Читать книгу "Прощайте, мама и папа - Кристофер Тейлор Бакли"

Естественно, папа любил, когда его хвалили. Ничего необычного для писателя, однако папа на склоне лет все же развивал определенный — скажем так — аспект Конрада. В послебольничный период он заставлял меня читать все с пометкой «Уильям Ф. Бакли», автоматически присылаемое ему Гуглом. Тут были любые упоминания в киберпространстве «Уильяма Ф. Бакли», случавшиеся примерно раз в три секунды. К тому времени, как я прочитывал вслух примерно одну сотую посланий, это становилось самым досадным занятием из всех моих обязанностей няньки. Открывая почту, я испускал стоны при виде семидесяти пяти посланий УФБ.

Как-то я позвонил во Флориду. У папы был грустный голос, и он сказал, что книга о Рейгане «плохо идет». Я прослезился. И подумал: «Господи, восемьдесят два года, основатель политического движения, автор пятидесяти книг — что и кому еще доказывать? Надо просто дышать, а он ломает себе голову над тем, что книга не очень быстро пишется».

Но он не бросал эту книгу, свою последнюю, и теперь, когда я пишу эти строчки, она вот-вот должна выйти в свет. Первая глава заканчивается речью, которую папа произнес в 1985 году в присутствии президента Рейгана на обеде, данном в честь тридцатилетия «Нэшнл ревю». Он адресовал ее непосредственно своему старому другу. И заканчивается она так:

Как человек вы олицетворяете многие американские идеалы. Мы рассчитываем на вас в случае великой беды как на последнюю официальную инстанцию. Мне было девятнадцать лет, когда бомба упала на Хиросиму, а на прошлой неделе мне исполнилось шестьдесят лет. Все это время я жил свободным человеком в свободной и независимой стране, и это лишь потому, что у нас есть атомное оружие сдерживания и мы ясно дали понять, что используем его в случае необходимости. Я молюсь о том, чтобы мой сын, когда ему будет шестьдесят лет, и ваш сын, когда ему будет шестьдесят лет, а также сыновья и дочери наших сегодняшних гостей будут жить в мире, в котором не останется следов страшных уродств двадцатого века. Наслаждаясь своей свободой, они будут благодарны нам за то, что в грозную ночь у их отцов кровь быстро бежала по жилам.

Это его пятьдесят шестая книга, как можно понять, последняя, во время написания которой он умер. Я пишу так не для того, чтобы продемонстрировать его скромность, но потому что для меня это возможность, отдавая должное его другим сочинениям, показать другую сторону его дарования. Эта книга могла бы и не быть последней. Его книга о Барри Голдуотере только что опубликована. Месяцем раньше еще одна книга, сборник «Заметок и отступлений» из «Нэшнл ревю», появилась под великим заголовком «Вычеркни свою чертову подпись». И еще одна сейчас в процессе подготовки. Умерший папа написал больше книг, чем некоторые живые писатели.

То, что последняя папина книга написана о Рейгане, я воспринял как естественную коду, естественный эпилог его трудов, поскольку УФБ был основателем и главной движущей силой движения, в конце концов приведшего Рейгана в Белый дом. Как уже было сказано, и не однажды, если бы не Бакли, могло бы не быть Голдуотера, а без Голдуотера могло бы не быть Рейгана.

Рональд Рейган был не самым «уловимым» персонажем. Его биограф Эдмунд Моррис счел его столь неуловимым, что описал в своей мастерской, но противоречивой книге «Голландец» вымышленный персонаж, сделав попытку деконструировать предмет своего исследования. Как известно, Рейган не стремился к близким отношениям, но все же не исключено, что папа мог подобраться к нему настолько близко, насколько это реально только для друга. Конечно же их связывала дружба. УФБ был накоротке и с Нэнси Рейган, что доказывают приведенные в папиной книге письма. Во многих отношениях папа стал ментором (как ни ужасно это звучит) детей Рейганов — Патти и Рона-младшего.

Впервые я увидел Рейгана, когда в 1966 году папа взял меня с собой в Калифорнию на несколько записей «На линии огня». Если честно, то для четырнадцатилетнего мальчишки не встреча с новым губернатором Калифорнии была настоящей радостью, а передача с Робертом Воном, звездой сериала «Человек от Д.Я.Д.И.». В то время Вон был кандидатом на либеральные высоты, однако с этой ипостасью он быстро распрощался.

Рейганы устраивали прием в честь папы в губернаторском особняке. Все Сакраменто было перевернуто вверх дном. Взрослые, которых было море, не обращали на меня никакого внимания, так что я отправился в сад и сидел там один-одинешенек. Однако через некоторое время я почувствовал присутствие еще одного человека и, обернувшись, увидел губернатора Калифорнии, показавшегося мне большим и по-киношному, по-звездному красивым в белом пиджаке. Он обратил внимание, как я направился в сад, и, поняв, что мне грустно и одиноко, оставил своих гостей ради меня. Этого я не забывал никогда. Если Рейган был способен молчать, он был также способен на благородство. Он был джентльменом. И в этом он и УФБ оказались как будто созданными по одному лекалу.

Спустя пятнадцать лет, во времена известного инцидента (я написал что-то в «Эсквайре», что произвело впечатление на пресс-секретаря вице-президента Джорджа Буша), я стал работать в Белом доме Рональда Рейгана. По доброте душевной Рейганы приглашали меня на приемы. На одном из них я чуть было не совершил faux pas национального масштаба.

Приглашение, о котором я говорю, было на обед в верхней резиденции, после чего должны были показать какой-то фильм. Вечером мне надо было написать большую речь для Буша, и я настойчиво просил у Маффи Брэндон, секретаря миссис Рейган по связям с общественностью, освободить меня от просмотра фильма. Она недовольно поцокала языком и отпустила меня, однако исчезнуть я должен был незаметно. Мне ничего не оставалось, как с радостью согласиться. Когда же я потихоньку ускользнул из семейного театра перед самым выключением света и завернул за угол, то наскочил на Рональда Рейгана, возвращавшегося то ли из мужского туалета, то ли после приказа о бомбардировке давно заслужившего эту участь ближневосточного деспота.

Он улыбнулся своей тысячеваттной улыбкой и с любопытством посмотрел на меня.

— Куда вы идете? — спросил он. — Там начинается кино.

— Ну — промямлил я, — иду в туалет, мистер президент. Скоро вернусь, а вы пока усаживайтесь и начинайте просмотр без меня.

Он улыбнулся и ушел, сопровождаемый агентами секретной службы, и в частности, Тимом Маккарти, который за несколько месяцев до этого встал между президентом и Джоном Хинкли,[50]получив в грудь пулю двадцать второго калибра.

Я прошел по коридору, ведущему в подвал, и уже был готов покинуть Белый дом, как услышал за спиной свистяще-шипящий звук: «псссст!»

Оглянувшись, я увидел Маффи Брэндон, которая яростно мне жестикулировала.