Читать книгу "Анти-Горбачев 3 - Сергей Тамбовский"

возможным переходом к холодной войне?

— А мы открестимся от всего этого, — отвечал с волчьей ухмылкой Рейган, — у русских есть такая поговорка «я не я и корова не моя» — будем работать в соответствии с ней… Кевин, я даю добро на любые действия, которые вобьют новый клин в межнациональные отношения у Советов…

— Если честно, — позволил себе ремарку Спейси, — я не до конца понимаю принципов межнационального взаимодействия разных республик в СССР.

— Что именно ты не понимаешь? — уточнил Рейган.

— Какого черта они, например, так носятся с местными языками и зачем вводят национальные квоты на прием в высшие учебные заведения? И на местах у них сплошь национальные кадры заправляют, а русские где-то на вторых ролях.

— Это идет от Ленина, — пояснил Рейган, — в первые годы после революции большевикам надо было во что бы то ни стало показать угнетенным нациям… Китаю и Индии в первую очередь… что они интернационалисты — заботятся о нуждах малых народов, принижая большой народ. Чтобы мировую революцию совершить… но с этим вопросом у большевиков не заладилось, мировая революция вышла из первоочередных задач, а межнациональные отношения остались примерно в том же состоянии, что и раньше. Я тоже, честно говоря, не понимаю их политику в этом направлении, но раз уж так сложилось, то грех не использовать промашки коммунистов.

— У нас в Америке как решается национальный вопрос, — продолжил Спейси, — в первую очередь все мы американцы и говорим на английском, а происхождение и родной язык каждого остается его личным делом. У Советов все радикально наоборот, у них даже в паспортах указывается национальность. И если за границей, например, украинца назовут русским (а если честно, то для нас все, кто из СССР — русские), то он смертельно обидится.

— Что-то похожее есть на Британских островах, — добавил Шульц, — там шотландцы тоже сильно расстраиваются, если их называют англичанами. Про ирландцев уж и говорить не приходится — но Тэтчер там все делает верно и не дает супу выплеснуться из кастрюли. При всем уважении к советским лидерам, они действительно многие вещи делают правильно, в национальном вопросе у них все стоит вверх ногами… в голове не укладывается, как это государствообразующая нация может жить хуже, чем далекие национальные окраины… и зачем так носиться с национальными языками, воспитывая при этом местную интеллигенцию в духе вражды с центром.

— Окей, парни, — хлопнул рукой по столу Рейган, — вы сказали, я услышал — а теперь за работу. Зададим перца комми.

Кремль и Киев

Через пару дней после знакового совещания по Крыму на встречу с генеральным напросился председатель КГБ Примаков. Романов согласовал время на шесть вечера.

— Как здоровье, Евгений Максимович? — первым делом поинтересовался Романов, — после того инцидента в Степанакерте?

— Все уже вошло в норму, — коротко отговорился тот, — давайте сразу к делу, Григорий Васильевич.

— Давайте, — генсек закурил, ослабил узел туго повязанного галстука и сел в свое кресло. — Внимательно вас слушаю.

— Не очень приятные новости с Украины, — сообщил Примаков, — Щербицкий, похоже, встал в открытую конфронтацию с центром, и сейчас, в данную минуту, начинаются открытые уличные протесты в Киеве и Львове. Милиция остается в стороне, я бы даже сказал больше — милиционеры охраняют митингующих.

— Только в этих двух городах? — неожиданно уточнил Романов, — а в Крыму что?

— В Крыму пока тихо и спокойно… крымские татары попробовали организовать что-то похожее на Киев, но у них ничего не получилось — сильного лидера нет, да и в массе своей они не склонны бунтовать.

— Поподробнее про Киев, пожалуйста, — попросил Романов.

— По нашим оценкам в митинге участвуют порядка двадцати тысяч… возможно еще кое-кто подтянется. Местоположение — площадь Октябрьской революции…

— Это на Крещатике?

— Так точно, на нем. По соседству с гостиницей Москва и Главпочтамтом. Территория там немаленькая, все сто тысяч влезут, если захотят.

— Какие лозунги выдвигаются? Кто возглавляет процесс? — задал сразу два вопроса Романов.

— Лозунги предсказуемые — «Крым это Украина» и «Украиньска мова понад усе».

— Так прямо и пишут на украинском языке?

— Да, прямо так и пишут…

— У вас, наверно, есть какой-то план действий? — прямо спросил Романов.

— Со стороны моего ведомства… — сделал небольшую паузу Примаков, — фиксируем наиболее активных участников в основном… и ждем, когда протесты утихнут сами собой.

— Наверно, мне надо лететь в Киев, — задумчиво предположил Романов, — возможно выступить на этом митинге…

— Я бы не советовал, — поморщился Примаков, — сейчас они разгорячены и слушать ничего не будут… кроме приятных для их ушей слов, конечно. К тому же мы не исключаем наличие в толпе провокаторов, так что ваше выступление может закончиться по-разному.

— О провокаторах чуть подробнее пожалуйста, — попросил Романов.

— Конечно, — кивнул головой Примаков, — наш источник в Вашингтоне сообщает, что в Белом доме принято стратегическое решение по украинскому вопросу, которое явно не укладывается в русло потепления отношений между нашими странами. И в соответствии с этим решением ЦРУ резко активизировало свою работу по Украине… включая расконсервацию спящих агентов и подключение бывших немецких пособников.

— Евгений Максимович, — поморщился генсек, — им одного Степанакерта мало что ли показалось? Опять снайперов наймут?

— Я бы не исключал и такой вариант, — вполне серьезно парировал романовскую иронию Примаков.

— Так… — вспомнил генсек о главном, — а что у нас со Щербицким?

— Не проявлялся с тех самых пор, как вы ему о Крыме объявили.

— Надо укреплять украинское руководство, — решительно припечатал лист бумаги к столу Романов, — куда это годится — он же наверняка лично эти протесты инициировал.

— Я тоже придерживаюсь такого мнения, — корректно ответил Примаков, — но немедленная смена