Читать книгу "Голоса ночи - Анна Малышева"

«То же самое… – пронеслось у нее в голове. – То же самое!» На зеленой пачке, из которой она взяла сигарету, было написано «Данхилл». Она принялась ворошить окурки в пепельницах. Две пепельницы, пять окурков. Эти сигареты выкурили только что ее гости. Вчерашние окурки она вытряхнула в ведро этим утром. Два окурка «Мальборо» – Сашины. Лена не курила, но если бы курила, то сигареты мужа. Михаил тоже курил. Анжелика отделила в сторону окурок «ЛМ» – запомнила у Михаила красно-белую пачку. Остались два окурка. Один – ее собственный, «Честерфилд». Другой – точно такой же, как тот, который тлел в ее пальцах – белый с золотым ободком. «Кто выкурил эту сигарету?! – соображала она. – Сигарета вроде дамская, но следов помады нет… Лена? Она не курила, я уверена. Не Саша. И не Михаил, разве только я что-то перепутала. Юра. Это он».

Она не колебалась ни минуты. Взяла полупустую пачку «Данхилла», сунула в карман ключи и вышла на лестничную площадку. Позвонила в дверь напротив. Юра при виде ее чуть зубами не скрипнул:

– Ну, что такое?! Ведь уже договорились?

– Не ты забыл? – Она показала ему сигареты.

– Я! – Он хотел забрать их, но наткнулся на сопротивление: Анжелика крепко сжимала пачку, не собираясь так просто с ней расстаться. Он удивленно спросил: – Да ты что? Это мои, мои!

– А ты уверен? Это дамские сигареты. – Она изобразила лукавую улыбку, но в груди у нее был дрожащий холодок: «Он не понимает, что одна сигарета валялась у трупа. Он этого не знает. Он не боится».

Юра шумно выдохнул и посмотрел на нее с показной жалостью:

– Скучно тебе, да? Ну, ты займись чем-нибудь, ради бога, только оставь меня в покое! Мне диплом надо заканчивать! И сигареты можешь взять себе! И не надо сегодня приходить, не надо! Может, я у тебя еще что-то забыл?! Тогда скажи сразу, не создавай мне проблем!

– На, – она сунула ему пачку. – Я к тебе не пристаю. Но могла я спросить, почему двухметровый парень курит дамские сигареты?

– Это мамины сигареты, – он едва владел собой. – У меня кончились, я взял у нее. Все?

Дверь захлопнулась у нее перед носом. Похоже, захлопывание дверей было семейной слабостью у обитателей этой квартиры. Анжелика вернулась к себе. Первый испуг прошел, теперь она могла спокойно рассуждать. «Ну, а с чего я взяла, что всякий, кто курит «Данхилл» с ментолом, мог убить моего мужа? – спросила она себя, усаживаясь перед экраном и перематывая кассету. – Теоретически, конечно, всякий мог убить, но сделал это кто-то один. А все остальные потребители сигарет с ментолом не виноваты. Тем более этот верзила. А почему «тем более»? Да он не испугался. Хотя по моему лицу все можно было понять. Я же с ним не заигрываю! Глупо вышло… И все же… Нет, а при чем тут его мамаша? Мамаша, которая меня ненавидит, а ведь я ей ничего не сделала. Ненавидит? Ненавидит или просто боится?!»

Она не успела додумать эту потрясающую мысль. Зазвонил телефон, она взяла трубку.

– Слушаю.

– Анжелика? – спросил очень молодой, низкий женский голос.

– Да.

– Ты одна?

– В чем дело? Кто говорит? – Она встревоженно перебирала в памяти своих знакомых женского пола. Нет, ни у кого такого голоса не было.

– Тебе нужно алиби?

Тут она оцепенела. Единственная мысль, оставшаяся в голове, была о том, что, возможно, это какая-нибудь соседка по дому, которая может засвидетельствовать это алиби. Но сама Анжелика почему-то в это не поверила.

– Алло, слушай, – настойчиво повторил голос. – Скажи там, что четвертого мая с девяти до пол-одиннадцатого ты была в клубе «Ла Кантина». Ела мясо по-мексикански, пила текилу, слушала блюз. Поняла?

