Читать книгу "Опасный босс моей подруги - Ксения Черногорская"

- Трижды, - наконец отвечает он.

- И со всеми ты расставался, потому что они не устраивали тебя в постели7

- Да, - улыбается он. - Именно так.

-Тебе, походу, не угодишь...

- Мне просто нравятся чувственные женщины. А так получается, что с такими отношения выстроить у меня не получалось.

- Почему?

-Давай поговорим о тебе, - хмурясь, меняет тему он.

- Хорошо...

- Скажи мне, Карин, как давно ты трахалась в последний раз?

Оторопеваю.

-Ты кроме как о сексе, можешь сегодня о чём-нибудь думать?

На самом деле сейчас мне это снова нравится...

Он подходит к столу и разливает по чашкам ароматный, дымящийся чай.

- Могу. Смысл? Так как давно?

-Два месяца назад, - отвечаю я. - А почему тебя это так интересует?

Он усаживается напротив.

- Потому что, чем дольше мы общаемся, не трахаясь, тем сложнее мне не концентрироваться на этой теме.

- Почему?

- Потому что потребность никуда не исчезает. Ты же продажник, должна понимать. Она наоборот, становится главенствующей.

Пару минут мы молча пьём чай. Хотя я, скорее, просто пригубливаю - слишком горячий. Платон так смотрит на меня, что я то и дело отвожу взгляд в сторону. А еще думаю о том, правильно ли поступила, придя к нему. И его взгляды, и вопросы, которые он задаёт, однозначно говорят о том, что он меня очень хочет.

Он встаёт, и я едва не вздрагиваю.

- Пойду переоденусь в домашнее, - говорит он, - И надо будет спать уже ложиться. Ты в душ пойдёшь, или хочешь в джакузи поваляться?

Смущённо отвожу в сторону взгляд, пожимаю плечами.

- В душ.

Платон проходит мимо меня, но вдруг останавливается, заставляя посмотреть на него снизу вверх. Стараюсь не задерживать взгляда на его очень говоряще оттопырившихся спереди брюках.

-Ты знаешь, - негромко произносит он, - если бы я сам лично не видел твоего бывшего, я был бы уверен в том, что ты девственница. И, честно говоря, очень трудно поверить в то, что он у тебя третий.

- Почему? - растерянно спрашиваю я.

Он присаживается передо мной на корточки. Чувствую аромат его туалетной воды...

- Карин.

- Да?

- Посмотри мне в глаза.

Заставляю себя это сделать. Смущаюсь ужасно. И, во многом потому, что он снова производит на меня какое-то чарующе-возбуждающее впечатление.

-Тебе неуютно здесь?

- Немножко...

-Ты меня стесняешься?

Отпускаю взгляд и тихонько киваю.

-Да...

Он нежно берёт меня пальцами за подбородок и, чуть приподняв, заставляет посмотреть ему в глаза. Убирает руку.

-Тебя смущает наша разница в возрасте?

- Нет-нет, - горячо восклицаю я, - дело не в этом! Наоборот, мне нравится, что ты меня старше!

- А в чём тогда? - глаза чуть прищурены. - Я же вижу, что ты меня хочешь. Почему тогда так стесняешься?

- Просто... - легонько облизываю губы. - Просто ты... Ты заставляет меня так странно чувствовать себя, что я... Я., как бы бью себя по рукам, понимаешь? Осаживаю назад... Мне не хочется, чтобы ты воспринимал меня легкомысленной девушкой... Я не такая, как те, с кем ты, наверное, привык общаться... По крайней мере мне действительно трудно говорить о сексе... С тобой. Потому что говорить о сексе с тобой, это будто им заниматься...

- Понял, - чуть кивает он.

Он встаёт и протягивает мне руку.

- Пойдём в душ вместе?

Впечатление, что у меня вот-вот сорвёт тормоза, что я удерживаюсь из последних сил.

- Платон, я... - нервно сглатываю.

- Просто дай мне руку.

Осторожно кладу пальцы на его. Он берёт меня за руку и мягко тянет наверх. Встаю. Боюсь смотреть ему в глаза. Я ведь вся мокрая там уже...

Он ведёт меня в ванную. После того, как мы заходим, закрывает дверь и поворачивается ко мне.

- Ты позволишь мне снять с тебя это?

Закусываю губу и киваю. Как же колотится сердце...

Платон мягко берётся пальцами за края пижамы и снимает с меня топ. Поднимаю руки, высвобождаясь от одежды. Мне кажется, что я сейчас умру от безумной смеси сильного стыда и дикого возбуждения.

Платон смотрит на мою грудь. Напряжённые соски торчат вперёд. Кожа в мурашках.

- Охренеть, - тихо говорит Платон. - Я и не думал, что ты настолько восхитительна.

Это смущает меня настолько, что я пытаюсь прикрыться рукой, но Платон мягко останавливает меня.

- Не надо, - убирая мою руку в сторону, говорит он. - Позволь мне насладиться этой красотой.

- Ты правда считаешь её красивой? - вопрос будто прорывается сквозь волну жгучего стыда.

Моя грудь из-за того, что она маленькая и при этом с торчащими, довольно заметными под одеждой сосками - давний предмет моих комплексов. В футболках я всегда казалась "плоской", особенно, когда сутулилась, но зато соски торчали так, что создавалось впечатление вытянутых вперёд остроконечных конусов. Когда я мёрзла, это настолько бросалось в глаза, что в старших классах школы меня постоянно дразнили мальчишки, особенно на уроках физкультуры, которые часто проходили в довольно прохладном зале, либо на улице. Именно поэтому футболки я предпочитала либо не носить вообще, либо надевала под них пуш ап с плотными чашками. А сейчас, из-за сильного возбуждения и довольно свободной пижамы, соски вообще превратились в два плотно сжатых, каждый сантиметра полтора длиной, цилиндрика со сморщившимися тёмными ареолами вокруг них.

- Она охрененная, - очень серьёзно произносит Платон, и я чувствую, что моя грудь ему и правда очень нравится. - У меня колом стоит от того, что я вижу.

Он протягивает вперёд руку и легонько касается моей груди пальцами. У меня дыхание перехватывает от этого обжигающего прикосновения. Чуть вздрагиваю, горячо дышу...

Властная ладонь чуть сжимает левую грудь, Между ног теперь - просто какой-то пульсирующий вулкан... Чувствую, что сильно теку... Буквально ощущаю это...

Платон наклоняется ко мне и, не убирая с груди ладони, жадно обхватывает губами сосок. Невольно застонав, запрокидываю голову, закрываю глаза, зарываюсь пальцами в короткие мягкие волосы... Боже, как приятно... Как же приятно...

Пальцы Платона скользят по моей обнажённой коже, губы ласкают грудь, но я понимаю это будто бы отстранённо, потому что то, что со мной происходит во время этих ласк, заставляет меня испугаться.

Ощущения приятные до безумия, но они настолько сильные, что я еле стою на подкашивающихся ногах. Любое прикосновение Платона вызывает у меня просто рой мурашек, но он не просто касается меня, он делает это так, что из меня уже просто льёт. Просто трепещу от его ласк.