Читать книгу "(Не) папа для моего малыша - Майя Бессмертная"

Да, я люблю, когда мне поклоняются.

Но ответить Катерине я не успел.

Настойчивый стук в дверь прервал мою мысль на полуслове и в спальню, извиняясь, вошла Лизавета.

— Простите, Даниил Игоревич, но просили передать лично в руки и очень срочно.

— Кто просил?

— Не знаю, какой-то мальчик.

Крякаю, принимая из рук горничной небольшую коробку в подарочной упаковке, и быстро срываю белоснежный бант. Кто бы это ни был он, вероятно, должен был знать, что День Рождения у меня зимой. А это значит, что никаких подарков я не ждал.

Лизавета, делая книксен, испаряется из комнаты, а любопытная Катерина, напротив, подходит ближе.

Быстро откидываю крышку коробки на пол и впериваюсь взглядом в нечто, лежащее внутри. Дрожь отвращения пробегает по позвонку и коробка вместе с её содержимым падает на пол.

Делаю шаг назад, тяжело дыша.

Кажется, мои дурные сны начинают находить опору в реальной жизни. И это мне очень не нравится.

Катюша подходит ближе, пытаясь получше рассмотреть «подарок» и тут же отпрыгивает к стене, истошно визжа.

— Аааааа! Там палец! Отрубленный, весь в крови!!!!

Пинаю коробку в дальний угол, сплёвывая на пол.

— Заткнись. Это бутафория. Но, думаю, одной угрозой Рысаков не ограничится.

— Что? Какой Рысаков? Тебе угрожают, почему?

— Не твоё дело! Я сказал — собирай свои шмотки и проваливай! Это будет лучше для твоего же блага, поняла!

Катюша сереет буквально на глазах и опускается по стене на пол, дрожа всем телом.

— Ты думаешь… Мне тоже… Угрожает?

— Естественно! Так что давай, бери ноги в руки и возвращайся к себе в квартиру. Сиди дома и не высовывайся, ясно?

— Д-д-да.

Кивает, начиная икать от страха.

— Вот и отлично. А я, в свою очередь, поеду на работу и хорошенько подумаю, что делать дальше.

Разворачиваюсь и быстрой походкой удаляюсь в ванную комнату.

Очень надеюсь, что на этот раз Катерина включит ум и, наконец, уберётся из моего дома. Этот приёмчик Рысакова сейчас сыграл мне только на руку — по крайней мере, надоевшая любовница исчезнет из моей жизни, опасаясь за свою собственную шкуру.

И это прекрасно.

Ну а я не поддамся на уловку этого старого маразматика.

Или он решил, что отрубленный окровавленный палец из магазина приколов поселит в моей душе страх и ужас? Нет, скорее, он только раззадорил меня. И сейчас я горю адским желанием подписать этот чёртов контракт с певцом Лонго прямо сейчас!

Пусть Рысаков захлебнётся своими же слюнями, но Даниила Лебедева не так-то легко испугать.

Глава 24

Марина

*****

Потягиваюсь на кровати, хитрым взглядом обводя дом. Кажется, никого нет. Смотрю на часы с кукушкой, одиноко висящие на стене и тут же подскакиваю на кровати — семь утра!

Да, конечно, в моей прошлой жизни я могла себе позволить понежиться в постели и до полудня, но сейчас… Нет, сейчас я в совершенно другой шкуре. И, тем более, мне только что удалось устроиться на работу в фельдшерский деревенский пункт медсестрой по рекомендации улыбчивого доктора.

Я просто не могу его подвести.

Пока милая Нина из соседнего дома сидит в декрете с новорожденной дочкой, я вполне могу её заменить. Таким образом, я убью сразу нескольких зайцев — заработаю свои личные деньги и буду рядом с Сашей, к которому я заметно прикипела всей душой.

— А, проснулась?

Анна Евментьевна уверенной поступью вошла в дом. Грохнула на стол бидон с парным молоком и тотчас наполнила до краёв огромную красную кружку в белый горошек.

— Иди завтракать. Потом Саша тебя до работы подбросит.

Быстро спускаю ноги с кровати, нерешительно подходя к столу. На душе становится как-то неловко под улыбающимся взглядом этих блеклых глаз женщины. Кажется, она читает меня насквозь.

Но после того поцелуя у реки мы с её сыном действительно очень сблизились. Стали проводить всё свободное время вместе. Я рассказала Александру о себе, о своём безрадостном детстве в детдоме и своём браке который, как мне казалось раньше, был удачным.

Саша же, в свою очередь рассказал о браке с Татьяной и о том, почему их семейная жизнь не сложилась. А причина, как ни странно, оказалась простой — Танюша позволяла себе закладывать за воротник и постоянно пилила мужа за безденежье. Она, как ни странно, хотела отхватить себе настоящего принца — богатого и всесильного, а не тракториста.

— А теперь, когда меня в фирму «МебеЛюксосс» пригласили на работу, она забегала. Поняла, что потеряла, да уже поздно. Мне другая нравится.

При этих словах я привычно вспыхнула и спрятала лицо на груди у мужчины.

— Ты ведь мне никогда не будешь врать, правда?

Кивнула, слушая спокойные удары его сердца, доносившиеся из-под рубашки. Он осторожно взял мои ладошки, запечатлел на каждой из них по поцелую, и прошептал:

— Пошёл я на работу собираться. Завтракай спокойно.

Боль полоснула по сердцу. Заколола под ложечкой и скрутила внутренности. Боже, я бы и сама не хотела лгать этому человеку, но я просто не понимала, как сказать о своей беременности.

Рассказать о ребёнке, которого я так страстно хотела и с которым теперь я совершенно не знаю, что делать. Поэтому малодушно смолчала, понимая, что малыш в моей утробе вот-вот начнёт шевелиться, а Саша, как все мужчины, захочет интимной близости.

— Садись, попей молочка с хлебом. На плите ещё каша есть, овсяная.

Анна Евментьевна заботливо пододвинула мне кружку с молоком. Чуть прищурилась, словно изучая. Провела сухонькими ладошками по переднику.

— Для беременных овсянка полезна. Ты ешь, не стесняйся.

Поднимаю полные боли глаза на старушку, не веря своим ушам. Она ободряюще похлопала меня по плечу и медленно опустилась на табурет, стоящий рядом.

— Вы знаете? Откуда?

— Просто догадалась. Сама беременной ходила. Знаю, какие чувства внутри бушуют.

— Но Саша…

— С ним я своими догадками не делилась. Решила — ты должна сама ему рассказать обо всём. Так правильно будет.

— Я боюсь.

— И напрасно. Сашка мой — добрейшей души человек. Он примет этого малыша как своего. Тем более что не чужой он ему — родной по крови.

Анна Евментьевна мягко улыбается. Чуть подмигивает блеклыми глазами и у мня на душе становится радостно и спокойно.

— Я готов!

Александр, застёгивая рубашку, подходит к нам. Подмигивает, расплываясь в довольной улыбке.