Читать книгу "Гладиатор. Книга 1. Борьба за свободу - Саймон Скэрроу"

— А кто это? — тихо спросил он Брикса.

— Вот эти? — Брикс махнул рукой на бюсты. — Это все римская знать. Консулы, сенаторы, высшее духовенство и так далее. Наш хозяин любит произвести впечатление на гостей, и в то же время он достаточно хитер и не принимает ничью сторону. Видишь вон там? Это Марий прямо напротив Суллы. При жизни они были ярые противники, и их наследие все еще разделяет народ Рима. Но Порцинон не сталкивает обе стороны, когда их сторонники посещают школу.

— Они часто приходят?

— Достаточно часто. Обычно это какой-нибудь политик, который хочет купить нескольких гладиаторов и устроить представление, чтобы произвести впечатление на толпу.

— А генерал Помпей? — спросил Марк, скрывая возбуждение. — Он приходит сюда?

— Вряд ли! — хмыкнул Брикс. — Он слишком велик, чтобы лично почтить нас своим присутствием. Но недавно у нас был один из его управляющих. Он купил четыре пары борцов для частного развлечения во дворце Помпея в окрестностях Рима.

Марк улыбнулся перспективе, хотя и слабой, что однажды такая судьба выпадет и ему. Может быть, Пелленей прав и Марк должен постараться прожить достаточно долго, чтобы, если выпадет удача, предстать перед генералом Помпеем.

Вилла Порцинона, как и большинство вилл знатных римлян, была построена с большим внутренним двором, куда входили через изысканно украшенную арку. За внутренним двором располагался главный дом, построенный вокруг ухоженного сада, в центре которого был пруд, куда стекала вода из фонтана. В одном углу внутреннего двора находилась дверь, ведущая в помещения рабов. Здесь Марк увидел знакомую суровую простоту школы. Голые стены и мрачные комнаты с высокими зарешеченными окнами. Брикс прошел по короткому коридору в кладовую. На полках стояли медные и серебряные блюда, тарелки, бокалы. В одном месте была собрана коллекция красивой самосской посуды, стеклянные кувшины и несколько стеклянных тарелок.

Брикс взял пару стульев и возвратился с небольшим ящиком, в котором было несколько тряпок, горшки с абразивным порошком и небольшой кувшин масла. Он пробормотал что-то, взял с полки стопку медных блюд и поставил их на пол между стульями. Передав одно блюдо Марку и взяв второе себе, он приступил к работе.

— Итак, — сказал Брикс, смешивая порошок с маслом в небольшом блюде, — какова твоя история, молодой Марк? Как же так получилось, что ты стал гладиатором в столь молодом возрасте? Сколько тебе лет?

— Одиннадцать, — ответил Марк и удивился, сообразив, что забыл о своем дне рождения, который был месяц назад.

— Уже одиннадцать? — сказал Брикс, насмешливо улыбаясь. — Почти мужчина, значит?

Марк привык к ироничному подшучиванию взрослых и не стал огрызаться.

— Меня захватили незаконно. Мою мать тоже похитили, а мой отец, центурион в отставке, был убит.

— Ах да, я слышал, как ты говорил об этом. Сын центуриона, да?

— Это правда.

— Если ты так говоришь, — пожал плечами Брикс. — А кто была твоя мать? Экзотическая восточная принцесса?

— Нет, — ответил Марк. — Мой отец встретил ее во время восстания рабов и вскоре после этого женился на ней.

Брикс оторвался от работы и посмотрел на Марка, держа над медной тарелкой палец правой руки, обмотанный тряпкой.

— Твой отец принимал участие в кампании против Спартака?

Марк кивнул:

— Он участвовал в последнем бою, где армия рабов была разбита, а Спартак убит. Моя мама была одной из женщин, захваченных в плен, когда легион грабил лагерь рабов.

— Понятно. — Брикс наклонил голову и снова стал втирать в тарелку порошок и масло. — Должен сказать тебе, Марк, что я тоже был там, уже в конце большого восстания рабов. Я был в том бою.

— Ты? — Теперь настала очередь Марка взять паузу. — Возможно, ты знал моего отца. В каком легионе ты был?

— Я не служил в легионе. Я служил Спартаку.

Марк удивленно посмотрел на него. В глазах Брикса был холод и отсутствие всяких эмоций. И Марк подумал, правду ли он говорит. Может быть, это очередной розыгрыш из тех, которые так любят в этой школе.

— Я считал, что почти все рабы, захваченные генералом Помпеем, были казнены.

— Да, были. Но за день до последнего боя мне не повезло. Моя лошадь упала со склона, и я оказался под ней. Я был вынужден наблюдать бой из фургона в лагере рабов. Иначе я разделил бы судьбу тех, кто был захвачен с оружием. Получилось так, что меня взяли, когда римляне вошли в лагерь. Я был продан одному из работорговцев, следовавших за легионами. Вскоре после этого он продал меня Порцинону.

— Понимаю… — Марк макнул тряпку в смесь и стал полировать блюдо. — Ты когда-нибудь видел Спартака?

— О да, почти вся армия его знала. Каждый вечер во время прогулки по лагерю он останавливался, чтобы побеседовать со своими сторонниками. — Брикс помолчал и украдкой взглянул на Марка. — Я много раз видел его и говорил с ним.

— Какой он был? — спросил Марк.

— Он был простой человек, как я. И рога у него не росли на голове, и из глаз не вырывалось пламя, и он не ел своих пленных, как тебе, безусловно, рассказывали.

— Но он, наверное, был великим воином. Мой отец говорил, что рабы дрались как демоны. Спартак, наверное, был гигантом, как Пир.

Брикс покачал головой:

— Спартак не был крупным человеком. Он был моего роста, моего телосложения. У него были темные вьющиеся волосы и яркие карие глаза, как у тебя. К тому времени, как началось восстание, он не убил ни одного человека. Он даже на арене не дрался. Но в роли командира он был как рыба в воде. За несколько дней сумел организовать нас в грозную боевую силу. Через месяц он собрал десятки тысяч сторонников и захватил достаточно оружия, чтобы вооружить нас всех. Другие гладиаторы стали обучать рабов, и делали мы это хорошо, о чем могут свидетельствовать души многих убитых римских солдат. — Брикс взял следующую порцию порошка и снова стал натирать блюдо. — Каждый раз, когда начинался бой, Спартак был впереди со своими телохранителями.

При воспоминании об этом Брикс ласково улыбнулся. Марк уставился на него, открыв рот.

— Ты что, был его телохранителем?

— Я этого не говорил, — ответил Брикс, нахмурившись. — Я только сказал, что знал его, как и все, кто последовал за ним. Вот так. И больше не расспрашивай меня о Спартаке, иначе у нас с тобой будут неприятности.

— Неприятности?

Брикс опустил блюдо и наклонился к Марку:

— Если твой отец действительно был тем, кем ты говоришь, то ты должен знать, какого страха Спартак нагнал на римлян. И до сих пор они знают, что дух Спартака продолжает жить в сердце каждого раба в Италии. Наши хозяева хотят, чтобы мы забыли про это. Так что можешь себе представить, как рассердится Порцинон, если подслушает наш разговор.