Читать книгу "Кто я без тебя? Почему женщины чаще страдают депрессией и как находят себя - Урсула Нубер"

● Уже в три года девочки значительно меньше, чем мальчики, склонны конкурировать со сверстниками. Таковы результаты исследования, в рамках которого изучалось соревновательное поведение более 1000 детей и подростков от 3 до 18 лет. В зависимости от возраста участники должны были либо решать задачи по арифметике, либо бежать эстафету, а в случае выигрыша могли получить за это деньги. В ходе эксперимента у них был выбор, хотят ли они побороться за призовое место со сверстниками, чтобы увеличить сумму возможного выигрыша. В среднем около 40 % мальчиков и лишь 19 % девочек отдали предпочтение варианту с соревнованием. Во всех возрастных группах разрыв между мальчиками и девочками составил порядка 15–20 процентных пунктов. Причем независимо от того, соревновались ли дети друг с другом в смешанных группах или в однополых.

Почему уже в детстве мальчики и девочки ведут себя настолько по-разному? Психологи объясняют это тем, что перед теми и другими стоят разные задачи развития. Здесь прежде всего играет роль разный опыт отношений между матерью и ребенком. Все дети изначально находятся в тесной симбиотической связи с матерью. Однако по мере взросления девочки и мальчики сталкиваются с разными требованиями: перед сыновьями стоит вызов разорвать слияние с матерью и идентифицироваться с отцом или отцовской фигурой (см. подробнее в следующем разделе).

Девочкам же не приходится разлучаться с матерью, чтобы обрести половую идентичность. Они могут оставаться «в отношениях». В то время как сыновьям приходится отказываться от близости и тесной связи с матерью, девочкам не требуется проходить этот трудный этап, по крайней мере не настолько рано и радикально. Самосознание у девочек не зависит от успешной сепарации от матери и выстраивается на фоне привязанности к ней.

Эта разница в задачах социализации сказывается и на родительском подходе к воспитанию ребенка. Родители по-разному реагируют на поведение сыновей и дочерей. В целом они пресекают у мальчиков проявления потребности в привязанности, поощряя в них желание вести себя независимо, а девочкам разрешают стремиться к близости и защите. Девочек чаще, чем мальчиков, призывают ставить себя на место других людей. И отцы, и матери обращают внимание своих дочерей (и в меньшей степени – сыновей) на то, что испытывают другие люди в тех или иных ситуациях и объясняют им значение чувств. Это приводит к тому, что у мальчиков и девочек развиваются разные качества: мальчики демонстрируют независимость, любознательность, тягу к открытиям и достижениям. Девочки проявляют заботу, чуткость и ответственность. Или, иначе говоря, у девочек формируется «я в отношениях», а у мальчиков – «самодостаточное я». Для развития идентичности девочек правильно и важно «находиться в отношениях»; для мальчиков независимость и самостоятельность – необходимые элементы их становления как мужчин.

Заботиться и устанавливать связи

В дополнение к гипотезе, предложенной психологией развития, американский психолог Шелли Тейлор, опираясь на теорию эволюции, несколько лет назад предложила иное объяснение того, почему отношения играют для женщин столь большую роль. По ее мнению, ориентация представительниц женского пола на отношения имеет также эволюционные корни. Как установила Тейлор, мужчины и женщины по-разному реагируют на стресс. В то время как сильный пол демонстрирует хорошо известный ученым паттерн «бей или беги», женщины иначе справляются со стрессовыми ситуациями. Приняв во внимание критику в адрес предыдущих исследователей стресса за то, что они описывали в основном поведение мужчин, Шелли с коллегами повторно проанализировали данные, собранные за последние 30 лет, и пришли к выводу: самки (как человека, так и животных) отвечают на стресс в чем-то совершенно иначе, нежели самцы. В опасных или напряженных ситуациях у существ женского пола наблюдается не реакция «бей или беги», а поведение, которое Тейлор обозначила как «заботься и дружи» (англ. tend and befriend). Если они чувствуют опасность или нападение, то в первую очередь инстинктивно думают не о том, чтобы бежать или бороться. Попав под давление, они усиленно заботятся (tend) о своем потомстве и стремятся к контакту и близости (befriend) с другими участниками своей группы. Так, например, одно из исследований показало, что после тяжелого дня женщины особенно активно занимаются со своими детьми. Данный поведенческий шаблон также наблюдался и в экспериментах на крысах: самки, которых на короткое время разлучали с потомством, принимались заботиться о нем с особым рвением, как только их возвращали в гнездо.

