Читать книгу "Большая книга ужасов-41. Когда пробьет полночный час. За чертой страха - Светлана Ольшевская"

— Любознательный владелец рудника дал знать о своей находке, и из столицы прибыла группа ученых, — продолжал Александр Генрихович, — которые были шокированы не меньше шахтеров. Конечно, их поразило отличное состояние останков, таких живых глаз у мумий просто не бывает. Но не меньшей странностью был маленький рост мумий — около метра. Причем ни детьми, ни лилипутами, ни какими-нибудь африканскими пигмеями эти мертвецы не были. Это было… нечто странное, какой-то особый вид, жаль, фотографий не сделали, поэтому я не могу описать подробнее этих… эти существа.

Ни с чем подобным наука до тех пор не сталкивалась. Начать уже с того, что долго не могли выяснить, какой век и какой народ в данном случае имели место быть, потому что в захоронении не наблюдалось никаких атрибутов — ни оружия, ни керамики, даже одежда на существах сохранилась очень плохо. А подземное помещение напоминало не могилу или склеп, а скорее большой зал с высокими каменными потолками, очень хорошо укрепленными. В одной из стен имелась массивная металлическая дверь. Правда, ее так и не открыли, она была заперта снаружи. Выручили ученых найденные на стенах и каменных гробах письмена, они оказались рунами, которыми пользовались древние германцы в самом начале нашей эры — век приблизительно второй или третий.

— А они что, бывали здесь? — удивилась я. По моим представлениям, германцы должны были жить в Германии.

— Жаль, что вы этого не знаете, молодые люди! — глаза Александра Генриховича загорелись. — Они не только бывали здесь, но и основали великое и славное государство…

Лилька больно наступила мне на левую ногу, а справа я получила толчок локтем от Тани. Они были правы: теперь нам предстояло выслушивать лекцию по истории! Впрочем, ученый заметил эти ноты протеста:

— Ладно, не буду отвлекаться. Но все же я хочу, чтобы вы об этом знали, поэтому пообещайте мне, что позже мы вернемся к исторической теме.

Мы, разумеется, пообещали, и он продолжил:

— Так вот. Ученые скопировали письмена, и было решено пару мумий увезти в столицу для подробного изучения. Но когда одну из них подняли наверх, она странным образом рассыпалась прахом. Рабочих это повергло в шок, кто-то из них тут же начал вопить об упырях…

Так ученые и уехали ни с чем, увезя с собой лишь один из каменных ящиков да скопированные письмена. Дыру в стене заложили камнем, тоннель завалили, и все вздохнули спокойно.

Несколько десятилетий о странной находке никто не вспоминал. Но незадолго до революции к владельцу рудника явились трое господ. Назвавшись учеными, они попросили разрешения вновь получить доступ к захоронению. Но в этот раз владелец рудника, не желая лишних проблем, указал визитерам на дверь.

— Однако эти трое и не подумали уезжать! — воскликнул Александр Генрихович. — Они поселились неподалеку и целыми днями занимались раскопками в степи вокруг рудника. Наверняка они искали вход в подземелье снаружи и, полагаю, все же нашли.

Ученый замолчал, мы тоже молчали в ожидании. В наступившей тишине я услышала негромкий шорох за одной из портьер, скрывавших двери в другие комнаты. Отчего-то мне стало жутковато, но я одернула себя: наверное, там находится кто-то из домочадцев или домашнее животное. Что за глупый испуг! Хозяин не беспокоится, значит, все в порядке.

— И что было дальше? — подала голос Лилька.

— А дальше была революция, за ней — Гражданская война, и тогда уже стало не до научных разработок. Но трое ученых не покинули эти места, они не собирались приносить науку в жертву войне. За что двое из них и поплатились — однажды одного из них нашли буквально растерзанным где-то неподалеку от рудника, а второй исчез бесследно. Это никого не удивило — война есть война. Уцелел лишь самый младший из ученых.

