

— Вы были женаты?

— Нет, конечно. Пастор сказал, что это аморально — женить нас.

— Аморально — женить? — ноздри женщины на миг раздулись, потом сузились. — Ее убили?

— Как вы догадались?

— Я слышала о таких случаях.

Рэй сжал кулаки.

— Да, ее убили. Она ушла в магазин… И не вернулась… Потом я пошел за ней, она… висела на фонарном столбе. На груди написали — «Шлюха морлока»… Я знал кое-кого… И свернул несколько шей. Так что на Джебел мне нельзя, наверное, меня арестуют и повесят. Мне все равно. Вот. Теперь вы знаете, что я убийца.

— Вы не совершили ничего такого, чего не мог бы совершить на вашем месте естественнорожденный.

Рэй помолчал.

— А я думал, вы скажете мне, что Бог велел прощать, — сказал он наконец.