Ни у мужчин, ни у самцов животных стратегию «заботься и дружи» обнаружить не удалось. Когда самцы оказываются в стрессовой ситуации, они либо сражаются, либо сбегают. Эмоциональный контакт между мужчинами встречается довольно редко. Мужчины, как правило, не поддерживают стабильные социальные связи с друзьями, которые могли бы подстраховать их в случае душевного ЧП. Разумеется, женщины тоже владеют мужскими методами борьбы со стрессом, но они применяют их реже и лишь тогда, когда стратегии «заботься и дружи» оказалось недостаточно.

Впечатляющий пример того, как по-разному мужчины и женщины реагируют на стресс, представлен в замечательном фильме «Меланхолия» (Melancholia) режиссера Ларса фон Триера (который сам страдает от депрессии, как, впрочем, и исполнительница главной роли Кирстен Данст). На первый взгляд речь там идет о конце света: планета Меланхолия сталкивается с Землей, обрекая человечество на гибель. Но на самом деле главная тема картины – это отношения между двумя сестрами: страдающей от тяжелой депрессии Жюстин и жизнерадостной и практичной Клэр. Фильм начинается со свадьбы Жюстин, однако ее недолгий брак заканчивается уже в день бракосочетания. В ходе церемонии она все глубже погружается в депрессию и видит, что жизнь с мужем не спасет ее от отчаяния. Тот совсем ее не понимает, не способен посочувствовать ее состоянию и реагирует на него с нарастающим раздражением (как это происходит и в реальной жизни со многими мужчинами, когда они сталкиваются с депрессивным заболеванием своей спутницы жизни). Клэр же выглядит счастливой в браке с Джоном, вместе с которым воспитывает сына. Несмотря на приближение планеты, Джон верит в науку и полон оптимизма, и поначалу ему удается увлечь своим энтузиазмом жену и ребенка. Они думают, что Меланхолия пролетит рядом с Землей, и предвкушают захватывающее зрелище. А Жюстин осознает надвигающуюся катастрофу – и принимает ее. Это тоже типичная особенность людей, страдающих от депрессии: им не свойственно заниматься самообманом. Наоборот, они обладают ясным ощущением реальности, которое не позволяет им приукрашивать ее, глядя сквозь розовые очки. Когда становится ясно, что Меланхолия уничтожит Землю, Джон предпринимает побег. Он совершает самоубийство, оставляя семью на произвол судьбы. Клэр тоже пытается было бежать вместе с сыном, но вскоре признает, что этот план обречен. Она возвращается к сестре, и обе женщины готовятся к катаклизму. Жюстин строит что-то вроде вигвама, волшебный шалаш, в котором – как она говорит племяннику, чтобы его успокоить, – с ними ничего не может случиться. В финале все трое сидят в символическом убежище, взявшись за руки, и встречают конец своей жизни и конец света все вместе, объединенные общей бедой.

Все мужчины в этом фильме используют стратегию «беги». Свежеиспеченный супруг Жюстин вскоре после заключения брака спасается бегством, так как боится ее депрессии и не хочет иметь с ней дела. Ее отец, участия и внимания которого она пытается добиться во время свадебной церемонии, тоже исчезает (подобно тому, кстати, как отец из сказки про Румпельштильцхена оставляет дочь в беде). И наконец Джон, муж Клэр, который предпочитает покончить с собой и бросить семью справляться как знают. А обе женщины заботятся друг о друге и о ребенке, демонстрируя прекрасный пример стратегии «заботься и дружи». Как написал в своем отзыве на фильм рецензент газеты Süddeutsche Zeitung, «если в этом фильме и идет речь о любви, то о любви двух сестер».