Вскоре обедневший рудник закрыли, а шахту засыпали. Бараки, в которых прежде жили рабочие с рудника, сгорели, только один чудом уцелел. Вокруг него настроили землянок, мазанок — словом, образовался стихийный поселок, так называемая «нахаловка», о которой вы говорили. И обитала там в основном публика, промышлявшая в те шальные годы воровством и грабежами. Опасным было это место, равно как и базар, столь же стихийно образовавшийся неподалеку. Там запросто могли не только обчистить карманы, но и лишить жизни.

— Куда же милиция смотрела? — удивился Егор.

— А у милиции, ребятки, в двадцатые годы и без того забот хватало, тут тогда такие банды орудовали! Так вот. Обитала в поселке, в том самом бараке, некая Фаина, такая милая старушка. Никто не знал, откуда она явилась, но все сошлись во мнении, что она явно «из бывших».

— А это как? — полюбопытствовала Лилька.

— Из бывших сословий, которых не стало после революции: дворяне, купцы, помещики… Эта женщина часто изображала нищенку, но хорошо сохранившаяся изящная фигура и манеры выдавали ее происхождение, — ученый немного помолчал, словно вспоминая. — Это была страшная женщина. Она не знала милосердия и не брезговала ничем, что приносило прибыль. Она могла мошенничать, изображая из себя приличную даму, а могла шарить по карманам или попрошайничать на рынке в лохмотьях, прихватив с собой для убедительности какого-нибудь ребенка…

— Ребенка?! — подскочила я, но тут же выкрутилась: — У нее что, было много детей?

— После Гражданской войны было много сирот, — пояснил Александр Генрихович. — Они нередко попадали в лапы к подобным Фаинам, которые заставляли их воровать или просить милостыню…

— Ужас! — воскликнули разом трое ребят.

— Не то слово, — искренне согласился ученый. — И это далеко не весь список ее преступлений. Картежные игры, перепродажа краденого, об остальном лучше не говорить. В бараке жило немало народа, но фактической хозяйкой была Фаина. Эта женщина льстиво улыбалась, сладко говорила, но горе было тому, кто ей верил… Говорят, Фаины боялись даже уголовники.

И вот к этой-то особе обратился в начале двадцатых годов молодой ученый, единственный уцелевший. Как он сумел с ней договориться — неизвестно, но старуха предоставила ему помещение для научных изысканий, выгнав из половины барака его обитателей и отгородив ее стенкой. За этой стенкой через некоторое время стало твориться что-то странное. Днем в бараке стояла тишина, а ночью его окна озарялись слабым светом, в них мелькали многочисленные тени, слышались какие-то странные звуки… В конце концов остальные жильцы разбежались кто куда, и барак остался полностью во владении Фаины и ее квартиранта.

Шли годы. Барак приобрел недобрую славу. Однажды Фаина зачем-то позвала к себе с десяток бродяг-гробокопателей, пообещав им хороший заработок. Они пришли, и с тех пор их больше не видели. Но спрашивать о чем-то Фаину никто, разумеется, не рискнул.

И вот однажды — было это июльской ночью сорокового года — случилось жуткое событие, очень сильно напугавшее жителей поселка. Среди ночи, незадолго до рассвета, все они проснулись от непонятного гула и вибрации в воздухе, от которых закладывало уши. Люди выскакивали из своих жилищ на улицу и видели ужасающее зрелище: над зловещим бараком клубился странный светящийся туман, становясь то почти прозрачным, то багровым, то пугающе черным. Он порой сжимался, а порой разрастался на полнеба, так что казалось — он заполонит все окрестности. Синхронно с этим то стихал, то нарастал низкий монотонный гул, почти на грани слышимости. Казалось, пространство кривится и корчится в этом тумане, и земля стонет от такого святотатства. Потом все накрыла кромешная тьма, без единого лучика света, гул стал чудовищно громким, и дальше мало кто что запомнил. Скорее всего, люди теряли сознание…