Читать книгу "Великолепная пятерка - Сергей Гайдуков"

— Я тоже? — немного удивленно осведомился Карабас, чья работа обычно заключалась в том, чтобы сначала подвозить, а потом вывозить команду Морозовой.

— Тоже, — сказала Морозова непререкаемым тоном. — Кирсан в больнице, так что лишних людей у нас нет. Теперь по направлениям. Ты, — она посмотрела на Карабаса, — останешься на этаже, сядешь за компьютер и вытащишь все, что известно про этого Романова: биография, семья, отдел, в котором он работал. Главное — определить, в чем его ценность для «Рослава». Официально он вроде бы числится простым операционистом, однако из-за простого операциониста не поднимали бы такой шум. — Морозова имела достаточные основания подозревать «Рослав» в неискренности, поскольку сама числилась в штатном расписании «Интерспектра» секретарем-референтом. — Поговори с ребятами, которые отслеживают банковский сектор «Рослава», они тебе подскажут... Дальше. — Она перевела взгляд на Дровосека. — У нас имеется фамилия «Бурмистров». От его имени подали заявление в милицию о пропаже Романова. Ясно, что в «Рославе» работают люди серьезные и назвали они не первую попавшуюся фамилию. Вероятно, существует некто Бурмистров, имеющий близкие отношения с пропавшим Романовым. Сосед, или сослуживец, или родственник. Выясни, постарайся найти этого Бурмистрова и...

— Понятно, — сказал Дровосек.

— ...выясни, что он знает. Не переусердствуй. Лучше всего, если Бурмистров станет нашим осведомителем. «Рослав» будет с ним контактировать, а он будет нам сообщать об их действиях. Монгол, — посмотрела Морозова на самого молчаливого и самого надежного человека из своей команды, — мы пойдем к Романову домой.

— Адрес известен?

— Да. Это в «Славянке». Во второй «Славянке». Поэтому я не пойду туда одна, я возьму тебя с собой.

Монгол понимающе кивнул. Он тоже считал, что жилой комплекс «Славянка-2» — совсем не то место, куда молодой женщине стоит отправляться одной на ночь глядя.

— Прежде чем мы разбежимся, — сказал с необычной для себя рассудительностью Дровосек, — я хотел бы кое-что прояснить...

Морозова подумала, что это снова будет по поводу прошлого задания и ущемленного самолюбия, но она ошиблась.

— Вот мы сейчас будем искать какого-то там мужика из «Рослава»... А это точно, что не мы его украли? Какой-нибудь Кабанов свистнул парня, а мы не в курсе...

— Совершенно точно, — ответила Морозова. — Мы этого парня не крали. Ни Кабанов, ни другие. Шеф мне дал стопроцентные гарантии.

— Ну тогда это вообще дико, — встряхнул головой недоумевающий Дровосек. — Если мы не крали... Кто же тогда на него позарился?!

Борис Романов: за пять дней до часа X

За пять дней до назначенного срока, седьмого октября, в воскресенье, Борис оставил на заднем сиденье своей машины девяносто тысяч долларов. Не то чтобы он рассыпал зеленые купюры по сиденьям, нет, деньги лежали в кейсе, но даже так — при том, что машина была оставлена на охраняемой стоянке, — все это было довольно дико. Потому что Борис оставил кейс незапертым. А кроме того, он совершенно точно знал: когда вместе с женой и дочерью он отсмотрит новейший американский боевик в «Пушкинском» и вернется к машине, денег в кейсе не будет. Это ему гарантировали.

Вместо денег в кейсе должен был появиться пакет с заграничными паспортами. Один паспорт — для мужчины, один — для женщины и один — для девочки тринадцати лет. Только фотографии в этих документах должны были напоминать Борису о прошлом, потому что фотографии эти были настоящими, не поддельными. Все остальные вписанные в паспорта данные имели весьма мало общего с действительностью, но именно за это были заплачены деньги. За это, а также за открытые парагвайские визы. За забронированный номер в Асунсьоне. За авиабилеты, где были пропечатаны уже новые, самому Борису пока неизвестные, фамилии. Этим оплачивались также услуги человека, который должен был их встретить в аэропорту Асунсьона, отвезти в гостиницу и проконсультировать по поводу условий парагвайской жизни. Как объяснили Борису во время рязанских посиделок в уединенной беседке, Парагвай — не самое плохое место на свете, но уж если захочется переместиться поближе к культурным центрам, то оплаченный человек поможет с визами в Европу или Штаты. К тому же чем больше переездов из страны в страну, тем больше запутывается след, тем меньше шансов испытать однажды утром неожиданный и печальный всплеск ностальгии, увидев возле своей кровати людей из Службы безопасности «Рослава».

Абсолютно безопасным уход Бориса мог бы стать, если бы он наскреб сто пятьдесят тысяч долларов. За эти деньги умельцы из рязанского окраинного парка брались устроить инсценировку гибели всей романовской семьи, а также пластическую операцию для самого Бориса и для его жены с последующей выдачей всего комплекта документов уже на новые лица. Ста пятидесяти тысяч долларов у Бориса не было. Даже те девяносто, что с обманчивой беззаботностью были оставлены на заднем сиденье его «Ауди», дались со страшным скрипом — хотя Борис неплохо зарабатывал последние семь лет, а два года, проведенные в отделе Дарчиева, — так вообще превосходно.

Тём не менее денег не хватало. Борис не мог начать распродажу имущества, поскольку это сразу бы вызвало вопросы. Он не мог даже снять деньги со своего банковского счета, потому что это был счет в «Рослав-банке», и все тамошние операции были абсолютно прозрачны для СБ. Борис знал это лучше многих других. Но тут очень кстати пришелся июльский отпуск, и Борис существенно облегчил свой банковский счет, вроде бы для предстоящих отпускных трат — объяснив это сначала кассирше в банке, а затем во время обеденного перерыва — Монстру. Оставалось надеяться, что теперь информация дойдет до СБ и там объяснение денежным изъятиям схавают.

Пришлась кстати и юношеская привычка Бориса не доверять никаким банкам, сберегательным кассам и инвестиционным фондам — пятнадцать тысяч он хранил дома, в лоджии, в металлической коробочке. Изымая их оттуда, Борис испытал горечь утраты, сродни той, которую чувствует ребенок, разбивая копилку, годами заполнявшуюся мелочью. Пятнадцать тысяч тоже копились годами, и об их существовании не знали не только рославская СБ и налоговая инспекция, но также и Марина. Борис мечтал когда-нибудь лихо, по-гусарски пустить эти деньги на ветер в каком-нибудь шикарном казино, весело, с шиком... Скажем, в день своего сорокалетия. Но нет, оказалось, что деньги эти собраны не для праздников, а для черного дня, который постучался в дверь... Постучался так неожиданно и так неотвратимо.

И все равно нужная сумма не набиралась, потому что бежать из страны с пустыми карманами было бы большой глупостью, и Борис не знал, как ему совместить погоню за двумя зайцами — как оплатить уход и притом сохранить пять-десять тысяч для начального обустройства на новом месте. Концы с концами не сходились даже после того, как законспирированные деловые партнеры Бориса согласились принять в счет оплаты его машину — он должен был оставить «Ауди» двенадцатого октября в условленном месте.

Совсем пустым, конечно, Борис не оставался — четвертого октября ожидалась зарплата за сентябрь, но этого было слишком мало, учитывая неопределенную парагвайскую перспективу и неизбежные форс-мажорные затраты.