Читать книгу "Промзона - Юлия Латынина"

Во дворе, над буйствующими сорняками, галдели грачи и лаяла собака.

Гриши дома, как и следовало ожидать, не оказалось. Ворота открыла какая-то старуха, видимо убиравшая в доме. Она сказала, что Григорий Ефимыч в казино и Дениса ждет туда же, а вещи можно оставить в комнате на втором этаже.

– А Настя дома? – спросил Денис.

– Дома, – ответила женщина.

Денис взял букет и пошел в дом.

Настя сидела в кухне у окна в коротенькой серебряной юбке и кофточке из оплетенных нитями дырок. А напротив нее расположился какой-то длинноволосый хлыщ: драные джинсы, синие глаза и подбродок, едва обросший половозрелой щетинкой, старательно выставляемой напоказ.

Настя кормила половозрелого хлыща тортом и радостно щебетала. При виде Дениса хлыщ оглянулся, сделал ручкой и сказал:

– Ух ты какой веник! И дядя при венике.

Денис неловко положил букет поперек стола, чмокнул Настю в щечку и спросил:

– А Гриша скоро будет?

– Не, он просил вам передать, чтоб вы в «Версаль» ехали, весь народ там.

Денис меланхолично окинул половозрелого хлыща взглядом и поехал в «Версаль».

«Версаль» сверкал в ночи рождественской игрушкой, случайно забытой на выброшенной в помойку елке, и внутри было как пожар на космическом корабле: красный свет и непонятный дым.

У входа выстроилась половина городских «Мерседесов», и молодые люди с короткой стрижкой решительно проверяли пригласительные билеты у жирных кавалеров и стройных дам. Сразу за входом необъятная мраморная лестница уводила наверх, и на всех ступенях этой лестницы стояли хорошенькие шлюшки в красных шортиках и красных же сапожках. Улыбчивый молодой человек поволок Дениса мимо шлюшек через целую анфиладу дымных, освещенных красным светом залов. В залах плясали, хихикали и играли в рулетку.

Гриша со товарищи сидел на втором этаже, в одном из приватных помещений. Рядом с Гришей сидел Царандой, гендиректор «Южсибпрома» и еще пара знакомых рыл, а в глубине комнаты, под балдахином из зеленого бархата, отплясывала девица в красных шортиках. Девица почему-то напомнила Денису Настю.

Из дивизиона бутылок на столе половина стояла опороженная, а девица уже успела снять с себя лифчик. Гриша радостно встал, покачнулся и провозгласил:

– О! Денис! А это Николай. Николай, это Денис.

Затем Гриша споткнулся о ножку стула, но был поддержан Николаем и общими усилиями водворен обратно.

– Гриша, – спросил Денис, тихо наклоняясь к Епишкину, – ты сделал, что я просил?

Гриша икнул.

– Потом, – сказал Гриша, – Дениска, ты посмотри, какие титьки! Цып-цып-цып…

Денис выпил сначала с Царандоем, потом с вице-мэром, а потом с неведомым Николаем. Красные тени в зале сделались еще краснее, и откуда-то потянуло дымком анаши. Вице-мэр взял Дениса за пуговицу и начал жаловаться ему на Константина Цоя.

Потом Денис начал куда-то проваливаться. В один из редких моментов просветления он обнаружил, что сидит со стаканом водки лицом к сцене, а на сцене почему-то стоит Царандой.

Авторитет держал в руках электрогитару, которую он отобрал у одного из членов ансамбля, и бил по струнам. Видимо, пока Царандой отнимал гитару, он успел выдернуть ее из розетки, и поэтому вместо звука было одно сухое шуршание.

– Ребята, – сказал Царандой, – вот все говорят, что Россия – дерьмо. А вот мы хорошо сидим… То есть я хочу сказать, что это неправда. Что Россия – это хорошо. Вот….

Царандой бросил гитару, взял под мышку случившуюся рядом певицу и пошел прочь с эстрады.

Денис повернул голову и увидел, что рядом с ним стоит тот самый Николай, с которым его пытался познакомить Гриша.

– Меня зовут Николай. – сказал человек.

– Что за Николай? – спросил Денис, – а, Гриша. Николай – это кто?

Но Гриша уже давно и безнадежно мок лицом в салате.

– Я из прокуратуры, – сказал Николай, – Гриша сказал мне, что вы готовы бороться с организованной преступностью. То есть что вас интересует Степа Очаковский.

– Готов, – сказал Денис, – всегда готов. С преступностью бороться надо.

– Хотелось бы перевести наше сотрудничество на деловую основу, – объяснил Николай.

Рядом остановилась девушка в красных шортиках и красном лифчике. На подносе у нее было несколько бокалов. Николай из прокуратуры замолчал.

Денис пошатнулся, взял бокал и выпил до дна. Шампанское было шипучее и скверное. Денис разжал руку, бокал полетел вниз и разбился.

– Ах черт, – сказал Денис.

Он выпил второй бокал, и на этот раз не выпустил его.

– Н-не уходи, – сказал Денис девице. Денис вытащил из-за пазухи пачку стодолларовых купюр и стал заталкивать ее в бокал. Пачка была без банковской ленточки и заталкивалась плохо. Несколько купюр упорхнули из бокала, и Денис изловил их в воздухе. Денис взял вишенку, украшавшую один из коктейлей, бывших на подносе, надел вишенку на деньги и протянул бокал человеку из прокуратуры.

– Д-держи, – сказал Денис, – достаточно?

Две самые верхние бумажки снова слетели с бокала, Денис поймал одну и вручил ее шлюшке.

– А это тебе, – объявил Денис, – мы будем трахаться. А, Николай? Ты с нами, а?

– Да-да, – сказала девица, – мы будем трахаться.

Она взяла Дениса за руку и сделала попытку повести его из залы, туда, где вдоль коридора располагалось несколько уютных комнат с широкими кроватями и зеркалами на потолке. Но Денис не дался. Он отступил на шаг, споткнулся и сел на диван. Николай из прокуратуры вытащил доллары из бокала и поскорее запихал их внутрь пиджака. Он тоже был пьян, но вид долларов, видимо, вызывал у него безусловный рефлекс.

– Мы будем трахаться здесь, – сказал Денис.

Потом он повалился на диван и заснул.

– Отдай деньги, – сказал Николай из прокуратуры девице.

Та взвизгнула, и Николай отвесил ей пощечину.

– А ну шлюха, – заорал Николай, – это не твое!

Девица испуганно выгребла зеленую бумажку из лифчика. В воздухе плавал красный дым, вилась вокруг шеста стрпитизерка, и где-то далеко за задернутыми окнами плыла круглая, как металлический рубль, Луна.

На следующий день Гриша отвез Дениса на дешевую и видимо, конспиративную квартиру, затарившись по дороге упаковкой пива.

Сотрудник прокуратуры Николай уже был на месте. В небольшой гостиной стоял низенький столик с диваном и креслами. Николай, в обтягивающем черном свитере, сидел в одном из кресел. На столике лежала пухлая папка, и туда же Гриша сгрузил упаковочку пива.

Двустворчатая дверь из гостиной была распахнута, и тут же за ней начиналась спальня с широкой, неровно заправленной кроватью.