Читать книгу "Черные пески - Инна Живетьева"

– Князь Игарь Торн из рода Серебряного Оленя! Встрепенулся Темка, зашептал жарко, не поворачивая головы:

– У папы первый Щит за ваддарскую границу, второй - за Адвара.

Зависть медвежьими лапами смяла Марка. Он бы тоже хотел сказать: «У моего отца…» Покосился на побратима: тот сиял, глядя, как награждают князя Торна.

– Ну вот, Игарь, будет Иллар гордиться еще одним полным кавалером Щита.

– Благодарю, мой король.

Темка все шептал что-то, а Марку хотелось крикнуть: «Замолчи!» К счастью, снова заговорил коннетабль; у короля в руках поблескивал Бронзовый Щит.

– Капитан Святослав Радан, барон из рода Снегиря!

Марк проводил барона взглядом. Уважают капитана Радана, но князю Лессу не забыть изматывающих допросов. «Что же я за урод такой, - подумал Марк, - и порадоваться ни за кого не могу».

– Княжич Артемий Торн из рода серебряного Оленя! Вот она - неподдельная радость, теплой волной омыла сердце, защекотала в горле.

– Иди, ты что? - толкнул локтем окаменевшего побратима. Темка глянул на него непонимающе, снова на короля - и точно на крыльях вылетел.

– За доблесть и отвагу прими из рук короля орден Росса-покровителя.

– Благодарю, мой король! - Темка, кажется, чуть не пустил петуха от восторга.

Князь Торн с гордостью смотрит на наследника. А уж Темка так просто лучится, что весеннее солнышко. В глазах - хмель, губы непослушно в улыбку растягиваются, как не пытается княжич сдерживаться.

– Поздравляю, - шепнул Марк побратиму, когда тот вернулся в строй.

– Князь Маркий Лесс из рода Ласки! Марк глянул удивленно, шагнул из строя.

В руках короля - орден Росса-покровителя. Громко, для всех:

– Ты заслужил эту честь, князь Лесс. - И тихо, только для своего порученца. - Ты достоин. Помни об этом, Марк.

Глава 8

Небывало долгая оттепель освободила поляну, но тут, ближе к опушке, снег еще прятался в тени деревьев. Девки, пристроившиеся на бревнах, захихикали, глядя, как Марк осторожно пробирается по тронутой вечерним ледком тропке. Что за племя, все им смешным кажется: и парни, волокущие из леса охапки хвороста, и солдаты, ошалевшие от долгого затишья. Королевский порученец, видно, тоже смешон.

– Смотрите, какой офицер молоденький! - громко сказала одна, и подруги - ну с чего, с чего? - засмеялись громче.

Марк не обманывался: про него это, деревенским девкам все, кто с аксельбантами, - офицеры.

– Что вы в одиночку по кустам прячетесь? Идите к нам! Он чуть поклонился, благодаря за приглашение.

– Идите! - не унималась девка. - Мы частушки петь будем!

Снова захохотали. Вот ведь! Марк свернул к деревьям, проваливаясь в снег, добрался до склоненной ветром березы. Тут хорошо: можно спокойно смотреть на деревенское гулянье, а его самого от костра не видно.

Пламя уже расцвело, и девки теребили молоденького пастушка: ну начинай, давай же! Тот, даром что совсем малек, цену себе знает. Ждет, когда все утихомирятся, и только потом достает свирель. Марк и не знал раньше, что деревянная дудка может рождать такие звуки. Словно кружево плетет в вечернем воздухе, тонкое, воздушное. Его подхватывают девичьи голоса, вплетают свои нити. Первые песни - нежные, робкие, как начало весны. Потом свирель зазвучит веселее, недалеко и до плясок. А где пляски, там уже и частушки. Ох и забористые тут частушки слагают! Ничего, среди королевских солдат тоже свои мастера есть, найдут, чем ответить.

Марк отложил нож - слишком темно, чтобы и дальше кромсать дерево. Не получается морской зверь, все больше на безухую собаку с рыбьим хвостом смахивает. Нет в пальцах князя сноровки как у капитана из Семи Башен, что за вечер под рассказ заезжего купца вырезал фигурку. Жаль, потерялся подарок Николса. Можно, конечно, найти другого умельца, но не хочет Марк о таком просить. Он повертел неудачную заготовку. Ну как есть собака безухая. Размахнулся, швырнул подальше.

– Эй, ты чего кидаешься? - спросили из кустов. Затрещали сучья, знакомый голос помянул шакала. - Так и знал, что ты где-нибудь здесь, - Темка присел рядом, с наслаждением вытянул ноги. - Фу-у-у, помотался сегодня. Помяни мое слово, недолго нам тут торчать, скоро двинемся.

Марк кивнул: да, что-то затевается. Недаром король и коннетабль почти весь день совещались, вызывая то князей, то проводников из местных. Затишье уже дней десять как тянулось, а тут вдруг засуетились. С чего бы? Противник активных действий не предпринимал, как прижали его к горам, так и сидит. Патовая ситуация: королевские и мятежные войска связывают друг друга. Князь Крох пытается отступить к Дарру, но граница заперта горами. Говорят, есть какие-то тропки, но вести по ним армию рискнет разве что самоубийца. Представляет Марк, как бесится Крох: пройти бы в Дарр, развернуться - а там и миллредские земли, выход из ловушки. Договор с Роддаром не остановит, что мятежному князю заложники, что ему карахар?

– Ты меня не слушаешь! - Темка ткнул локтем в бок.

– Слушаю-слушаю, - рассеянно отозвался Марк.

– С такой-то рожей? Отвлекись, эй! Вон, слышишь, как поют?

– Угу.

Пели хорошо, вокруг костра уже тянулась первая нитка хоровода.

– Ну так повторяю. Галюся, Старостина младшенькая, чуть свет моталась к бабке в лесок. Девки, не будь дуры, выследили. Привораживать, ясное дело, бегала. Пока бабка ее вокруг колодца водила, девки в кустах сидели, слушали. - Темка захохотал. - Угадай, про кого сегодня частушки будут?

Марка это интересовало в последнюю очередь, он лишь пожал плечами.

– Эх ты, дубина! Про тебя! Тебя Галюся привораживала!

– Какая еще Галюся? - рассердился Марк. Вот еще нашлась деревенская дура!

– Я же говорю, младшая старосты. Ну такая, - Темка показал руками пышные женские формы, - белобрысая. Смотри, как бы тебе бока не намяли, у Галюси ухажер есть, с серьезными намерениями к ней подкатывает.

– Тьфу ты, не было печали!

– Да ладно. - Темка отсмеялся, прикрыл умиротворенно глаза. - Слушай, а по-честному? Ну смотри, сама же в руки идет. Не думал, а?

Никакой Галюси Марк не помнил, все они на одно лицо. Даже не лицо - тело, вот что первое вспоминалось Марку. Груди в распахнутом вороте рубашки, полные плечи, круглые колени. Все горячее, спелое. Хотелось мять податливое тело, вжать в душистое сено, навалиться сверху… Марка пугали эти желания, в такие минуты он сам себе казался по-животному тупым, как и все эти Галюси. Князь Лесс мог бы начать их ненавидеть, деревенских скороспелок и ранних, ненасытившихся вдов, за то, что они заставляют ощущать себя таким. Но ведь даже княжна Чайка вспоминалась, как не должно думать о девице из благородного рода. Так мучительно-сладки были сны, в которых она его целовала, и таким стыдным пробуждение!