Читать книгу "Охотники за камнями - Кристалл Дар"

Нет, это не тот изумруд, который мы хотели заполучить, но, похоже, только старый гаримпейрос это понимает.

И новый торг… Но сумма, по итогу, превышает ту, которую мы готовы потратить. А бразильцы окончательно расслабляются. Потому третий камень нам удается выкупить почти вчистую. И едва сдержать алчное счастье — потому как он и был нашей истинной целью.

Пока Аманда отсчитывает деньги — неуловимым движением заставив изумруд исчезнуть из своих пальцев — я перехватываю поудобней рюкзак с оружием, готовый к любым неприятностям.

Но, несмотря на всеобщее напряжение, нам удается спокойно и почти не оглядываясь уйти.

Мы ускоряемся только тогда, когда видим лошадей. Вскакиваем на них и максимально быстро двигаемся в противоположную сторону от той, с которой пришли.

И только тогда отпускает.

Сначала начинает смеяться рыжая. Хохочет все свободнее и громче, испытывая торжествующее облегчение и удовольствие от совершенной сделки. А потом расслабляюсь и я. Подхватываю её смех, приближаюсь, насколько лошади позволяют это, и притягиваю ради короткого победного поцелуя.

Её глаза сверкают как драгоценные камни.

А редкая улыбка настолько преображает лицо, что я едва подавляю в себе желание натянуть очки, чтобы спрятаться от всепроникающего сияния.

Рыжая выдыхает:

— Наконец-то… все закончено.

— Да уж, — я выдаю в ответ фирменную кривую ухмылку.

И пытаюсь не выдать тот факт, что настроение у меня моментально падает до нулевой отметки.

Потому что осознаю — все и правда закончено. И наше путешествие тоже.

И мне это ни хрена не нравится

Глава 39

Аманда Хендерсон

Бразилия далеко не повсеместно насыщена опасностями, москитами, влагой и неприятными встречами.

Эта страна умела увлечь. Особенно если ты добился того, что так страстно желал.

И, как сказал один мой знакомый, перед тем как ехать в Бразилию следует завести еще одно сердце — потому что свое ты мог оставить именно здесь.

Бесконечные пляжи с белоснежным песком соседствуют с неприступными вершинами, бурлящие водопады — с укромными бухтами, шумные мегаполисы расположены в непроходимых джунглях, а сумасшедшие природные богатства прикрыты тряпьем и беззубыми улыбками бедняков.

Я еду на лошади, смотрю по сторонам и улыбаюсь. Потому что чувствую себя здесь, в этом природном парке величиной с огромную страну, как чувствуют редкие виды птиц и зверей, взятые под охрану ЮНЕСКО.

Как в убежище.

Защищенной.

И, в то же время, совершенно свободной.

Я чувствую, что изменилась. Вышла за рамки и ограничения, которые давно поставила сама себе и, наконец, стала той, кем стремилась стать всю свою сознательную жизнь. И это не произошло на пафосном приеме, приглашения на который ценились на вес золота, или же в моем собственном офисе, в момент передачи огромных сумм.

Это случилось, когда мы с Холлом мчались прочь, с кипящим в крови адреналином, осознающие, что путешествие длиною в еще одну жизнь завершено нашей победой. Тогда я осознала, что мне все по плечу. Что я смогу преодолеть любые трудности, достичь любых целей и при этом остаться собой, настоящей, не предав себя ни единым жестом и не прикрываясь больше забралом страха или сдержанности.

Раз я смогла преодолеть всё, что с нами произошло, я точно справлюсь с любыми другими обстоятельствами. В том числе со своими воспоминаниями.

Проблемы? Какие проблемы, если ты выжил, дышишь и смотришь только вперед? И посреди сочной зелени, яркого неба и невероятного пространства, ощущая у самого сердца в потайном кармашке камень, видя рядом мужчину, с которым, как выяснилось, не обязательно враждовать, я поняла, что стала взрослой. И поверила, что в будущем много хорошего, а прошлое… оно уже достаточно далеко, чтобы потревожить.

Конечно, оно не могло не попытаться вернуть меня в свои липкие объятия, почуяв, что я почти вырвалось.

Это происходит по приезду в город.

Мы довольно быстро и беспрепятственно преодолели несколько сот километров от шахты — и никто не попытался нас убить. Сначала на лошадях, затем на машинах. И оказались, наконец, в цивилизации, в самом дорогом отеле, что нашелся здесь — вполне достойном, кстати — в его роскошной ванной и на удобной кровати. И даже — по привычке последних дней — вдвоем в одном номере. Чтобы есть там нормальную еду, запивая дорогим шампанским, и ласкать друг друга до изнеможения на белоснежных простынях.

Холл неутомим, стараясь подсадить меня на наркотик со своим именем … впрочем, я отвечаю ему тем же. Давно уже отравленная каждым его поцелуем. Мы засыпаем, сплетясь в одно целое. И почти с благодарностью я вижу привычный кошмар. Он пришел попрощаться.

… гибкая влажная лиана оплетает мои ноги и начинает закручиваться вокруг тела с отвратительными чавкающими звуками поглощая все мои попытки сопротивления, придавливая, пугая до одури, заставляя ненавидеть…

— Аманда?

Я резко сажусь на кровати, тру лицо и включаю свет над прикроватной тумбочкой.

— Кошмар… — говорю хрипло.

— Это я уже понял, — а вот Деймон — раздраженно, — И не в первый раз. Не хочешь… поговорить?

— Решил заделаться моим психоаналитиком, Холл?

— Решила справиться со всем сама, Хендерсон? Или все-таки расскажешь, что с тобой происходит? Я не пытаюсь лезть тебе в душу, но… может быть тебе станет легче.

Я чуть медлю.

Да или нет?

Да.

И не только потому, что мне действительно может стать легче… легче уже от того, что кто-то обеспокоен моим состоянием. Я ведь так и не смогла пройти сквозь мясорубку психоанализа, никогда не делилась своим прошлым ни с кем.

Но еще и потому, что если я хочу попытаться строить с кем-то отношения… с тем же Холлом, я должна научиться откровенности.

— Я родилась на маленьком ранчо, — слова приходится выдавливать из себя, — где за много миль вокруг — никого из соседей. А жизнь проходит на свежем воздухе и в ветхом доме, среди немногочисленных родственников. Нас было трое… детей. А еще с нами жил брат отца и его жена.

Встаю и отхожу к окну, утыкаясь лбом в холодное стекло.

— Я их всех… ненавидела, наверное. Или какое чувство может быть у маленькой девочки? Не знаю, как так получилось, но никто из моих родных не вызывал во мне теплых чувств. Я не понимала их — они не понимали меня. Мне не нравилось возиться в земле и ухаживать за животными, лошади, пожалуй, исключение и то потому, что они дарили мне ветер… Меня бесила наша бедность, вульгарность матери, моя одежда, достававшаяся от братьев, необходимость добираться до школы больше часа каждый день, волосы, криво обрезанные тетей, бардак и ветхость нашего дома… Безумно хотелось оказаться где-то… совсем в другом месте. Где можно покупать красивые вещи, а красивые люди красиво говорят и сидят за красиво накрытыми столами. И лет с десяти я начала копить деньги…