Читать книгу "Мой босс - Оборотень - Лана Черная"

Я встретил ее снова лишь четырнадцать месяцев спустя.

В постели родного брата.

А сейчас смотрю на нее, спрятавшуюся в салоне машины, и в голове только одна мысль: плюнуть на все и увезти ее к себе. Запереть на все замки и не выпускать из постели, пока не вспомнит.

Да, пробуждение второй ипостаси стирает многие человеческие воспоминания. Особенно ревностно очищая мысли от других самцов. И неважно, что мы с Лео — одно целое. Он — ее первый партнер. С ним она связана не только его семенем, но и своей кровью. Их связь всегда будет крепче.

Мне же нужно ее приручать к себе постепенно. Иначе пострадаем мы все.

Выдыхаю и бросаю взгляд на часы. На уговоры нет времени. Летучка, которая сегодня проходит в этом ресторане, чьей переделкой мы занимаемся в числе прочего, вот-вот стартует, а я не привык опаздывать. Даже если без меня ничего не начнется.

— Сама напросилась, — фыркаю и ловко вынимаю Ради из машины, перебрасываю через плечо.

Она визжит, брыкается.

— Будешь упрямиться, проведешь вот так все совещание, — говорю, втягивая ее аромат.

Она ведь даже не подозревает, как соблазнительно пахнет. И что никакие средства не сотрут запах ее желанного тела.

Я успел забыть, поэтому едва не рехнулся, когда она вошла в кабинет. Не удержал зверя, учуявшего свою самку. Нарычал. Выгнал.

Только малышка не из робких. Не испугалась. Допила кофе. Тот самый, что пила на набережной, и дала деру.

А потом всю ночь маялась бессонницей. Я же разнёс вдребезги весь этаж и поэтому оперативные совещания временно перенесли в этот ресторан, который мой приятель пару недель назад перекупил у юного Бекера.

Теперь вот с какого-то перепугу малышка решила поупрямиться. Но мне не до детских игр. У меня проект горит, а лучшая моя архитектор вдруг решила, что ей пора в декрет. А мне расхлебывай.

Одна надежда на малышку, которая странным образом притихла на моем плече. Видимо, перспектива провести на моем плече свой первый рабочий день ее не прельщала.

А жаль.

Я бы не отказался. И если не так, то на моих коленях точно. А еще лучше у меня дома. На кровати. На четвереньках. Наслаждаясь видом ее тугой попки в своих ладонях.

Проклятье. Притормаживаю у входа, отгоняя порочные мысли. Ставлю Ради на ноги. Она отступает от меня на шаг. Одергивает пиджак, поправляет юбку. Все такое скучное до зубовного скрежета.

— В джинсах и свитере ты выглядишь лучше.

И просто не даю ей опомниться, подталкивая внутрь, где уже идет жаркое обсуждение предполагаемых кандидатов на должность ведущего архитектора и начальника проектного отдела.

— Всем доброе утро, — чуть повышаю голос.

И все замирают, глядя на нас. Димка Черепанов, наш главный “топограф”, а на деле — скучный и дотошный инженер-геодезист, делает круглые глаза и восхищенно присвистывает.

— Ты все-таки сделал это, босс. Ради, подскажите, как старый хрен Молин умудрился вас упустить?

Он шустро оказывается рядом с моей — моей! — малышкой, тянется, чтобы поцеловать ей руку, но я делаю шаг вперед, плечом закрывая растерянную Ради.

— Жене ручки целуй, Казанова доморощенный.

И слышу за спиной благодарный выдох. Ну хоть так.

— Ради теперь наш ведущий архитектор. Так что прекращаем пялиться и начинаем работать.

Усаживаю малышку рядом с собой. На всякий случай. А то выглядит зашуганной и дергается едва ли не от каждого шороха. Ровно до тех пор, пока перед ее глазами не оказывается макет нового проекта.

Она меняется в один момент. В глазах вспыхивает азарт. Никакого страха и озираний по сторонам. Полное погружение в работу.

Наблюдаю, как она лихо отметает идеи Риткиного зама и перекраивает все на свой лад.

Буковый город? А что, очень даже интересно. Оборотням действительно нужен простор, свобода. Место вне города. И она показывает мне такое место. Но эта земля — не просто запретная. Эта земля — мое персональное проклятье. И вернуться туда означало расписаться в собственной несостоятельности.

— Неее, — тянет Мила-дизайнер, — эта земля наших конкурентов. Там Молин давно на нее глаз положил.

— Молин — хитрый делец. А еще человек. А здесь главный, — она стучит пальчиком по карте, — старейшина из древнего рода оборотней. Человеку с ним не договориться. Я пробовала. Там роща Буковая просто невероятная, — вздыхает мечтательно и смотрит на карту так, будто там собраны все ее заветные мечты.

И вот тут у меня в голове, наконец, все складывается. Так вот, значит, о ком говорила Ритка, когда вернулась с последнего тендера, где ее проект разнесла в пух и прах какая-то “бледная поганка”.

Вот кто едва не пустил меня по миру, умыкнув госпроект шесть лет назад, когда "Небо" ещё не стояло так крепко на ногах, как сейчас. Вот кто раз за разом бодался с моими лучшими архитекторами. Со мной.

И всегда оставалась безымянной "бледной поганкой. Но нереально талантливой.

Действительно странно, что Молин уволил ее. Лишиться золотой жилы? Глупо, но мне только на руку. Не пришлось портить старику репутацию, а себе нервы. Пусть работает Молин спокойно. Конкуренция — часть большого бизнеса. Даже если она чистой воды иллюзия. И если с малышкой у Молина был хоть какой-то шанс бодаться со мной, то теперь все козыри у меня на руках.

Усмехаюсь, ловя на себе блестящий азартом сине-золотистый взгляд.

Судьба поистине хитрая дама. Сама привела мне ту, кого я не один месяц безуспешно пытался переманить в “Небо”. И не единожды линчевал в мыслях, получая наполненные вежливым сарказмом отказы.

Ну что ж, малышка, сама напросилась.

Будет тебе Буковая роща и парочка оборотней в придачу.

Глава 19.

Ради. Неделя седьмая.

Снова идет дождь. Крупные капли стекают по стеклу, ветер гнет деревья. Странное лето в этом году, грустное.

Но мне не нужно солнце, мне хочется распахнуть окно, вдохнуть влажный воздух, глотнуть сладкой дождевой воды.

Так уж вышло, что с солнцем у меня отношения не сложились. А дождь — он лучший друг и прекрасный собеседник. Под тихий перестук капель рождаются самые безумные идеи.

И я медленно встаю с кровати, задержав свой взгляд на Лео.

Его жизнь истончается с каждым днем и это пугает, потому что я совершенно запуталась. Ничего не понимаю. Ничего не могу.

Только распахнуть створки окна и позволить не по-летнему холодному дождю обрызгать мое лицо, забраться в стерильную теплоту палаты. Зажмуриваюсь, подставляя себя дождю, и тут же чувствую горячую ладонь на животе и запах кофе с корицей.

— Простудишься, глупая, — низкий голос вибрирует под кожей и пружинит в солнечном сплетении, согревая.