Читать книгу "Мой друг Тарантино - Татьяна Полякова"

— У тебя сотовый с собой? — зашептала я вответ. — Вызывай милицию. Нет, лучше я.

Дальше было вот что: со второй попытки я набрала номер игорячо зашептала:

— Стрельба на старом рыбном складе, есть трупы.Приезжайте немедленно.

— Еще чего, — весело ответил мне мужской голос.

— Да вы что, с ума сошли? — возмутилась я. —Здесь из автоматов палят, а я рискую жизнью, выполняя свой гражданский долг.

Впереди мелькнула тень, и Антон выстрелил. Толк от этого былтолько один, мой собеседник сказал:

— Твою мать. — И отключился.

— Еще идеи есть? — вежливо спросил Антон, мыпоползли на четвереньках вдоль стены, постоянно на что-то натыкаясь.

— Ты плохо ведешь себя, — вновь раздалсяголос. — Не стыдно тебе так огорчать папочку? Давай, детка, иди ко мне. Тыже знаешь, я без тебя скучаю, места себе не нахожу. Хочешь, скажу, о чем яподумал сегодня? Пожалуй, я куплю тот домик, на озере. Помнишь? Нам было хорошотам. Тебе было хорошо со мной, скажи, детка? Конечно, хорошо. У тебя такиенежные пальчики, помнишь…

— Заткнись, придурок! — рявкнула я, было это оченьглупо, но что сделано, то сделано.

— Ну, наконец-то, — развеселился он. — Я такрад слышать твой голос. Хочешь сделку? Ты завязываешь валять дурака — и я,возможно, отпущу твоего парня. Хотя это не по правилам. Где ты откопала этогодурачка? Он хоть знает, с кем связался? Спорю, не знает. Конечно, все твои парнистрашные олухи. Кончится тем, что мне придется его пристрелить. Ты опять будешьзлиться, а кто виноват? Давай, детка, не расстраивай меня.

Он продолжал трепаться, а мы с Антоном потихонькупродвигались вперед. Конечно, ни на что я особо не рассчитывала, но проигрыватьне люблю, оттого и ползла в темноте с ослиным упрямством.

— О черт, — выругался рядом Антон, вновь грохнулвыстрел, я приподняла голову и с тоской увидела, что тени приближаются. —Может, стоит сдаться в плен? — спросил мой спутник без всякого оптимизма.

— Пленных здесь не берут, — ответила я. —Если мы попадем к ним в руки, нам не позавидуешь.

— Почему-то я подумал так же. Все-таки Антон вел себямолодцом, не лез с глупыми вопросами, не психовал и даже про семейство невспомнил, а собрался достойно встретить свою кончину, ни в чем меня не упрекая.

— Там впереди вроде бы пролом в стене, — шепнулон, я подняла голову и в самом деле увидела кусочек серого неба, но даже неуспела обрадоваться, из пролома грохнула автоматная очередь, пули ровненьколегли в полуметре над нашими головами. Пришлось вжаться в пол и ненадолгозатихнуть. Автоматная очередь имела самые неожиданные последствия, с улицыдонесся шум, вроде бы подъехали машины, а потом суровый голос заявил в мегафон:

— Немедленно прекратите стрельбу. Выходите с поднятымируками. Вы окружены. — И прочее в том же духе. В общем, родная милиция неподкачала и прибыла в рекордные сроки. Если честно, особой радости я неиспытала, с милицией мне так же не хотелось связываться, как и с придурком, чтотак мило беседовал со мной, потому что из правоохранительных органов меняпрямехонько передадут ему в руки, в этом я ни минуты не сомневалась.

Мелькнула шальная мысль: вдруг повезет и этого гада случайноподстрелят, но в это как-то не верилось, зная его невероятную везучесть.Оставалось одно — попытаться вырваться во всеобщей свалке… Шансы на успехпривели меня в уныние, но другого выхода все равно не было.

Я вспомнила о заимствованном пистолете и несколько развыстрелила в воздух. Тут же услышала голос.

— Кого ты надеешься подстрелить? — веселопоинтересовался он. — Стрелять ты никогда не умела. Кончай дурить, детка,вам не выбраться. Здесь мы, на улице ментовское оцепление. Давай выходи.

— Да пошел ты! — заорала я, злясь на себя занесдержанность.

— Ты скверно себя ведешь, натравила на меня ментов, тыже знаешь, это бесполезно… — Договорить он не успел, мир вокруг явно взбесился,выстрелы зазвучали сразу со всех сторон. Я вскрикнула и вжалась в стену. Весьэтот бедлам длился не более минуты, но ее я запомню на всю жизнь. Я лежала,обхватив голову руками, и готовила себя ко встрече с господом. К сожалению, мненечего будет сказать ему в свое оправдание. Это произвело на меня впечатление,и я захлюпала носом, но тут в наступившей тишине вновь услышала голос.

— Вы что, спятили? Прекратите стрельбу. Ты цела? Эй,ответь мне, детка. Черт возьми, ответь мне.

— Чтоб ты сдох, — подала я голос.

— Слава богу… Менты не шутят, ты слышишь? Это уже неигрушки. Очень прошу, прекрати валять дурака. Ты разбиваешь мне сердце.

— Отлично. Я геройски погибну на рыбном складе.

Он выдал замысловатое ругательство, после чего стало оченьтихо. «Какого черта, где милиция?» — мысленно возмущалась я. Точно в ответ намой вопрос на улице вновь началась пальба, а этот придурок заорал:

— Детка, левее пролома есть труба. Ты пролезешь. Толькоя тебя умоляю, будь осторожна. Хочешь поиграть, поиграй, но помни, я непереживу, если с тобой что-нибудь случится.

— Ты мне осточертел, — пробормотала я сквозь зубы,но двинулась к пролому.

— Здесь в самом деле труба, — шепнул Антон, богзнает как опередивший меня. — Вопрос, куда она ведет?

— Какая разница? — отмахнулась я и полезла первой,насмешливый голос крикнул мне вдогонку:

— До скорой встречи, дорогая!

Тут опять принялись палить, и ему пришлось заткнуться, а яоказалась в кромешной темноте. Время от времени у меня наблюдаются приступыклаустрофобии, ко всему прочему мне казалось, что труба сужается, давит наплечи, и я с ужасом подумала, что могу застрять в ней, вспомнила про Антона и позвала:

— Антон. — Собственный голос испугал меня, япоежилась и почувствовала, как что-то коснулось моей щиколотки, вслед за этимраздался шепот:

— Это я.

Слава богу, я-то решила, что это крыса, и едва не скончаласьот ужаса.

Труба шла под уклон, продвигаться вперед было оченьнеудобно, надо полагать, Антону и вовсе пришлось несладко. Стрельба неожиданностихла и больше не возобновлялась, а я подумала: что, если у трубы есть вход,но нет выхода? Такие шуточки вполне в духе этого придурка. Казалось, мы преодолелиникак не меньше десяти метров, а этой чертовой трубе конца и края не видно,впереди темнота, что это может быть? Какой-то слив? Вентиляция? Не похоже. Еслимне суждено умереть сегодня, пусть это будет в другом месте.