– Что?!

– Там подтвердят, – в голосе появилось раздражение. – Все запомнила? «Ла Кантина», с девяти до пол-одиннадцатого.

– Кто говорит?!

В ответ продиктовали адрес клуба и повесили трубку. Анжелика послушала гудки, потом торопливо положила трубку на место – вдруг эта женщина еще перезвонит и хоть как-то объяснит свое поведение? Она ждала полчаса. Никто ей не перезвонил. «Придется обойтись без объяснений… – подумала девушка, усаживаясь в кресло и принимая любимую позу: ноги поджаты, руки обхватили согнутые колени. – Кому понадобилось устроить мне липовое алиби? Таких добрых подруг у меня нет, у меня вообще подруг нет. Кто-то пошутил? Опасная шутка… А вдруг бы я клюнула и пошла к следователю с этой байкой? И в этой «Кантине» меня никто бы не опознал… Это могло бы мне повредить? Не знаю, дача ложных показаний… Скорее всего, следователь решил бы, что я с приветом, зачем же так нагло врать, если никто не может подтвердить вранье?!»

Она закурила, на этот раз свою сигарету, нашла пульт от телевизора, коснулась пальцем кнопки, на экране появились уже знакомые кадры – застолье, «Вольво» за оградой, Игорь, блондинка в белом пальто… Она убрала звук, чтобы ругань не отвлекала внимания, и смотрела на женщину. Красивая, растерянная, замкнутая. Запястья тонкие, но кажется, не слабые… Держится прямо, походка пружинистая, наверное, занимается каким-нибудь спортом. Нет, это вовсе не хрупкое создание. Почему же она так покорно вытерпела ругань? Почему не ответила тем же? Почему просто встала и ушла – проглотила подобное оскорбление в присутствии стольких людей?

Анжелика нажала «стоп-кадр». Вот это лицо, искаженное ненавистью – темные глаза, в глубине которых сверкает гнев, крепко сжатые губы в алой помаде. Мысли у Анжелики крутились то вокруг этого лица, то вокруг странного звонка. Звонок ее тревожил больше, хотя она и пыталась отнестись к нему с юмором.

«Нет, я не понимаю, кому надо так шутить… Разве что кто-то меня ненавидит и хочет поиздеваться? Женщина. Какая женщина?» Она смотрела на экран, женщина на экране смотрела на нее. Анжелика поменяла позу, опустила на пол затекшие ноги, стряхнула пепел. «Эта блондинка? Решила мне отомстить? Да я ее в жизни не видела и ничего ей не сделала. Какая еще женщина может знать об этом? А кто вообще знает, что мне нужно алиби?! – Эта мысль поразила ее. – Кто это знает?! Лена. Соседки, которых опрашивал следователь. Но это невозможно, ни одна соседка не стала бы мне советовать сослаться на этот клуб. Хотели бы сделать мне алиби – наврали бы следователю, что видели меня в тот вечер. Откуда эта женщина узнала, что у меня сложности со временем вечером четвертого марта? Да, она делает мне подарок… Алиби аж с девяти часов! Но в девять я только вышла. Я все равно не смогла бы воспользоваться этим… А почему? Никто не видел, как я вышла! Меня никто не видел! Значит… Значит, я спокойно могу сказать, что вышла в полдевятого, взяла машину, к девяти была в этом клубе, и… Машину можно выдумать, все равно ее не найдут. И я буду вне подозрений! Его убили с девяти до десяти. Алиби с полдесятого, скажем, меня бы не спасло. Осталось бы подозрительных полчаса, а убить можно за минуту. Алиби с девяти меня совершенно спасает! Я не могла убить его в девять и за минуту перенестись в центр… Нет, это не так уж нелепо… Но с какой стати в этом клубе подтвердят, что я там была? Кому нужны проблемы? Кого я знаю из клуба? Да никого! Я вообще в жизни не была ни в одном злачном месте, кроме «Александра Блока»! Может, кто-то с парохода решил мне помочь?..»