Читать книгу "Икона - Нил Олсон"

— Ну что ж, в ней наличествуют все известные мне приметы иконы Катарини. Конечно, я не испытывал ее возможности творить чудеса. — При этих словах засмеялся только священник. — Я с уверенностью могу сказать, во-первых, что она относится к доиконоборческому периоду, что уже само по себе делает ее исключительно редкой, и, во-вторых, что эта работа имеет значительную художественную ценность.

— По вашему мнению, — съязвил Томас.

— И в соответствии со стандартами религиозного искусства того времени.

— Вы грек?

Это был безобидный вопрос, но Мэтью заколебался, прежде чем ответил на него:

— Да.

— Тогда ваше мнение для меня важно вдвойне.

— Итак, мы пришли к согласию по этим пунктам, — подытожил адвокат.

— Безусловно, мистер Уоллес, — вздохнул отец Томас с улыбкой долготерпения. — Теперь можно перейти к финансовой части, что, как я вижу, вам не терпится сделать.

— Несколько дней назад мы обсудили стоимость.

Отпив воды и пристально взглянув на вожделенный образ, священник выдержал драматическую паузу.

— Ну, это вряд ли можно назвать обсуждением. Вы просто назвали цифру. Очень высокую.

— Мы так не думаем.

— Возможно, по вашим стандартам полтора миллиона долларов — это скромная цена. Церковь Греции — это маленькая церковь маленькой страны, и, насколько я понимаю, это должно было быть принято во внимание. Мы никогда не слышали, чтобы икону продавали за такие деньги.

— Я сомневаюсь, что столь редкая икона когда-либо вообще выставлялась на продажу.

— Справедливо. И все-таки несколько лет назад одна икона значительной исторической ценности была продана менее чем за треть от той цены, которую вы назвали. Это наивысшая цена из всех известных нам. Прискорбно, конечно, но образа, которым мы поклоняемся, в глазах любителей искусства не стоят в том же ряду, что и шедевры светской живописи.

— Вынуждены вам сообщить, отец, что такая цена указана в полученном нами предложении от частного коллекционера. — Уоллес явно наслаждался молчанием, воцарившимся после произведенного им взрыва маленькой бомбы. Мэтью был потрясен не меньше священника, пытаясь решить, могло ли это быть правдой. — Прошу понять, — продолжал адвокат, — пока что мы не вступили в переговоры по этому поводу. В наши намерения не входит передача иконы в частные руки. Но подобное предложение нельзя не учитывать. Посмотрите, русский рынок иссякает. В этой стране уже украдено все, что можно было украсть. Цены на любые иконы пойдут вверх, а на такую исключительную вещь, как эта…

— Конечно, порой трудно бывает объяснить эксцентричность коллекционеров, — ответил Томас, пытаясь вернуть самообладание. — У меня сложилось впечатление, что наш единственный конкурент — государственная структура. Скажите, «Метрополитен» был готов заплатить цену, хотя бы близкую к названной?

Священник не смотрел в его сторону, и Мэтью гадал, стоит ли ему отвечать на этот вопрос. И опять вмешался Уоллес:

— До этой стадии переговоров мы не дошли. Насколько я знаю, они могли бы согласиться на это.

— Даже если бы выяснилось, что работа была украдена?

— Знаете, — в голосе Уоллеса зазвучали угрожающие нотки, — вы единственный источник подобных слухов. — Глаза его сделались абсолютно пустыми.

— Это не слух, сэр. Это факт, — холодно ответил священник.

— Этому нет никаких доказательств. И это очень удобный способ сбить цену.

— Уверяю вас, мы можем представить доказательства.

— Простите меня, но это звучит неубедительно. Вы не развеяли моих сомнений. В любом случае наследство обременено некоторыми финансовыми обязательствами, и если нам придется обратиться к частным покупателям, чтобы ответить по данным обязательствам, — ну что ж, пусть будет так. Не думаю, что коллекционер, который сделал нам предложение, будет волноваться по этому поводу.

— И вы всерьез думаете о такой возможности? — Комната как будто заполнилась возмущением Томаса.

— Мы честно стараемся избежать этого. Мы предоставляем вам возможность вернуть икону на родную землю и открыть доступ к ней для широкой публики. Но и вы должны помочь нам, отец. Мисс Кесслер имеет обязательства в связи с полученным наследством и должна отвечать по ним.

Мэтью понимал, что большая часть этих препирательств представляла собой обыкновенный торг, но альтернатива, которой угрожал адвокат, была как раз тем, чего он боялся больше всего, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы его паника не передалась Ане.

— Разрешите мне, как говорится, раскрыть карты. Я уполномочен вести торг в пределах семисот тысяч. У меня есть основания полагать, что звонок епископу Макариосу в Штатах и некоторым другим лицам в Афинах повысит эту цифру до миллиона. Но выше она не поднимется.

Уоллес, поправив очки, выпрямился в кресле:

— Ну что ж, это уже какое-то продвижение. Мы воспринимаем это как шаг навстречу.

— Пожалуйста, не поймите меня неправильно, мистер Уоллес. Я был откровенен с вами и надеюсь, что вы не злоупотребите моей откровенностью. Я назвал вам нашу последнюю цену.

— Этого достаточно. — Голос Аны прозвучал неожиданно. — Артур, я думаю, этого достаточно.

Минуту все молчали.

— Мне нужно поговорить с клиентом, — наконец произнес Уоллес. Священник пожал плечами.

— Нет, — тихо произнесла Ана. — Я уже приняла решение.

— Нет никаких причин для спешки. Нам нужно взвесить и другие возможности.

— Я понимаю, что кто-то может дать лучшую цену. Это уже не важно.

— Есть и другие вопросы.

Она взглянула на Мэтью:

— Что вы думаете?

Глубоко вздохнув, он усилием воли подавил в себе все страхи, при этом стараясь не обращать внимания на жар в затылке, куда был устремлен этот взгляд, переданный древним иконописцем.

— Мистер Уоллес прав. Вас удовлетворяет цена? Хорошо. Но есть и другие аспекты, которые следует обсудить.

— Какие? — спросил Томас.

— Сможет ли она иметь доступ к иконе после продажи? Будет ли икона предоставлена, если мисс Кесслер захочет организовать выставку коллекции своего дедушки?

— Да, эти вопросы у меня предусмотрены. — Адвокат указал на свои бумаги.

— Где будет выставлена икона? — продолжал Мэтью. — Будет ли обеспечен к ней доступ широкой публики? Какие будут приняты меры в отношении безопасности и сохранности иконы?

— Очень важные замечания, — кивнул священник. — К сожалению, ни на один из этих вопросов на данном этапе я не могу ответить определенно. Единственное, что я могу подтвердить, — это то, что большая часть ваших требований будет удовлетворена.

— В любом случае давайте еще раз по ним пройдемся, — проворчал адвокат, пытаясь восстановить свое участие в разговоре.