Читать книгу "Владимир Набоков, отец Владимира Набокова - Григорий Аросев"

Наконец, 1 февраля Набоков вместе с рядом других российских журналистов отбыл в Великобританию по приглашению тамошнего правительства (в тот момент его возглавлял либерал Герберт Генри Асквит). Задачей делегации было всеохватывающее знакомство с обстановкой в военных частях страны-союзницы, включая флот, обучающие центры, промышленность, а также фронт, – для чего делегация морем добралась до Франции. В те годы к участию Британии в вооруженных конфликтах и войнах нередко относились с изрядной долей скепсиса, и в целом страну считали «невоенной». Вот местное правительство и задумало привлечь журналистов к объективному освещению положения дел (и не только российских: до Набокова и других с подобной миссией в королевстве побывали американцы и французы).

В российскую делегацию входили: Ефим Егоров от «Нового времени» (которое, не забудем, возглавлял Михаил Суворин, несостоявшийся оппонент Набокова по дуэли), Александр Башмаков от «Правительственного вестника», Василий Немирович-Данченко (брат режиссера) от правого антибольшевистского «Русского слова», Корней Чуковский от популярнейшей и благонамеренной «Нивы», граф Алексей Толстой от «Русских ведомостей», идеологически близких кадетам, и сам Набоков – от «Речи». Итого – две петроградские газеты, две московские, одна официальная газета и один еженедельник. ВДН отмечал несбалансированность собравшейся команды и называл ее «случайной», но связывал это со спешкой при формировании состава («При более тщательной организации состав группы, конечно, мог быть полнее и лучше соответствовать существующим оттенкам русского общественного мнения»[46], – писал Набоков).

Саму поездку Набоков подробнейшим образом описал в серии очерков «Из воюющей Англии», впервые напечатанных как раз в «Речи». Ценность этого материала огромна, и, как ни парадоксально, даже не столько для русскоязычных читателей, сколько для английских. Но пересказывать все детали нет смысла: во-первых, текст многократно опубликован, в том числе в сети, а во-вторых, не все, о чем пишет Набоков, одинаково интересно, вопреки его отменному русскому языку и таланту описателя (не путать с талантом писателя). Все, что он рассказывает в целом о Британии, о встречах с известными людьми, читается взахлеб. Военные подробности, а их немало, захватывают меньше.

Группа добиралась до Лондона морем: через Стокгольм и Христианию (Осло). В британской столице делегацию встречал в том числе брат Набокова, Константин Дмитриевич, уже долгие годы служивший там, но ВДН об этом не пишет, упомянув Константина лишь однажды и вскользь, характеризуя одного из сопровождавших англичан как «старого знакомого моего брата по его службе». (Вероятно, сказывалось то, что Набоков все-таки писал свои очерки для печати, а встреча автора с братом читателям «Речи» была малоинтересна.) Сразу по прибытии русских писателей и журналистов чествовали в Reform Club, где среди прочих присутствовали Артур Конан Дойл и Рональд Росс, второй в истории нобелевский лауреат (1902 год) по физиологии и медицине. Еще до выезда на военные «объекты» Набокову и прочим посчастливилось послушать выступление премьер-министра Асквита в палате общин, куда они пришли с сугубо частным визитом, – и речь главы правительства произвела на Набокова большое впечатление, хотя он «по существу ничего нового не сказал», повторив ранее сделанные заявления. С большим вниманием Набоков как издатель-газетчик отнесся и к встрече с Альфредом Хармсуортом (виконтом Нортклиффом), на тот момент – владельцем почти всех крупных газет (The Times, Daily Mail и других), сторонника участия Великобритании в войне и ярого антигерманиста, чье влияние на общественное мнение в годы мировой войны было огромным.

Логическим завершением пребывания русской делегации в Лондоне до отбытия на «места» стал прием у короля Георга Пятого. Едва ли стоило ожидать от англомана Набокова иного впечатления, но в любом случае монарх произвел на ВДН наиблагоприятнейшее впечатление: Набоков отмечал хорошую физическую форму Георга (незадолго до того он пережил неприятный инцидент, в буквальном смысле попав под лошадь), его громкий и энергичный голос и радовался «искреннему удовольствию» короля по поводу приезда делегации из Российской империи.

Но были и другие впечатления, вот, к примеру, что писал В. В. Набоков в «Других берегах»: «Во время аудиенции у Георга Пятого Чуковский, как многие русские преувеличивавший литературное значение автора “Дориана Грея”, внезапно, на невероятном своем английском языке, стал добиваться у короля, нравятся ли ему произведения – “дзи воркс” – Оскара Уайльда. Застенчивый и туповатый король, который Уайльда не читал, да и не понимал, какие слова Чуковский так старательно и мучительно выговаривает, вежливо выслушал его и спросил на французском языке, не намного лучше английского языка собеседника, как ему нравится лондонский туман – “бруар”? Чуковский только понял, что король меняет разговор, и впоследствии с большим торжеством приводил это как пример английского ханжества – замалчивания гения писателя из-за безнравственности его личной жизни».

(Позднее Набоков встречался и со своим хорошим знакомым, писателем Гербертом Уэллсом, которого на тогдашний манер называли Уэлльзом. Автор «Войны миров» в ту пору жил в полусотне километров от Лондона, и Чуковский, Толстой и Набоков специально приехали к нему. Конечно же, впечатления от встречи с Уэлльзом у ВДН тоже остались самые восторженные.)

Далее Набоков и другие отправились в Шотландию, где осмотрели корабли британского боевого флота. Из соображений конфиденциальности всех присутствующих попросили не указывать, где именно они были, ограничившись фразой «где-то в Северном море». Однако это был небольшой городок, до которого из Лондона нужно было добираться почти сутки – Набоков упоминает 21 час – и название которого никто из россиян раньше не слышал. Группа вышла в море на одном из миноносцев, а вид огромного количества военных и грузовых судов, собранных в одном месте, произвел колоссальное впечатление. «Мы почувствовали какую-то стихийную мощь, какую-то жуткую, притаившуюся силу»[47], – писал Набоков. Особенно восторженные пассажи он адресовал верховному командующему британским флотом адмиралу Джону Джеллико, с которым делегация встречалась и общалась.

Поездку на английскую передовую во Франции совершила уже другая троица: Набоков, Толстой и Немирович-Данченко. Для этого они доехали на поезде до моря, там пересели на пароход, а затем их отвезли до места кратковременного базирования «на моторах». Программа была насыщенной: в первый день Набоков и другие нанесли визит командующему одной из армий, а также посетили разрушенные города под условными названиями V. и S. (Было бы логично предположить, что V. это Верден, но до битвы при Вердене, Верденской мясорубки, оставалось еще несколько месяцев.) На второй день была осмотрена тыловая база, занимавшаяся снабжением армии. На третий состоялась поездка непосредственно на передовые позиции во Фландрии.

Воспользовавшись пребыванием на французской территории, Набоков и другие решили посетить еще и Париж, но не с праздной целью, а все с той же: посмотреть, как живет столица во время войны. (Оказалось, что правительство приглашало Набокова и других совершить подобный визит и на французский фронт, но телеграмму вовремя не доставили, поездка не состоялась.) Перед тем как приступить к добросовестному и всестороннему описанию Парижа, Набоков делает интересное замечание. Он пишет, что с 1895 года, когда впервые оказался во французской столице, ему довелось побывать там не менее 15 раз. А в самом конце задается вопросом без ответа: «Когда, при каких условиях я снова увижу Париж?»[48] Едва ли он представлял, при каких…