Читать книгу "Призрак Ивана Грозного - Елена Усачева"

Но тут его ботинки снова дернулись.

Веселкина сзади не было. Зато накатывала огромная волна, высотой во весь этаж. На кромке вала, у самой вспенившейся границы, взрывал носом воду тяжелый парусник. Перевалив хребет, он с глухим гулом упал вниз и полетел прямо на Мишкина. На Кольку надвинулась скульптура обнаженной по пояс женщины, укрепленная на носу корабля. Хлопнули на ветру темные порванные паруса, заскрипели прогнившие мачты. Перед глазами проплыло название корабля «Летучий Голландец».

В лицо Мишкина брызнула соленая вода. Это привело его в чувство. Прежде чем волна накрыла Кольку целиком, он успел отпрыгнуть в сторону, а потом еще сделать несколько шагов за угол.

Шторм пронесло мимо, а сам Мишкин стал тонуть. Под ногами вместо кафеля оказалось болото. Но не то, по которому он скакал в первую ночь, – с чистой прозрачной водой и спасительными холмиками. А настоящее гиблое болото, с осокой, удушающим запахом и противным кваканьем лягушек.

Колька дернулся, пытаясь освободить левую ногу. Но от этого стал тонуть еще быстрее. Он упал на один бок, потянулся к тонкой березке, пристроившейся у подножия лестницы. Сначала соскочил ботинок с левой ноги, потом пошел на дно и другой. Березка удалилась от него, и Колька плашмя упал в вонючую жижу. Тут же попытался вскочить, забарахтался. Но дергаться стало жестко. Он больно стукнулся лбом о кафель. Открыл глаза.

Мишкин лежал на полу около кабинета директора. Перед носом виднелась его собственная испачканная в тине рука с зажатым крестом.

Он сел на корточки, тупо оглядываясь.

Ни болота, ни корабля, ни моря не было. Была хорошо знакомая школа с непривычной тишиной.

Из-за поворота бесшумно вышел Веселкин.

– Что это было? – хрипло спросил Колька, подтаскивая к себе промокший Сонькин рюкзак.

– Нечисти разных порядков, – как само собой разумеющееся стал объяснять Борька. – Волк – символ вампиров и оборотней, корабль – морской призрак, несущий гибель морякам, болото – любимое место обитания леших и вурдалаков.

– Еще что? – машинально спросил Мишкин.

– А еще кладбище, где все эти милые создания любят встречаться. Или, на худой конец, Лысая гора. Но это для ведьм и ведьмаков.

– А здесь что? – Колька все еще никак не мог сообразить, что же это происходит.

– О! – Борис наклонился ниже – при этом в глазах у него как будто бы пробежала радуга, они поменяли цвет от красного, желтого, зеленого, синего и, наконец, стали фиолетовыми. – Здесь очень интересное место.

Колька уже хотел испугаться такой перемене в друге, но тут за его спиной, из-за двери директорского кабинета донеслось знакомое подвывание.

Колька приоткрыл дверь, осторожно вползая в ярко освещенный кабинет.

В кресле директора сидел Эдик, курил сигарету, что-то рисовал на листке и противно завывал себе под нос песню, слова которой разобрать было невозможно.

Глава IXНикогда не говорите с предателями

– Ах, вот ты где расселся, гад! – Колька попытался замахнуться рюкзаком, но тот сильно намок в болоте и теперь стал совершенно неподъемным. – Предатель! Из-за тебя Соньку чуть не убили!

– Так ведь не убили, – оторвался от своего занятия Эдик.

– Сдохни, нечистая сила! – Мишкин запустил в скелета крестом.

Покойный Зайцев легко отмахнулся от летящего в его сторону предмета.

– Эк, напугал, – противно хихикнул он, гася сигарету об руку. – Я уже помер, так что меня такими штуками не возьмешь.

– Борька, навались, сейчас мы у него все выясним! – крикнул Мишкин, подбегая к Эдику с правой стороны.

Но Веселкин остался стоять у дверей.

– Борька, ты чего? – удивился Колька, останавливаясь. – Испугался, что ли?

Веселкин равнодушно пожал плечами. По его телу прошла рябь, как по отражению в водной поверхности.

– Что с тобой? – испуганно прошептал Мишкин.

– Все в порядке. – Борис пересек кабинет и уселся на краешек учительского стола. – Чего его бить? Он и так все расскажет. Расскажешь, Емельяныч? – весело спросил он, пристально глядя на Эдика.

Скелет тут же подобрался, выпрямился, отодвинул от себя пепельницу, смял листок, на котором, как успел заметить Колька, было нарисовано несколько карикатур на учителей, и с щенячьей преданностью в глазах посмотрел на Веселкина.

– Все, что хотите! – с готовностью произнес он.

– Все не надо, – бледно улыбнулся Борис. – Расскажи, как предал своих друзей!

– Почему сразу предал? – В голосе Эдика слышалась обида. – Может быть, наоборот, спас? – Теперь Зайцев хитро смотрел на Мишкина. – Вы хотели, чтобы я принес в школу журнал – я его принес. Вот он. – Откуда-то из-под стола появилась ярко-оранжевая обложка. – Вы хотели, чтобы я для вас что-нибудь узнал – я узнал. И даже предупредил, что опасность грозит вам от некоей темной личности.

Веселкин хмыкнул и несколько раз стукнул ногой по столу.

– А Сонька? – не унимался Мишкин, не обращая внимания на Борькины знаки.

– Что Сонька? – пожал плечами скелет. – Милая девушка, хозяйственная. Но чересчур сообразительная! – Эдик склонился в сторону Кольки. – У нее слишком хороший ум, и она слишком быстро думает, – произнес он, упирая на слово «слишком». – Это вредно для здоровья девочки ее возраста. И заметь – ее не убили! Ее просто на время устранили. Впрочем, как и твоего друга.

От этих слов у Кольки похолодело в душе. Он с трудом повернул голову налево. Борька все так же сидел на столе, беззаботно раскачивая ногой и улыбаясь.

– Что ты сказал? – Мишкин подтянул к себе поближе рюкзак, незаметно просунув под клапан руку.

– Болтун же ты, – хихикнул Веселкин. – Не зря тебя родственники не любили.

– Вот люди пошли! – От волнения Эдик закурил новую сигарету. – Им говоришь правду, они не верят. Врешь, с удовольствием слушают. Безобразие.

Колька перегнулся через стол, выдергивая изо рта скелета окурок.

– Курить вредно, – повторил он слова Морковкиной. – Особенно когда в комнате находятся дети.

– Ой, дети! – качнул длинными пальцами покойный Зайцев. – Где вы тут видите детей? Хулиганы! Бандиты! Я все сказал. Мне осталось только дождаться утра и со спокойной душой отправиться восвояси. Мой гробик меня уже заждался. А вдруг мамочка на могилку веночек принесла? Ах, я пропустил такое событие! Кстати, вы обещали мне новую надгробную эпитафию.

– Останешься без эпитафии! – выкрикнул Мишкин, выливая на Эдика содержимое второго пузырька.

Пока скелет разглагольствовал, Коля нащупал пузырек в рюкзаке, отвинтил крышку и спрятал за спину.

На секунду Эдик замер. Вода мелкими капельками сбегала с его гладкого черепа, сверкая на выбеленных костях. Скелет пошамкал пустой челюстью.