Читать книгу "Следующий год в Гаване - Шанель Клитон"

Я делаю глоток, и мое горло обжигает огненный поток. В животе у меня становится жарко.

– Я не говорил, что среди них были хорошие, – уточняет Луис. – Просто были люди, которые погибли до того, как из героев-освободителей сами превратились в тиранов. Они руководствовались добрыми намерениями. Но к сожалению, часто самые отъявленные злодеи начинают с самых хороших намерений.

Я возвращаю ему пустой стакан. Он снимает крышку с бутылки рома, наполняет его и подносит к губам.

– Я хочу найти его, – говорю я, сама удивляясь своим словам.

Главное для меня сейчас – узнать, что же произошло между ними. Мне необходимо разгадать эту загадку.

– Ну конечно, ты же журналист. – Луис вздыхает, на его лице выражение, в котором читается смирение вперемешку с весельем. – Что ты о нем знаешь?

– Немного. Он не подписывал свои письма.

– Вероятно, чтобы уберечь твою бабушку в случае, если их когда-нибудь найдут. Были ли в этих письмах какие-то подсказки?

Я на мгновение задумывалась.

– Он был адвокатом. Он познакомился с Фиделем в Гаванском университете, когда изучал там право.

Луис едва заметно вздрагивает, и его реакция говорит о многом. Даже после своей смерти Фидель продолжает отбрасывать длинную тень.

– Этого недостаточно, чтобы начинать поиски. Ты даже не знаешь, остался ли он на Кубе или уехал. Жив ли он до сих пор.

– Я все понимаю.

Без интернет-поиска и генеалогических сайтов это будет трудное дело. А без имени и фамилии задача кажется совсем непосильной. И все же меня не покидает мысль о том, что, отправляя меня сюда, бабушка верила, что я смогу найти зацепку. Анна сказала, что бабушка попросила сохранить шкатулку для меня; она, должно быть, хотела, чтобы я узнала правду. Но если так, то почему она никогда сама мне об этом не рассказывала?

– Твоя бабушка может что-то знать, – добавляю я, вспоминая слова, которые сказала мне Анна. – Может быть, в этой истории замешаны и другие люди, которые до сих пор живут на Кубе. Я хочу хотя бы попытаться найти его. Если он все еще жив, если он в Гаване, возможно, я смогу встретиться с ним.

– Но зачем тебе это нужно?

Луис снова наполняет стакан, напиток покачивается в бутылке, когда он пододвигает стакан ко мне. На этот раз я не пью.

– Потому что она чувствовала себя чужестранкой, а еще она была единственным человеком в мире, который действительно понимал и чувствовал меня.

По выражению его глаз я вижу, что он не понаслышке знаком с тем, о чем я говорю. Когда он общается с Анной, я вижу, что между ними существует особая связь. После того, как он в раннем возрасте потерял отца, именно бабушка стала опорой для него и его матери. Она забрала их в свой дом, она занималась рестораном в попытке дать им лучшую жизнь.

– Только не говори, что будь ты на моем месте, ты не сделал бы того же, – говорю я.

– Если бы здесь все было иначе, возможно, я бы так и сделал. Но здесь не Майами. Ты должна быть осторожна. Может быть, шестьдесят лет назад Пабло был хорошим человеком, но это не значит, что он остался тем самым человеком, которого любила твоя бабушка. Ты же не хочешь, чтобы из-за твоих поисков у тебя возникли проблемы?

– Ты считаешь, что, пытаясь найти его, я иду на риск?

Я всего лишь хочу узнать историю своей семьи. Больше ничего. Я даже не подумала о том, что местное правительство может усмотреть в моих действиях злой умысел. Я хочу узнать подробности любовного романа, а не политического восстания. Неужели беспокойство двоюродных бабушек из-за моей поездки на Кубу было оправдано?

– Да, это может быть опасно. Марисоль…

С его губ срывается проклятие, и стул со скрежетом скользит по выщербленному кафельному полу. Его лицо раскраснелось, хотя я не уверена, что в этом виноват алкоголь.

– Мне пора спать, – бормочет он.

В голове я мысленно представляю, как он ложится в одну кровать с Кристиной.

Женат. Он женат.

– Спасибо за ром, – запинаясь, говорю я.

Он мне не отвечает.

Я смотрю прямо перед собой, борясь с желанием обернуться и посмотреть, как он уходит. Мне уже слишком много лет, чтобы вот так терять голову. Особенно из-за женатого мужчины. Тем более что я приехала сюда для другой цели.

– Бабушка попросила меня показать тебе завтра Гавану, – слышу я голос Луиса за спиной. – Я буду ждать внизу в десять.

Я открываю рот, чтобы возразить, что прекрасно обойдусь без гида, но Луис уже ушел.

* * *

Утро наступило гораздо раньше, чем я ожидала. Любовные письма бабушки разбросаны по покрывалу, а моя голова трещит от выпитого накануне рома. После того как я вернулась в комнату, я принялась перечитывать письма и заснула. Сейчас мой желудок полон рома, а голова полна вопросов.

Неужели его убили? Неужели их разлучила революция? Неужели он тоже покинул Кубу? Если они расстались по какой-нибудь банальной причине, почему она никогда о нем не упоминала?

Я отлично помню, о чем меня предупредил Луис прошлой ночью, но меня не покидает желание попробовать разыскать этого таинственного революционера. У меня такое чувство, что я очень близко подобралась к главной тайне нашей семьи, и я не могу избавиться от желания узнать, кем был Пабло, и найти его.

Я достаю из чемодана свое любимое длинное платье, дополняю его удобными сандалиями и большими солнцезащитными очками. Я говорю сама себе, что не буду заниматься прической и макияжем, так как не собираюсь прихорашиваться, но делаю и то и другое.

Я ощущаю на своем пальце тяжесть кольца. Я смотрю на него сверху вниз, представляю, как оно смотрелось на руке моей бабушки, и у меня возникает ощущение, что часть ее прошлого будет сопровождать меня в моем путешествии по Кубе. Я колеблюсь, но все же кладу контейнер с прахом в сумку. Конечно, немного жутковато возить с собой ее прах, но я же не знаю, где меня посетит вдохновение.

Я выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице, мои шаги замедляются, когда я замечаю Луиса, стоящего там, где мы договорились встретиться. На нем белая льняная рубашка и брюки цвета хаки. Его веко приобрело ужасный желто-зеленый цвет, а скула слегка припухла. Он выглядит усталым; возможно, не у меня одной ночь выдалась бессонной.

– Ты уверен, что не хочешь показать это врачу? – говорю я вместо приветствия, указывая на его израненное лицо.

Его губы кривятся.

– Никаких сомнений.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я мягким тоном.

– С моим глазом все в порядке, да и с головой тоже…

Он кажется смущенным, и это настолько не вяжется с его обычным образом серьезного и сосредоточенного мужчины, что я невольно улыбаюсь, хотя собиралась вести себя исключительно сдержанно.