Читать книгу "Кластер - Дмитрий Захаров"

Через три месяца – Аня. Пошла с друзьями в парк. Кто-то толкнул – упала и ударилась. Разрыв селезёнки. Ну и не успели до больницы довезти.

А последним – ещё через месяц с небольшим – Дима Юрков. Автокатастрофа.

– Странно, да? – спросила Алиса, закуривая ещё одну. И сама же себе ответила: – Очень странно.

Айрат, говорила она, похоже, знает, что случилось. Он был у них у всех. И с Димкой до последнего общался. И вот я чувствую: он что-то знает, но мне не говорит. И хочу его расспросить.

Долго молчали. Алиса смотрела на дорогу, Андрей – в окно.

– Ты не поверишь, – сказал он в какой-то момент. – Полная дичь, конечно. Совпадение. Но мы когда-то в шутку «вторым фронтом» называли себя.

– Себя?

Андрей двинул головой, словно пытался размять затёкшую шею.

– В институтские годы каждый второй кажется себе мыслителем. А у нас группа была – одни эти самые вторые. Сколотили масонскую ложу, готовили переустройство мира. Наделали кучу глупостей, само собой, попались. Сейчас из семерых на свободе двое: я и Валька Савельев.

И он рассказал про свой «второй фронт». Про акции, СИЗО и подвалы, про опубликование документов Росновы и про то, что последовало за этим.

Алиса поглядывала на Андрея краем глаза. Он говорил, чуть приподнимая уголки губ в лёгкой полуулыбке. И когда речь шла об арестах и допросах – тоже. Рисуется решила Алиса, как и тогда, в больничной палате.

Алиса в какой-то момент поймала себя на том, что не следит за словами, а только слушает голос – таким говорили в советских фильмах уверенные в своей правоте пионеры.

– В финале, – рассказывал Андрей, – меня определили в «Микрон», а мой дружок Марат пошёл работать в безопасность. Перестраивать систему с самого дня. Как там, «ты должен сделать добро из зла, потому что больше его не из чего сделать». Его потом посадили за экстремизм на восемь лет.

– А ты? Так же думал?

– Что-то в этом роде. Надо убрать плохих людей и поставить хороших. И как только мы – хорошие люди – сможем переустроить хоть один этаж, хоть один департамент, – мы будем большие герои на все времена. Я, собственно, и пришёл работать к своему шефу – Геннадию Яковлевичу – потому что он что-то такое пытался затеять: перестал давать взятки в бюджетный, добился строительства собственной линии энергоснабжения, тендер на строительство ТЭЦ провёл по-честному, а не как это принято в стройкомплексе кластера… Сейчас он в ведомственной общаге, живёт под двумя уголовными делами. Знаешь, коммунизм в отдельно взятой комнате не задался. Как и полагается, самые близкие, верные и замечательные потом на суде просили не ассоциировать их с «антигосударственной» деятельностью. Один теперь даже зам генерального…

– Слушай, – сказала Алиса, поморщившись, – и как ты у них работаешь?

– А вдруг я – Штирлиц? Работаю на этот твой «второй фронт», а пиар «Микрона» – только прикрытие?

– Врёшь ты всё, – сказала Алиса, – совсем на Штирлица не похож.

– А на кого похож?

– Ну на кого… На Нуриева. Точно! Я всё думала, кого ты мне напоминаешь.

– О, боже мой! – засмеялся Андрей. – Я же вроде при тебе не танцевал, сдерживался.

– Соглашайся! – потребовала Алиса. – Нуриев – классный! Я его с детства обожаю. Чуть-чуть волосы под него подправить, и будешь совсем хорошенький!

– Тогда ладно. Но только если совсем.

Сигнал GPS то и дело терялся. То ли поблизости стояли глушилки, то ли не очень хотел работать приёмник. Из-за этого пару раз сворачивали не туда. Алиса хмурилась и начинала покусывать губу, затем резко тормозила у первой попавшейся машины и шла спрашивать дорогу. Андрей поглядывал ей вслед и, достав блокнот, что-то записывал.

– Тебе приходилось когда-нибудь иметь дело с вашей корпоративной безопасностью?

Андрей кивнул.

– Я во время одних разбирательств сидел в местном изоляторе. Клопы там – звери. Таких хорошо брать для охраны дачи.

– Я вот тоже с этими вашими шпиономальчиками намедни познакомилась, – Алисе вспомнилось глумливое сюсюканье Петрушевского.

– «Второй фронт»?

– Ага.

– Расскажи, что́ это была за песня? Твоё сольное я послушал уже. А вот «Любовников» – совсем выборочно.

– Спасибо, – кивнула Алиса, закуривая. – Ну, сложно песню-то пересказывать. Они, ну на том сайте, почему-то одну строчку выдернули: «Рабство спадает с плеч, мы уходим на второй фронт».

– Социальный протест.

– Да какой там социальный протест, – отмахнулась Алиса, выдыхая дым в приоткрытое окно. – У меня в оригинале «горе» вместо «рабства» было. Не знаю, в общем.

* * *

Айрат жил рядом с Краснокаменском, не в городе даже, а в ПГТ Солнечный. Съезд с шоссе в его сторону предварял странный знак: церковный купол, перечёркнутый волнистой красной линией. Алиса бывала здесь раньше и оттого знала, что купол – это Москва, а знак – просто экстравагантная выходка местных умельцев. Андрей же разглядывал поделку с большим интересом.

Это был совсем маленький городок. Один из таких, про которые думаешь, проезжая мимо: «надо же, где только ни живут люди». За ржавым остовом исполинского механизма потянулась промышленная зона. За ней появился чахлый лесок и дохлые туши брошенных элеваторов. Только через десять минут спотыканий о выбоины показались дома, построенные в боевой порядок. Очевидно, они ожидают, что элеваторы рано или поздно оживут и постараются их сожрать.

Андрей хорошо знал такие места. Он сам 30 лет назад родился в закрытом «ящике» в Томской области. Сначала кажется, что это лучший город на свете, потом обещаешь себе, что в следующем году точно уедешь, а затем раз – и дёргаться уже поздно: жена, дети, двушка в кредит от «Микрона». Смешно, но в Томске теперь – тоже «Микрон»; по-моему, по всей стране уже один «Микрон»…

Алиса свернула на длинную прямую улицу, с одной стороны которой всё ещё сохранились остатки деревьев, а с другой стоял плотный ряд блочных девятиэтажек.

– Как называется это место? – поинтересовался Андрей.

Алиса глянула на навигатор.

– 60 лет ВЛКСМ.

– Мог бы и сам догадаться.

Ехать по городу пришлось совсем недолго – нужный дом был третьим в цепи. Свернули в арку, над которой висел щит «Вселенский луч», – реклама стоявшего рядом магазинчика.

– Я паркуюсь хорошо, – предупредила Алиса, – можно не бояться.

– Да я в общем-то и не боюсь, – хмыкнул Андрей.

– Это ты мне пытаешься льстить, конечно.

– У меня полно дурных привычек, но конкретно эта отсутствует.

Алиса скептически покачала головой.

Во дворе оказался детский сад с ажурной решёткой забора. И вдоль неё, и рядом с подъездами стояла куча заснеженных машин. Иные из-за наросшего сугроба можно было опознать разве что по колёсам. Парковаться было совершенно негде. Алиса проехала вдоль трёх домов и вырулила снова на улицу – решила встать у обочины.