Читать книгу "Wonderful Life. Размышления о том, как найти смысл жизни - Фрэнк Мартела"

Автономия в экстремально стесненных обстоятельствах

«Между стимулом и реакцией есть промежуток. В этом промежутке сосредоточена наша свобода выбора реакции. В нашей реакции заложены наш рост и наша свобода»[229].

Стивен Кови «Главное внимание главным вещам», 1995

Даже в самых стесненных обстоятельствах у нас есть зерно свободы, и в этом наша сила: свобода выбирать значение ситуации и нашу реакцию на нее. Сартр писал, что «как только свобода зажигает свой маяк в сердце человека, боги становятся над ним не властны»[230].

Жизнь имеет свои ограничения. Например, сидящий в тюрьме человек не может по своей воле из нее выйти. Но даже заключенный может выбрать свою реакцию на свое заключение. У Сартра был собственный опыт, когда в течение девяти месяцев он был заключенным во время Второй мировой войны, и это могло бы подтвердить его слова.

Виктор Франкл выразил схожую мысль, когда написал: «Мы, прошедшие концлагеря, можем вспомнить людей, которые ходили по бараку, утешая других, делясь с ними последним куском хлеба. Пусть их было немного, но они служат достаточным доказательством того, что у человека можно отнять все, кроме одного – его последней свободы: выбрать свое отношение к любым данным обстоятельствам, выбрать свой собственный путь»[231].

У жизни есть свои ограничения, и все же у нас есть свобода выбора, как на них реагировать. Если наше счастье и наше чувство смысла зависят от внешних обстоятельств, то они по определению будут хрупкими, так как мы не можем контролировать мир вне нас.

Несчастья случаются, люди, которых вы любите, умирают, в определенной степени в жизни каждого человека случаются трагедии.

Однако то, над чем у нас есть определенная доля власти, – это наша реакция на внешний мир. Для Франкла, как и для многих других людей, именно то, что мы делаем в пространстве своих реакций – эмоциональный и психологический выбор, – помогает нам выстроить курс на собственную свободу и дает нам те надежду и стойкость, которые так нужны нам в моменты страданий, как экстремальных, так и повседневных.

Античные стоики рассматривали apatheia, что буквально переводится как «без страсти», в качестве главного жизненного идеала. Этим словом они обозначали такое состояние ума, при котором человек может созерцать все, что бы ни происходило в его жизни, без всякого суждения – просто дать этому происходить, наблюдать за этим, даже реагировать на это должным образом, но не позволять происходящему захватить себя. Apatheia, или бесстрастность, – это способность сохранять определенную дистанцию между всем, что может произойти в мире, и собственной реакцией, чтобы не позволить произошедшему проникнуть в тебя.

Если мы достигли такого состояния ума, то никакое происшествие извне не сможет поколебать наш внутренний покой. Разумеется, достичь подобного состояния ума – задача не из легких. Вот почему стоики разработали целую систему упражнений, с помощью которых человек мог постепенно моделировать свой ум для достижения apatheia.

Таким образом, можно испытывать определенный уровень свободы даже в наиболее стесненных обстоятельствах, но достижение подобной свободы от внешних обстоятельств требует такого состояния ума, которое приобретается только в результате значительных усилий.

Важно отметить, что путь к такому спокойствию ума может помочь человеку в различных непереносимых обстоятельствах, но мы, тем не менее, должны стремиться к тому, чтобы само общество было лояльно по отношению к автономии человека.

Если исследования, проведенные в рамках теории самодетерминации, нас чему-нибудь и научили, так это тому, что чем больше есть школ, общин и рабочих коллективов, поддерживающих автономию человека, тем лучше человек способен постичь и реализовать себя и тем благополучнее он себя чувствует[232].

Люди не могут процветать в среде, где их жестко контролируют, заставляют делать то, чего они не хотят. Если культура поведения на месте работы человека репрессивна, то решением этого будет не обучение работников ментальным практикам, чтобы они лучше справлялись с подавлением.

Решением будет перестроить саму организацию таким образом, чтобы для людей появилось больше места для личной свободы и самовыражения. Как общество и как граждане этого общества, мы должны добиваться создания таких условий, организаций и правительств, которые дадут возможность человеку быть аутентичным и автономным в своих действиях, а не только в своих мыслях.

12. Совершенствуйте свой потенциал

«В каждом человеке есть неукротимое стремление развить себя, соответствуя тому размаху, с которым его сотворила природа; говорить, действовать согласно тому, что природа заложила в него. Это правильно, это для него впору, это само собой разумеется; и это не есть его обязанность и даже не сумма обязанностей. Смысл жизни здесь, на Земле, может быть определен как состоящий в следующем: раскрыть себя и работать с тем даром, который у тебя есть».

Томас Карлейль

«Герои, почитание героев и героические в истории», 1840

Есть своя красота в совершенстве. Неважно, в какой сфере: будь это современные танцы или баскетбол, политическая риторика, гастрономия, синхронное жонглирование или собирание трех кубиков Рубика одновременно: мы смотрим, замирая от восхищения, когда что-то делается превосходно. Мы не можем не восхищаться этим. Являясь всю свою жизнь игроком любительского футбола, я не могу удержаться от восторженных возгласов, когда наблюдаю за мастерством, с которым такие игроки, как Лионель Месси, Криштиану Роналду или Марта Виейра да Силва, владеют мячом. Если я читаю что-то, то иногда останавливаюсь, чтобы насладиться какой-то особенно хорошо составленной фразой. Если кто-то является лучшим в мире в чем-то – неважно в чем, – мы сразу начинаем относиться к этому человеку с большим уважением. До нынешней эры глобализации быть лучшим на местном уровне было достаточно, чтобы завоевать восхищение людей вокруг тебя. Когда моему деду было за восемьдесят, он помнил имена легкоатлетов и бегунов, которые в дни его молодости были чемпионами страны.

Есть ли добродетель в совершенстве? Древние греки считали, что есть. Для них совершенство являлось добродетелью, Гомер использовал в своих поэмах греческое слово areté для обозначения совершенства любого рода[233]. Быстрый бегун проявляет areté своих ног, большой, сильный меченосец демонстрирует arete своей физической силы. Во времена тех героических обществ, описанных в поэмах Гомера, в Исландских сагах, в ирландском Уладском цикле[234], высшим долгом человека являлось исполнение своих обязанностей, которые возлагало на него общество. Все, что помогало ему в исполнении этих обязательств, считалось добродетельным, а все, что препятствовало, считалось пороком или злом. Анализируя моральные принципы героических обществ, философ Аласдер Макинтайр писал: «Добродетели – это такие качества, которые поддерживают свободного человека в исполнении его предназначения и которые проявляют себя в тех действиях, которые это предназначение требует»[235]. Другими словами, герою для исполнения своего предназначения порой нужна сила, а порой хитроумие. Добродетель заключалась в обладании требуемым совершенством.