Читать книгу "След мустанга - Евгений Костюченко"

— Это не моего ума дело. Мое дело — тебе помогать. Так мы едем спасать инженера?

— Да. Едем. Лански! Запрягай. Едем в город.

12

Лагерь индейцев они увидели издалека. Сначала на фоне закатного желтого неба показались верхние концы их шатров, типи. Словно растопыренные тонкие пальцы, тянулись они из-за гребня холма. Их было много, Кирилл насчитал с десяток заштрихованных треугольников.

А потом они подъехали ближе, долина раскрылась перед ними, и типи стали видны целиком. Теперь они были похожи на песочные часы — вверху прозрачный треугольник скрещенных жердей, внизу темный треугольник бизоньих шкур. Типи стояли не кругом, как обычно, а группами по три-четыре в каждой.

Отдельно, у самого леса виднелась высокая белая палатка с пологом, украшенным синими поперечными полосами. Посреди лагеря горело несколько костров, и в разных концах пестрели группы лошадей. Сюда, к скале на границе прерии и большого леса, собралось сразу несколько разных семей.

Монотонный рокот барабана доносился, казалось, из-под земли.

— Я же говорила, у них праздник, — сказала Полли.

От лагеря к ним скакали шестеро всадников. Над передним колыхались белые перья короны.

Ахо выехал вперед. Он поднял обе руки вверх и выкрикнул короткое гортанное приветствие, от которого у Кирилла мурашки пробежали по спине, а его конь попятился, недовольно отворачиваясь.

Молодые индейцы остановились в тридцати шагах. Расстояние броска камня, как они выражаются. Или дистанция прямого выстрела из кольта, как привыкли считать белые. Подъезжать вплотную — невежливо, а останавливаться слишком далеко — знак недоверия.

Кирилл видел, что на их темных лицах с высокими скулами нет никакой раскраски, и это его обрадовало. Лица красят обычно перед боем или для особых ритуалов. А ему не хотелось бы участвовать ни в том, ни в другом.

Индейцы молчали, разглядывая гостей. Они были из разных племен, судя по их одежде и украшениям. Тот, что нес на голове орлиное оперение, держал у бедра круглый кожаный щит, расписанный по спирали. Парень слева от него носил налобную повязку с двумя перьями, свисающими вдоль ушей. А шляпа того, кто справа, была обвита блестящей и пятнистой змеиной кожей. Трое одеты в рубахи с бахромой, двое — в клетчатые сорочки, один щеголял кожаным жилетом, надетым на голое тело.

Полли вгляделась в них и позвала:

— Ники, рада тебя видеть! Меня послал отец! У меня есть дело к Темному Быку!

— Здравствуй, Полли! — отозвался щеголь в жилете. — Мы рады тебя видеть! Следуй за нами вместе с твоими спутниками!

Их кони слаженно развернулись и поскакали к лесу, где под навесом из веток стоял длинный стол.

Полли озадаченно посмотрела вслед индейцам и проговорила:

— Что-то не то. Это не праздник…

— Это сбор вождей, — сказал Ахо. — Я вижу аризонские палатки. Много чужих. Будем вежливы. Чужие могут неправильно понять тебя, даже если ты ничего не скажешь.

— Опять эти наставления, — проворчала Полли, но присмирела.

За длинным дощатым столом сидели всего лишь два человека, по одному на каждом конце, и от этого стол казался еще длиннее.

— Кто привез сюда столько досок? — насмешливо спросил Ахо. — Наверно, индейцы какой-то новой породы. Которые не могут есть на земле.

— Это старый стол, — сказал тот, что носил оперение. — Здесь жили белые. Они рыли землю. От них остался только этот стол. И могилы.

— Мне надо видеть Темного Быка, — сказала Полли.

— Ты будешь ждать здесь. Сейчас ты не можешь никого видеть, — с мрачной торжественностью произнес молодой индеец и ускакал вслед за своими товарищами.

Те двое, что сидели за столом, были в городской одежде. Они не встали, чтобы поздороваться, и не подали руки пришедшим. По той простой причине, что их руки были связаны за спиной.

— Ой, мистер Скиллард? — удивилась Полли. — Что вы тут делаете, господин инженер?

— Жду ужина, — мрачно заявил мужчина в высокой белой шляпе.

— Вы думаете, нас подадут на ужин? — поинтересовался второй пленник, в кожаной фуражке. — А я-то надеялся дожить хотя бы до завтрака.

— Кажется, тебя зовут Полли Уолк? — спросил Скиллард. — Ты не развяжешь меня, юная леди?

Полли промолчала.

— Конечно, не развяжешь, — продолжал инженер упавшим тоном. — Ты же с ними заодно, юная колдунья. Ты такая же, как твой брат. Дикари тебе ближе, чем белые люди.

— Не бойтесь, никто вас не съест, — сказала Полли. — Не знаю, почему вы тут оказались в таком положении.

— Почему? Я тоже хотел бы знать, почему! Они привезли меня и привязали, и ничего не говорят! — раздраженно воскликнул пленник. — Они болтают только на своем диком наречии, я ничего не понимаю. Но, оказывается, они при этом умеют прекрасно говорить и на человеческом языке!

— Мы подумаем, чем вам помочь, — холодно пообещала Полли и вернулась к фургону.

Кирилл присел на ящик у стола и тут же вскочил, потому что гнилые доски рассыпались в прах.

— Они забыли вас предупредить, дружище! — злорадно рассмеялся пленник в белой шляпе. — Сидячие места только для нас с мистером Грубером. Дружище, вы не похожи на дикаря. Позвольте представиться. Инженер Бенджамин Скиллард, Горнорудная Компания Кребса. А это мистер Сол Грубер, фотограф из Денвера.

— А мое имя — Пробитый Портсигар, — Кирилл приподнял шляпу. — Джентльмены, могу угостить вас водой и предложить самые дешевые сигары с мексиканских плантаций.

Он напоил из фляги сначала Скилларда, потом Грубера, но от сигар оба дружно отказались.

— Зачем они нас связали? — ворчал Скиллард. — Все равно мы никуда не убежим.

— Не ропщите, Бен, — сказал Грубер. — Вы сами в этом виноваты. Не надо было на них кричать. Не надо было грозить им армией. Не надо было говорить, что их вождям самое место в тюремной камере. Индейцы не обидчивы, но они все ваши слова воспринимают буквально.

— Вы понимаете индейцев, мистер Грубер, — сказал Кирилл.

— Почему бы мне не понимать их? Я прошел со своими камерами всю Америку, от Великих Озер до Рио-Гранде. И никто меня не связывал так, как сегодня. Ни тлинкиты, ни черноногие, ни кроу, ни ассинобойны. Они видели, что я их уважаю, и за это уважали меня.

Они так меня уважали, что даже позволяли себя фотографировать, а мне от них больше ничего и не требовалось. Мой жанр — портрет. Приходится в основном делать панорамы для Географического Общества, за это мне платят. А портреты я снимаю для себя. И для истории. С удовольствием сделаю ваш портрет, мистер Пробитый Портсигар.

Скиллард язвительно проскрипел с другого конца стола:

— Не мешало бы сделать сначала наши портреты, Сол. Чтобы все знали, как обращаются краснокожие с теми, кто несет им цивилизацию.