Читать книгу "На берегах тумана. Книга 2. Виртуоз боевой стали - Федор Чешко"

Потом он переминался с ноги на ногу и вздыхал, глядя, как шустро и ловко справляется с непослушными вещами Рюни. Только когда девушка попыталась сунуть в тугой аккуратный сверток отобранные у отца монеты, Нор очнулся, перехватил ее руку, легонько встряхнул:

– Не надо. И спасибо тебе. И… ну, ты понимаешь.

– За скрипку не бойся, я пригляжу… – По лицу Рюни было видно, что ей хотелось сказать что-то совсем другое, но… Вот именно: но.

Она не пошла провожать, только крикнула вслед, чтобы не вздумал соваться на улицу. Это Нор и сам понимал. При ловле какого-нибудь воришки или дебошира рейтары вряд ли стали бы утруждаться особыми предосторожностями, но поимка убийцы – дело ответственное, а потому они наверняка оцепят квартал. Так что путь один – на задний дворик, через забор, через дворик стеклодувни и снова через забор – на Парусную. Не потому, что так безопаснее (у рейтар ведь головы не только ради того, чтобы каски с плеч не валились). А потому, что быстрее. Может, не успеют все входы-выходы обложить – до префектуры отсюда не ближний свет.

Перебраться через каменную ограду высотой в человеческий рост при одной руке да еще и с нелегким свертком почему-то оказалось довольно просто. Но во дворе стеклодувни пришлось терять драгоценные мгновения, отбиваясь ногами от сторожевой собаки, причем эта шелудивая тварь, кажется, весь квартал разбудила своим лаем и визгом.

Едва не оставив в пасти проклятой шавки левый сапог, Нор спрыгнул на обильно поросшую вьюном брусчатку Парусной и замер, оглядываясь. Полная луна, звезды и одинокий фонарь, пламя которого неприкаянно трепыхалось за почерневшими осколками битых слюдяных пластин, давали достаточно света, чтобы видеть: улица пуста от поворота до поворота. А что может прятаться за поворотами – это одним Всемогущим ведомо. Плохо. Слишком светло, слишком шумно (по ту сторону забора все еще беснуется вислоухая погань). И совершенно непонятно, куда идти. Хотя почему же непонятно? Как раз понятно – идти просто некуда. И бегство было напрасным, потому что некуда бежать, негде прятаться. Все равно ведь поймают – не теперь, так через день, через два, через десять… В Арсде не затеряешься – слишком уж много везде людей, которым вменяется в обязанность интересоваться всеми и всем.

Нор яростно сплюнул, нагнулся за выроненным свертком. Хватит транжирить время. Поразмыслить о будущем можно и позже, а сейчас надо уходить, да поскорее, – иначе это самое будущее выдастся очень коротким. Ну, давай. Хочешь – налево, хочешь – направо. Лучше направо: подальше от префектуры.

Сумерки обманывали, укрывали лунным холодным маревом колдобины и бугорки; трескучие стебли хватко цеплялись за ноги (да бесы бы их пораздирали, жителей местных, по воздуху они, что ли, летают?!). Собака наконец-то заткнулась, но теперь Нора оглушали отзвуки собственных поспешных шагов. А черные стены вымерших на ночь домов со злонамеренной торопливостью отражали, множили дробным эхом даже скрипы подошв и шелест сухого вьюна.

Бежать Нор боялся. Почему-то казалось, будто стоит лишь заторопиться сверх меры, и позади тут же раздастся властное: «Эй, ты! Лицом ко мне, руки на голову!» Никак он не мог пересилить эту дурацкую уверенность, хоть и оглядывался постоянно, доказывая себе, что сзади никого нет. А тут еще и культя опять разболелась. Вроде бы зажила уже, повязку два дня как сняли – и на тебе, все сначала, в самый подходящий момент. Погорячела, распухла, наверное… Зацепил, что ли, через заборы прыгая?

Но поворот уже близко. Надо свернуть с Парусной и как следует попетлять по окраинам, сбить со следа, затеряться, пропасть. Только осторожно. Не нарваться на ночных подонков. Или на патруль… Впрочем, патрульных издали слыхать – при полном вооружении бесшумность соблюсти трудно. А у квартальных над будками белые фонарики, их можно заметить и обойти переулками. Так что у тех, кто ночными похождениями живет, хлеб не слишком опасен. Ну, пускай… Сейчас-то это на пользу…

У поворота Нор еще раз оглянулся – никого. Пусто. Тихо. Хвала Ветрам, блюстители гражданского спокойствия нынче не слишком проворны. Что ж, и на том спасибо!

Он шагнул вперед и с маху ткнулся лицом в рейтарский нагрудник.

Не успел Нор сообразить, что происходит, как в плечо его впилась тяжелая бронированная рука – впилась, властно рванула, и парень увидел железные маски, заменяющие лица невесть откуда взявшимся башнеподобным латникам.

– Имя! – гулко рявкнул над ухом хрипловатый бас.

Этот голос, превращенный железом наличника в какой-то нечеловеческий рык, был так требователен и жуток, что Нору даже в голову не пришло выкручиваться или хотя бы мешкать с ответом. Но вышедший из повиновения язык помимо хозяйской воли поторопился ляпнуть внезапную несусветицу, и за наличником фыркнули:

– Экое, однако, ты себе имечко людоедское выискал! Леф – надо же!

Насмешка была на удивление добродушной, но кто-то другой (глухие шлемы не давали даже понять, который из рейтар говорит) процедил: «Врешь!», и тут же новый вопрос (снова не понять, чей):

– Почему ночью шляешься?

Нор не ответил. Если они действительно уверены в его вранье, то этот вопрос лишний; если же нет, то схваченный сопляк имеет полное право онеметь с перепугу и немного похлопать глазами. Парень успел заметить, что рейтар всего трое (значит, не случайный патруль – засада). И еще ему показалось, будто допрашивают его только двое: третий же хоть и стоит над душой, но добычей не интересуется, а продолжает следить за улицей. Значит, они все-таки сомневаются, что поймали того, кого хотели?

Лихорадочные размышления Нора были прерваны увесистым тумаком – рейтары начинали терять терпение. Ну, так как же это улыбается старый Зизи?

– За что?! Почему гневаются почтеннейшие господа блюстители?! Я ничего такого не делал, я просто шел…

– За каким бесом ты вздумал «просто идти» ночью? Ночью честным малым положено спать, а не шастать!

– Это не я! Это хозяин! Он велел какие-то железки кузнецу в починку нести, пришлось ждать…

– Где живет твой хозяин?

– На Горшечников… – Нор прикусил язык, но было поздно.

– Где-где?! Он что, ближе кузнеца не нашел?!

Думай, дурак, думай скорее! И подмыл же бес ляпнуть такую глупость… Да скорей же, выкручивайся, не тяни!

– Мой почтеннейший хозяин все может! – (Во-во, молодец, только поспесивее, понахальней!) – Откуда я знаю, чем ему приглянулась именно та кузница, что возле шлюпочной верфи? Может, тамошние мастера умелее прочих, – он же мне объяснять не станет! Он даже орденским иерархам ничего объяснять не хочет – делает, и все…

Рейтары переглянулись, потом один из них осторожно спросил:

– Кто твой хозяин? Говори быстро!

– Хе, «кто»! – Нор самодовольно вздернул подбородок. Чувствовал он, что далековато завело его это вранье, но спускать штандарт было уже поздно. – На улице Горшечников есть мост, а возле моста – домик с башенкой. Продолжать? Или вы, почтенные, уже догадались?