Читать книгу "Северная Граница - Феликс В. Крес"

Из толпы сражающихся донесся громкий крик, узкий луч падающего сверху света блеснул на острие железного меча. Воины со щитами проигрывали, их панцири поддавались под ударами лап, сами же они гибли, терзаемые когтями и клыками. Только двое, в самой середине сражения, еще сопротивлялись. Выщербленный железный меч отрубил очередную волосатую лапу, но тут же отлетел в сторону, выбитый из руки умирающего. Почти сразу за ним упала на землю секира его товарища — крепкая железная секира, отобранная у крестьянина из армектанского селения.

Зима наступила позже обычного, зато разыгралась не на шутку. Частокол заставы оброс глубокими сугробами; внутреннее пространство неожиданно уменьшилось, ибо всюду громоздились огромные кучи снега, убранного с плаца. В комнате коменданта царил полумрак. Хотя до вечера было еще далеко, сидевший за столом крепко спал, опустив голову на руки.

Это был не Амбеген… У спящего были черные как смоль волосы и не столь широкие плечи.

Внезапно офицер вскрикнул во сне и резко поднял голову. В то же мгновение в окно, прямо в комнату, прыгнул бурый кот в голубом мундире с узкими белыми нашивками десятника.

Рават неподвижно сидел за столом, полусонно глядя на разведчика. Потом поплотнее запахнул свою короткую куртку: в комнате и в самом деле было немногим теплей, чем снаружи, только что ветер не бушевал. Недовольный неуклюжим прыжком Дорлот, сильно хромая на левую переднюю лапу, прошел под столом и сел на пол у двери, словно именно через нее и вошел. Чуть криво сросшийся хвост слегка двигался из стороны в сторону, разбрасывая приставшие к шкуре снежные хлопья.

— Кажется, я пришел не вовремя, но, увы, по делу, — промурлыкал кот. Сколько раз можно видеть одни и те же сны, комендант? Уже все солдаты об этом знают.

— Это не обычные сны, Дорлот. И тебе это прекрасно известно, — глухо ответил офицер. — То же самое снится Агатре и Астату, снилось и тому молодому парню, лучнику, до того как он погиб… Всем, кто был со мной в той проклятой деревне. Всем, кроме тебя… Холодно здесь, — рассеянно заметил он, потирая озябшие руки. — Надо бы окна починить.

— То поле боя видели многие солдаты. Не первое сражение и не последнее, — хмыкнул кот.

Дружеские чувства, которые питали друг к другу все, кто участвовал в памятном походе Равата, намного превосходили приятельские отношения, появляющиеся порой между хорошим командиром и подчиненными, — превосходили настолько, что их тщательно скрывали от служивших на заставе солдат. И дело не только в том, что пришлось пережить во время обороны Трех Селений… Источник этой дружбы заключался в чем-то ином. Коменданту нельзя особо выделять кого-то из своих солдат, так что положение было крайне щекотливым. Впрочем, сейчас Дорлот и Рават были одни. И кот позволил себе выказать неодобрение, чего никогда не сделал бы при свидетелях.

Поле боя под Алькавой… Рават прикусил губу: слова Дорлота пробудили горькие воспоминания.

— Сам знаешь, нам очень редко снится Алькава… — вполголоса сказал он. — Вначале еще снилась, а потом… Вот уже два месяца я сам не знаю, что мне снится… А сегодняшний сон… Это были алерцы.

— Я своих снов не помню, — сказал кот, как обычно, опередив человека, утомленного разговорами на одну и ту же тему. — И раньше не помнил, и после Трех Селений тоже. Но я принес его благородию сотнику Д.Л.Равату приказ о назначении на постоянную должность. Теперь ты комендант Эрвы, господин. Уже не временный. Насовсем.

— Откуда эта новость? — Сотник перестал потирать руки и поднялся. Гонец? Из Тора?

— Только что прибыл. Ничего срочного. Одно письмо было приказано передать дежурному офицеру, а сегодня дежурю я… Видимо, считается, что новому коменданту недостойно получить известие о собственном назначении из рук гонца, — язвительно заметил кот. — Дурацкие уставы.

