Читать книгу "Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - Сергей Глезеров"

Что же касается начальника Киевского охранного отделения Николая Кулябко, то его привлекли к ответственности и в итоге уволили. После отставки работал… агентом по продаже швейных машин. А вот его шурин (родной брат его жены), постоянно протежировавший ему генерал-майор Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спиридович, продолжал оставаться начальником дворцовой охраны царя, а с августа 1916 года был ялтинским градоначальником.

Удивительно, что Николай Кулябко нашел себе место при новой власти после Октябрьской революции. По некоторым данным, в начале 1918 года он состоял членом ВЦИК по работе с военными комиссарами и одновременно военным комиссаром обороны Москвы. Теперь уже убийство Столыпина, ставшее результатом двойного предательства, ему чуть ли не ставили в заслугу: мол, Кулябко, по сути дела, оказал максимальное содействие революционеру-террористу в организации убийства Столыпина. А стало быть, приближал будущую революцию…

Дело Мясоедова

В середине апреля 1912 года в буфете на петербургском ипподроме произошел «прискорбный инцидент»: редактор столичной газеты «Вечернее время» Борис Суворин прилюдно получил по физиономии от жандармского подполковника Сергея Мясоедова, служившего при Военном ведомстве. Последний объяснил свои действия протестом против того, что на страницах газеты его обвинили в государственной измене – шпионаже в пользу Австрии.

По словам самого Мясоедова, на другой же день после появления «клеветнической» статьи он отправился к Суворину за объяснениями. По заявлению редактора, опубликованная им статья основана на документальных фактах, полученных от источника, заслуживающего абсолютного доверия, но если Мясоедов сумеет опровергнуть обвинения, то он, Суворин, сочтет своим долгом реабилитировать его.

Чтобы выяснить положение дел, Суворин и Мясоедов встретились с участием посредника на ипподроме. Суворин сообщил, что остается при своем мнении, ибо окончательно убедился в правоте обвинений, выдвинутых против Мясоедова. Тогда подполковник и прибегнул к мерам «физического воздействия». На возмущенные возгласы публики Мясоедов назвал свою фамилию и заявил, что обвиняемый в измене офицер не может поступить иначе.

После этого инцидента о деятельности Мясоедова в весьма резкой и далеко не лестной форме высказался на страницах газеты «Новое время» лидер партии Октябристов Александр Гучков. Тогда возмущенный Мясоедов обратился через офицеров кавалерийской школы к Гучкову с требованием взять эти слова обратно. Гучков отказался. В обществе заговорили о грядущей дуэли. Впрочем, Гучкову было не привыкать: он славился как заядлый дуэлянт.

Чтобы помешать дуэли, за квартирами Гучкова и Мясоедова полиция установила круглосуточное наблюдение. Зорко наблюдали за ними и журналисты-папарацци, дабы не пропустить подробности «кровавой развязки». Журналисты дежурили круглосуточно в специально снятом номере «Владимирской гостиницы» напротив дома по Колокольной улице, где жил Мясоедов. Через слуг журналисты в деталях знали, чем в данную минуту занимается подполковник: принимает ли он ванну или читает газеты. Каждое появление Мясоедова на улице сопровождалось «кортежем» автомобилей полиции и журналистов.

Тем не менее Гучкову и Мясоедову удалось ввести в заблуждение своих преследователей. Час «икс» настал 22 апреля, когда дуэлянты в сопровождении секундантов прибыли к небольшому лесу вблизи Приморской железной дороги. Однако тут их вычислили: появившийся урядник потребовал прекратить дуэль. Все быстро разошлись, но уже через несколько часов по заранее намеченному плану встретились на запасном месте – у Голубиного стрельбища на Крестовском острове.

Стрелялись с 25 шагов. Оба противника промахнулись, точнее, стреляли мимо. Когда дуэль закончилась и все ее участники расселись по «моторам», подъехала полиция, но она опоздала…

Однако дуэлью дело не закончилось. Через жандармерию и Генштаб произвели расследование обвинений в адрес Мясоедова, и их признали ложными. Тогда Мясоедов потребовал от газет восстановить его честное имя. В «Голосе Москвы» написали, что газету ввели в заблуждение неверными сведениями, а с Борисом Сувориным примирение произошло вскоре после начала Первой мировой войны. «Теперь нам не время считаться, и я, со своей стороны, рад протянуть Вам руку и предать забвению все прошлое», – заявил Суворин Мясоедову…

«Отмотаем» историю назад. Сергей Мясоедов окончил Московский кадетский корпус. Служил в 105-м пехотном Оренбургском полку. В 1892 году перешел в Отдельный корпус жандармов. С 1894-го занимал место помощника начальника Железнодорожного жандармского отделения в Вержболове, на границе Российской империи, а с 1901 года по осень 1907 года – начальник Вержболовского отделения Санкт-Петербургско-Варшавской железной дороги.

Жандармский подполковник С.Н. Мясоедов

Трудился он ревностно. В послужном списке Мясоедова, сохранившемся в Военно-историческом архиве, есть донесение, которое он отправил премьер-министру Столыпину: «Я вел беспощадную борьбу с тайной эмиграцией… В трудное время смуты я в корне (!) прекращал все попытки к забастовкам… Я задерживал массу революционеров, десятки тысяч экземпляров революционных изданий. Я всегда оказывал полное содействие охранным отделениям и их агентам».

Работа на пограничной железнодорожной станции позволила ему завязать многие знакомства в высших сферах, был знаком даже с императором Вильгельмом II, чье охотничье имение Роминтен располагалось в 15 верстах от Вержболово…

Мясоедов решил выгодно жениться. Что называется, найти «особу с капиталом». Ею стала дочь торговца Клара Самуиловна Гольдштейн, причем отец дал за нее 115 тысяч рублей золотом приданого. В 1907 году Мясоедов уволился в запас, занялся коммерцией. Стал одним из учредителей акционерного общества «Северо-Западное пароходство».

Историк Корнелий Федорович Шацилло отмечал: «В министерстве опять поползли слухи о том, что руководимое Мясоедовым акционерное общество нарушает российские законы – перевозит беспаспортных эмигрантов, нечетко ведет отчетность, носит русскую вывеску, а по сути дела, является филиалом немецкой фирмы. В какой мере эти слухи соответствовали действительности, сказать трудно. Присланный расследовать дело чиновник для особых поручений при Министерстве внутренних дел пришел к выводу, что „Северо-Западное пароходство“ является чисто коммерческим учреждением и никакими противозаконными делами не занимается».

В 1909 году Мясоедов познакомился с военным министром Владимиром Александровичем Сухомлиновым, а спустя два года его восстановили на службе и он перешел в Военное министерство. Вот тогда-то и прозвучали обвинения Мясоедова в шпионаже в пользу Австрии. В тот раз ему удалось «отбиться»…

Когда началась Первая мировая война, Сергея Мясоедова призвали в армию – сначала в ополчение, но затем он подал просьбу начальнику штаба 10-й армии о зачислении на какую-нибудь должность. Она была расквартирована в районе его прежней службы в Вержболове. «Знаю в совершенстве немецкий язык, Восточную Пруссию, в которой производил разведки», – писал Мясоедов в рапорте. Вскоре ему предложили должность переводчика, и он энергично взялся за новую работу.