Читать книгу "Прививка от бешенства - Валентина Андреева"

– Надо же! – искренне удивилась Наташка. – И десяти минут не прошло, как меня ограбили. И на фига ж мне это развлечение?

Меня волновало другое:

– Я так поняла, что ты, Андрей, отмазываешь нас от соучастия в убийстве мужа Анны. Однако есть свидетели не только ее шумных сборов, но и того, что мы выметались из дома вместе с ней именно в тот момент, когда произошел взрыв ее машины. Странная у нас у всех реакция на этот инцидент – тут же уехать…

– Ничего странного, если вы не знали, чья машина взорвалась. Анна пояснила, что наверняка идут бандитские разборки. Или обострилась конкурентная борьба между соратниками. Зачем нормальным людям глазеть на последствия? Тем более если они спешат по своим делам?

– В принципе правильно, – согласилась Наташка. – Если мы люди нормальные. Только как нормальные люди отправятся в какую-то Мамонтовку, когда направлялись в село Владимирское к художнику Рогожину.

– Мне тут знакомые ребята кое-какие сведения успели собрать. Так вот, господин Рогожин о вас ничего не слышал и, соответственно, в гости не ждал. У него мобильный телефон пропал. Художник – человек не очень общительный. С утра до вечера пейзажи пишет и не терпит присутствия посторонних.

На этом месте Андрей вынужден был умолкнуть, так как мы с Наташкой заорали в голос: «Маньяк!!!» Дальше уже каждая тянула свое. Лично я зациклилась на одной гласной «а». Наташка отдельно вела свою партию, бесконечное «о-о-о-о».

– Рогожин никого не обвиняет в краже телефона! – переорал нас Андрей. – Прекратить истерику!

Наташка послушалась и затихла разом. Я еще слабенько подвывала. Глядя на меня большими печальными глазами, скулила Денька.

– Так вот почему ты решил спихнуть всю вину на Анну? – ахнула Наташка. – Наша Айболитка ничего уже не скажет в свое оправдание. Лежит где-нибудь на дне реки…

– Она ни в чем не виновата, – прогундосила я и полезла за платком в куртку. Не важно, чью. Вещи из машины в машину перекидывали наспех. Под руки попалась Анькина. Я судорожно вздохнула и решила аккуратно положить ее назад, но из кармана торчал белый листок. Как выяснилось – какое-никакое доказательство моей правоты.

– Лучше бы считать ее виноватой. Тогда хоть ее гибель можно оправдать карой небесной. Все полегче, – хлюпала носом Наташка, вытирая какой-то тряпкой Денькину морду. – Ты-то что расслюнявилась! Можно подумать, все понимаешь… Ир, ну не зря же Анна куда-то уезжала прошлой ночью. Точно – на встречу с сообщником. Потом они что-то не поделили. Или поделили, но не поровну. А встречу на шоссе с похищением просто разыграли перед нами, как сцену из спектакля.

– А если прошлой ночью Анна уезжала навстречу своей предполагаемой гибели? Вдруг ей пришло очередное сообщение убийцы, о котором она умолчала. Ночью наша девушка вынула ключи из твоей сумки, сунув туда эту записку. А вернувшись целой и невредимой, произвела обратный обмен.

Андрей резко обернулся, узрел листок и коротко бросил:

– Читай!

Я и прочитала: «Ира и Наташа, простите меня за все. Если меня кто-то намерен убить, то не отступится. Не хочу, чтобы свидетелем этому был мой сын. Если со мной что-то случится, пожалуйста, не бросайте Женечку. У него никого, кроме меня, нет».

– В качестве пояснения могу добавить: Анюта наверняка боялась этой ночи. А еще больше боялась за жизнь сына и наши – тоже ни в чем не повинные души. Скорее всего, она сидела в машине, трясясь от страха в ожидании нападения, недалеко от места нашего приюта – чтобы был на виду. С рассветом, не дождавшись убийцы, вернулась. Ключи положила на место, а записку изъяла и сунула в карман своей куртки…

Тут я запнулась, поскольку заметила кое-какую нестыковку.

– Правильно, – неосознанно продолжая вытирать Деньке загривок, – пробормотала Наташка. – Зачем каждый раз писать одно и то же? В душе-то, наверное, надеялась не одну ночь продержаться. А получилось… Господи, кто мне вместо тряпки подсунул мою собственную майку?!

И тут меня осенило:

– А когда и где ты успел узнать о нелюдимости Рогожина и пропаже его телефона?

– Сведения точные. А откуда – не важно.

Андрей казался абсолютно невозмутимым. Я разозлилась и решила вывести его из себя. Несмотря на то что он был за рулем.

– Труп Анны не мог мне звонить со дна речного пару часов назад и уверять, что у нее все хорошо. Не Садко.

Я машинально отметила время звонка на мобильнике, когда Наталья остановилась у машины патрульно-постовой службы…

Конечно, я ожидала вслеска эмоций, но, честно скажу, – не такого. Андрей хорошо соображал, несмотря на хронический недосып, и, чтобы выразить свое возмущение специально остановился. Как он орал! Уловить смысл было нетрудно. Если коротко, то какого хрена мы, редкостные бестолковки, вообще останавливались, когда нам строго-настрого было запрещено это делать? Тем более останавливались прямо у ловца, на которого зверь бежит. Машина-то объявлена в розыск! Будь проклят тот день, когда он увидел нас в первый раз, а заодно и все последующие. Шея и лицо детектива приобрели цвет алой зари. Это не шло к его рыжим волосам, но сказать об этом детективу я не решилась. Ну, не так прямо конечно, а в том плане, чтобы не приобретал себе красных рубашек, маек и свитеров. Хотя… насчет трусов – не уверена. Если, конечно, их никто, кроме него, не видит, то…

– Какого черта засветились, можете внятно объяснить?!

– Да никаких чертей там не было, кроме двух инспекторов! – вскипела неправедным гневом Наталья и тут же убавила громкость. – Так получилось. Маньяк Ирине позвонил… Ну мне показалось, что маньяк. – Подруга развела руками, демонстрируя вынужденное раскаяние. – Давно ведь не общался с нами, отвыкли. Анну похитил, теперь за Ирину Александровну возьмется. Я и поехала ее спасать. Прямо к инспекторам. Вместе с собакой. Собака – она тоже человек…

Андрей шарахнул кулаком по рулю. Вздрогнули мы втроем, включал собаку. Но, в отличие от собаки и Наташки, я успела сообразить, что детектив хотел этим сказать. И порадовалась, что сидим сзади. Схватил бы одну из нас и долго тряс, тряс… обзывая нехорошими словами.

– Андрюша!

Мне показалось, что я обратилась к детективу очень ласково.

– Так мы остановились у инспекторов только своими испуганными душами. Бренная оболочка была ряженой. Ты ведь и сам не сразу нас признал. Мало ли какие стервы могли сидеть в угнанной «Ставриде»? Наташка выглядела типичной Маргаритой на шабаше, а я в ее дурацком парике-пылесборнике – рыжей лисой с химической завивкой на голове. Сами себя не узнали бы, не то что родные люди. Вот эти чокнутые угонщицы и увели машину: Анна на ней от нас уехала, по дороге бросила, они и подобрали. По дури – покататься.

Кулак Андрея застыл на полдороге к рулю и медленно разжался. Рука опустилась вниз. Алая заря на шее потихоньку бледнела. Я выждала, пока шея окончательно не приобрела белесый предрассветный тон, и со всей убежденностью добавила: