Читать книгу "Знак розы - Лейла Мичем"

«Он ничего не знает», — подумала Мэри, и облегчение смешалось с ужасом. Значит, это оставалось тайной, ее и Олли. Перси не сомневался, что Олли действовал из любви к другу, чью жизнь он ценил дороже собственной. Возможно, так оно и было и она не обязана выходить замуж за человека, который вернулся домой целым и невредимым благодаря тому, что кто-то пожертвовал ради него своим здоровьем. Тем не менее Мэри ощутила, как волна благодарности к Олли накрывает ее с головой.

—Я очень ему признательна, — сказала она.

— В самом деле?

— Ты знаешь, что это так, Перси.

Их взгляды встретились, и спустя долгое время в его глазах вспыхнул незнакомый огонь.

— Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? Отвести тебя в хижину, сунуть под душ и намылить с ног до головы. А потом...

— Перси, ш-ш...

Чувствуя, как от желания кружится голова, Мэри прижала ладонь к его губам.

Но Перси продолжал говорить сквозь ее пальцы:

— ...я бы вытер тебя насухо, отнес на кровать и весь остаток дня занимался с тобой любовью. Как тебе такая перспектива?

Задыхаясь, она пробормотала:

— Это невозможно. — И быстро вскочила на ноги. — Мне пора возвращаться к работе.

— Ого, — сказал Перси и обеими руками обхватил голенище ее сапога. — Мы еще не закончили разговор. Ты еще не слышала, что я хочу предложить.

— Мне показалось, что ты только что все изложил.

— Нет, у меня есть более серьезное предложение. Но сначала ответь на один вопрос.

— Только поскорее, пока мы не стали предметом пересудов.

Перси стер грязное пятно с ее щеки.

— Плантация может прогореть, любовь моя, и что ты тогда будешь делать?

Ей показалось, будто солнце внезапно скрылось за тяжелой грозовой тучей. Он ведь имел в виду отнюдь не финансовые последствия катастрофы, а то, как она будет себя чувствовать, если потеряет не только его, но иплантацию. Это был тот самый вопрос, который она не позволяла себе рассматривать даже теоретически. И Мэри решила увильнуть от прямого ответа.

— По-моему, ты будешь только рад, если я потеряю Сомерсет.

Он холодно улыбнулся.

— То есть ты полагаешь, что я буду счастлив заполучить тебя в любом случае? Нет, такой вариант развития событий меня не устроит, Цыганочка. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне не в силу необходимости, а потому, что поймешь: я нужен тебе не меньше Сомерсета. А теперь давай вернемся к вопросу о том, что мы должны сделать ради самих себя...

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась Мэри, ощущая сухость во рту.

— Я предлагаю, чтобы мы дали себе возможность разобраться, кто из нас прав - ты или я. Я предлагаю, чтобы мы дали себе возможность понять, сможем ли мы жить друг без друга.

— И... как же мы сделаем это?

— Мы будем разговаривать, обедать, гулять...

«Где я возьму столько времени?» — в смятении спросила себя Мэри.

Перси придвинулся ближе и окинул ее ироничным взглядом.

— Ты выиграешь в любом случае, Цыганочка. А вот я могу и проиграть.

Она почувствовала, как в жилах у нее вскипела кровь. Хватит ли у нее смелости принять его предложение? Или же это шанс доказать ему, что они не подходят друг другу?

—Я соглашусь при одном условии. Тебе следует понять, что я не всегда буду свободна, когда тебе этого захочется, и ты должен обещать, что не станешь торопить события и не воспользуешься... моей неопытностью. В противном случае я убегу, как испуганный кролик.

—Я буду само понимание и терпение. Ты даже не заметишь моих силков.

«Именно этого я и боюсь», — подумала Мэри, взволнованная и испуганная одновременно.

— Кроме того... есть еще одно обещание, которое я от тебя потребую.

— Говори.

— Больше не называй меня Цыганочкой.

Перси рассмеялся глубоким раскатистым смехом.

— Обещаю. Итак, мы договорились?

— Договорились, — ответила Мэри. — А теперь я должна вернуться к работе.

Шагая по полю, она чувствовала, что он смотрит ей в спину.

Она не стала бы винить его, если бы он вдруг передумал. Как он мог желать ее в мешковатых штанах и фланелевой рубашке, с волосами, небрежно связанными кожаным шнурком? Пройдя несколько шагов, Мэри вдруг вспомнила еще кое-что и резко обернулась.

— Кстати, а как же быть с Люси?

— С Люси? — Перси нахмурился, словно с трудом вспоминая, о ком идет речь. — Ах, Люси. Вчера я признался ей, что у меня есть другая.

Мэри оцепенела.

— Ты сказал ей, кто именно?

— Нет, я избавил ее от этого унижения. Похоже, она не очень-то и хотела знать. Я просто сказал, что это женщина, которую я любил всю жизнь и на которой собираюсь жениться. Сегодня рано утром Люси уехала. Не думаю, что мы снова ее когда-нибудь увидим.

Глава 16

Майлз уехал через неделю. Мэри обнаружила записку у него на подушке: «Прости меня. Я должен уехать. Объясни все маме. С любовью, Майлз». Рядом лежала красная роза.

Мэри осторожно взяла цветок, удивляясь тому, что брат решил воспользоваться этим символом. Когда она поднесла цветок к губам, по ее щекам медленно заструились слезы. Перед ее мысленным взором замелькали сцены из прошлого. Она вновь услышала смех матери, глубокий голос отца, вторящего ей, и собственный радостный визг, когда Майлз подбрасывал ее высоко над головой, а потом ловил, не давая упасть на землю. Эти воспоминания заставили Мэри задержаться еще на несколько минут, после чего она позвала Тоби и велела ему как можно скорее привести мистера Перси.

Тот примчался через три минуты. Сасси провела его в гостиную, где сидела Мэри, глядя прямо перед собой невидящим взором. В руках у нее по-прежнему была алая роза. Обнаружив, что Перси спокойно стоит рядом с ее креслом, она подумала: разве не такая же сцена разыгралась в этой комнате несколько лет назад, когда точно так же лучи падали на светлые волосы Перси, оставляя в тени его лицо?

— Майлз уехал, — сказала Мэри. — Он вернулся во Францию, к своей Мариетте и Коммунистической партии.

— Знаю. Он заходил ко мне перед отъездом. Олли тоже знает. Мэри нахмурилась, с обидой глядя на него.

— И ты не предупредил меня?

Перси вздохнул и присел на корточки рядом с ее креслом.

И вновь Мэри показалось, что и эта сцена уже была в ее жизни. Тут она вспомнила, что Перси подошел к ней и присел рядом с этим самым креслом в тот вечер, когда огласили завещание отца. И сейчас, как тогда, выражение его лица оставалось невозмутимым. Он потрогал один из лепестков.