— Подобный приказ должен вручить начальник назначаемого, но начальника нет, и в Торе об этом прекрасно знают, — раздраженно объяснил Рават. — Так что приказ пришел на имя дежурного… Где письма?

— Под мундиром. Я велел сунуть их туда.

Кот редко разгуливал в мундире, хотя именно так полагалось одеваться. Сейчас, однако, ему выпало дежурить, было холодно… а кроме того, мундир офицера нравился ему больше, чем мундир обычного легионера. Подпрыгнув несколько раз, он вытряхнул на пол четыре письма, из которых одно было распечатано. Рават присел, неуклюже собрал их одеревеневшими пальцами и первым делом прочитал приказ о собственном повышении.

— Ну что ж… — сказал он. — Наконец-то. Не слишком-то они торопились…

Лишь теперь он мог во всей полноте пользоваться своими полномочиями. Прежде всего, он получал право присваивать звания подсотников и требовать утверждения подобных назначений. Самое время. А то на всей заставе, кроме него, только один офицер — Тереза…

Рават вернулся на свое место за столом. Долго вертел в руках одно из писем, наконец отложил его в сторону и по очереди прочитал оставшиеся два письма.

— Еще одно назначение, — сказал он, поднимая одно из них. — У нас новый комендант округа, что-то наконец сдвинулось с места. «К сведению комендантов застав Военного Округа Алькава…» — прочитал он и поднял взгляд. — Представляешь? Все еще пишут «комендантам застав»… Командование Восточных Военных Округов никак не может примириться с мыслью, что есть только один комендант и только одна застава. Тем не менее, — он отложил письмо, — Эрва повышена до главной заставы округа, и теперь это уже Военный Округ Эрва. А комендантом округа стал, естественно, Амбеген. Что ж, он того заслужил. Но не знаю, хорошо ли это. — Внезапно нахмурившись, сотник задумался, глядя в окно. — Амбеген шутить не умеет и устроит тут такую войну…

Он замолчал, помрачнев еще больше.

— И что будет, комендант? — серьезно спросил Дорлот. Было видно, что вопрос этот задан не просто так.

Рават не ответил.

Помолчав, он вернулся ко второму письму и еще раз его перечитал.

— Вот этого я не понимаю! — наконец сказал он явно со злостью. — Нет, совершенно не понимаю… И как мне поступать? Что за чушь мне посылают? Да что им известно об алерцах? Время Сдвига? Какое еще Время Сдвига? Речь явно идет о «языке», но…

— Все, с меня хватит, комендант, — сказал Дорлот, вставая и направляясь к окну.

— Я тебе дверь открою! — рявкнул сотник. — Здесь застава, а не ярмарка, где выступают акробаты… Подожди! Хватит, говоришь? Дело как раз в тебе! И твоих разведчиках.

Однако кот не собирался возвращаться на прежнее место.

— Я уже сто раз говорил, комендант, — промурлыкал он более хрипло, чем обычно, — на меня это не действует. Понятия не имею, о чем речь. Вот вы там сразу голову теряете, — говоря «вы», он имел в виду отряды, состоящие из людей. — Не знаю почему. Ничего там не гремит, даже не воняет. Я не чувствую, где этот «язык» заканчивается или начинается. Мы спокойно ходим туда на разведку, все как обычно. Это ты, господин, слушая мои доклады, многозначительно киваешь, строишь мины, которых я не понимаю, то и дело поднимаешь вверх палец, что, видимо, должно означать: «А я знал!» Но для меня, комендант, силы, что правят миром, не стоят и кучки дерьма. Я в них не разбираюсь, да и ни к чему они мне. Я по горло сыт расспросами, как там обстоят дела. И постоянными сомнениями, когда я говорю, что там все абсолютно нормально. На меня смотрят, как будто я вру! — закончил он с типичной для котов яростью, возникавшей совершенно неожиданно, без предупреждения.