Читать книгу "Принц Николас - Эмма Чейз"

Я так много хочу ему дать. Хочу подарить ему что-то, чего у него не было. То, что он всегда будет вспоминать – свободу.

Николас смотрит на шлем, а затем на Логана.

– Да что плохого может случиться?

– Ох… Вас могут убить, а нас троих повесить за измену.

– Глупости, – насмехается Николас. – У нас уже давным-давно никого не вешают. – Он хлопает Логана по спине. – Это будет расстрел.

Томми смеется. Логан – нет. Джеймс сохраняет нейтралитет.

– Сэр, пожалуйста, если вы просто послушаете…

Николас использует свой «голос», как я это называю.

– Я не ребенок, Логан. Я могу день прожить и без вас. Вы трое остаетесь здесь, это приказ. Если я хоть мельком замечу вас или узнаю, что вы за нами следите, а я узнаю, то отправлю вас домой охранять чертовых гончих. Я ясно выразился?

Ребята недовольно кивают.

И несколько минут спустя Николас натягивает на голову шлем, чтобы никто не узнал его, пока мы проходим через лобби отеля.

* * *

– Добро пожаловать на Кони-Айленд! – Я широко раскидываю руки, пока Николас паркует мотоцикл. – Известный своими эпическими американскими горками, достаточно чистыми пляжами и хот-догами, от которых может случиться сердечный приступ, но настолько вкусных, что стоит рискнуть.

Он посмеивается. И берет меня за руку, когда мы идем на знаменитый аттракцион «Циклон». Никто на нас не обращает внимания, но Николас держит свои глаза опущенными или смотрит на меня.

– Итак… Каково это – выйти на улицу… без охраны?

Он щурится от солнца.

– Странно. Будто я что-то забыл. Как во сне, где ты оказываешься перед всем классом без штанов. Но еще это… волнует.

Он целует тыльную сторону моей ладони, как сделал в первое утро, отчего ее снова начинает покалывать. После катания на американских горках и поедания хот-догов, мы возвращаемся обратно к байку за одеялом, которое я заблаговременно прихватила с собой, чтобы после направиться к амфитеатру.

– Выступают «Kodaline», – говорю я ему. У Николаса куча их песен в плейлисте.

Он останавливается с непроницаемым выражением на лице, но его глаза горят ярко-зеленым. Затем одним движением он притягивает меня к себе и целует, лишая меня дыхания.

– Это самое лучшее, что когда-либо делали для меня. – Он прижимается своим лбом к моему. – Спасибо, Оливия.

Я улыбаюсь, знаю, что сияю. Потому что именно так я себя чувствую. Прямо сейчас – в его руках. Свечусь изнутри подобно сиянию падающей звезды, которое никогда не гаснет.

Внутри здания из динамиков играет «Everything I Do» Брайана Адамса.

– Люблю эту песню, – сообщаю я. – Я должна была выступать под нее на выпускном, но не пошла туда.

– Почему нет? – спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

– У меня не было времени и платья.

– Разве твой парень… Джек… не хотел сводить тебя?

– Он не настолько фанател от танцев.

Николас издает звук отвращения.

– Определенно чертов эгоист.

После я замечаю, что он держит голову опущенной, пытаясь спрятать лицо. Я приподнимаю его подбородок.

– Наша игра в прятки сработает, если ты не будешь выглядеть, будто пытаешься что-то спрятать.

Он немного застенчиво улыбается, демонстрируя ямочки. Ммм.

– Большинство людей вокруг в жизни не подумают, что такая особа может здесь оказаться. А остальным, вероятно, пофиг. Жители Нью-Йорка прохладно относятся к знаменитостям.

Николас смотрит на меня, как на идиотку.

– Не те, кого видел я.

Я пожимаю плечами.

– Они, наверное, из Джерси.

Николас смеется глубоким смехом, от которого я закрываю глаза в надежде получше его запомнить.

Но потом позади нас раздается голос – хриплый, наверняка курильщика и определенно жителя Стейтен-Айленда.

– Боже мой! Ты знаешь, на кого похож?

Рука Николаса застывает, но я сжимаю ее потому, что… я рядом.

– Принца Николаса, верно? – говорю блондинке в очках-авиаторах, используя свой нью-йоркский акцент.

– Точно! Блин, а я слышала, что он в городе. – Она указывает на Николаса. – Да ты можешь им быть!

– Я знаю! Я постоянно ему говорю, что нам стоит переехать в Вегас! Там он мог бы работать подражателем, но мой котик даже и слушать меня не хочет. – Я дергаю Николаса за руку. – Детка, ну-ка, скажи что-нибудь с акцентом.

С нежностью в глазах, он говорит своим нормальным голосом:

– У меня нет акцента… детка.

Я громко смеюсь, а женщина позади нас сходит с ума.

– Боже моооой! Это чума!

– Ага, – вздыхаю я. – Если мне повезет, то он окажется давно потерянным родственником того принца.

Справа от нас открывается касса, куда я подхожу, бросив дамочке:

– Ну, хорошо отдохнуть.

– И тебе хорошего дня, – отвечает она.

Николас обнимает меня за плечи своей сильной рукой и притягивает к себе. Мой нос упирается в его рубашку, которая пахнет чем-то удивительно восхитительным. Пахнет им.

– Видишь, я же говорила, – я смотрю на него.

Он целует меня в губы, покусывая их, заставляя меня стонать.

– Ты чертов гений.

– Бываю… моментами.

Взяв наши напитки – два пива, каждое в красном пластиковом стаканчике, – мы бродим по траве, пока не находим идеальное место.

– Что теперь? – спрашивает мой «я думаю, он мог бы быть моим парнем».

– Ты когда-нибудь пил дешевое пиво, слушая хорошую музыку на одеяле, в окружении пары сотен людей на поле под палящим солнцем весь день?

– Не имел удовольствия.

Я поднимаю стаканчик.

– Тогда вперед.

* * *

Николас

Мы с Оливией проходим через вращающиеся двери в лобби отеля «Плаза», держась за руки, украдкой целуясь и хихикая, как два возбужденных подростка, которые прогуливают уроки, чтобы уединиться в подсобке.

Валяние с ней на одеяле день напролет, долгие и медленные поцелуи без переживаний о том, кто смотрит – потому, что никого не было рядом, – делали меня отчаянно нуждающимся в ней.

И твердым. Боже, очень твердым.

Поэтому, если в нашу сторону кто-то смотрит или поворачивает камеру телефона, мне все равно. Все, что меня заботит – это мой член, большой, горячий и ноющий, упирающийся в ширинку.

Предвкушение. Существует ли слово слаще? Мне никогда не приходилось ждать – действительно нет. Я и понятия не имел, что часы сексуального возбуждения, дразнящее отсроченное удовлетворение, могут быть настолько пьянящим афродизиаком. Кровь кипит, в глазах Оливии сверкает страсть, игривость и голод.