Читать книгу "Турецкий берег, край любви - Ирина Майорова"

В аэропорту Антальи Мустафа припарковался вдалеке от других машин и автобусов. Привлек Таню к себе, долго и страстно ее целовал, уверяя, что будет считать часы до встречи.

– Наверное, пора, – вздохнула Татьяна. – До вылета час, а надо еще регистрацию пройти. Как ты думаешь, эту сумку сдавать в багаж не надо? – Она протянула назад руку и перетащила через спинку сиденья небольшой саквояжик.

– Нет! Багаж не надо! Скажи: «С собой!» Здесь много вор. Глаза закрыл, один момент – чемодан нет. Багаж не надо!

– Ну хорошо, хорошо! Возьму с собой.

– Я давно не видеть мой брат. Ты передать презент. – Мустафа вытащил из бардачка небольшой, величиной с ладонь, сверток. – Это книга, писать.

– Записная книжка, – догадалась Таня.

– Да, да! – закивал головой Мустафа. – Он любить. Я ему всегда писательный книга дарить. Вечер я здесь. Стоять, небо смотреть. – Он приложил ладонь козырьком ко лбу и показал, как пристально станет всматриваться в небо, которое должно возвратить ему любимую.

Внутрь здания аэропорта Мустафа не пошел, объяснив жестами, что боится расплакаться при расставании.

Встретивший Таню в Стамбуле Мурат оказался мрачным мужчиной лет тридцати пяти с залысинами на лбу, забранными в хвостик жидкими сальными волосами и неряшливо постриженной бородой. По-русски он совсем не говорил – приходилось общаться на английском, с которым у Мурата было еще хуже, чем у Дроновой. В зале прилета он молниеносно вычислил ее в толпе и первым делом спросил, где презент от Мустафы.

«Ну и манеры! – огорчилась она, однако виду не подала. Хотела тут же поставить сумку на пол и достать сверток, но Мурат выхватил у нее багаж и, взяв под локоть, повел к выходу. – Вот питекантроп-то! – вконец расстроилась Таня и принялась исподволь рассматривать будущего деверя, утешая себя тем, что братья совсем не похожи, даже внешне: – Может, они вообще двоюродные или троюродные. Говорят, мусульмане всех родственников близкими считают. Все-таки хорошо, что этот Мурат так далеко от Мармариса живет. Ну увидимся с ним на свадьбе, раз в год в гости приедет, мы к нему, может, съездим. Главное, что не под одной крышей».

Осмотр достопримечательностей Стамбула происходил довольно странно. Мурат подруливал к очередной мечети, базару, висячему мосту, тыкал пальцем в памятник архитектуры или истории, бормотал: «Тиз из…» (дальше шло название на турецком), ждал, когда Татьяна выйдет из машины, вываливался из авто сам и с мрачным видом тащился за ней.

К полудню зной стал просто нестерпимым. Если на берегу моря плюс сорок Таня переносила довольно легко, то в городе из камня и стекла спасала только большая бутылка минералки, из которой она поливала голову и смачивала шляпу. Этого хватало на четверть часа, потом процедуру приходилось повторять.

А у парадных ворот султанского дворца Топ Капу ей стало дурно. Наверное, все-таки от перегрева, хотя и богатая Танина фантазия тоже свою роль сыграла. Они проходили мимо большой туристической группы, когда Дронова услышала, что экскурсовод говорит по-русски, и жестом попросила Мурата остановиться. Дама-гид вдохновенно рассказывала о нравах средневековой Турции:

– Жители Стамбула стекались к этим воротам, чтобы посмотреть на останки казненных царедворцев, и еще издали угадывали, к какому рангу принадлежал попавший в немилость. Ведь голову казненного визиря клали на серебряное блюдо и ставили его на верх самой высокой мраморной колонны, голову крупного сановника – на деревянное блюдо и колонна была пониже, а головы рядовых чиновников просто бросали на землю. Они быстро покрывались пылью, и уже к вечеру лица казненного было не рассмотреть…

Вот на этом месте Дронова и поплыла. Очнулась от того, что кто-то плеснул на нее холодной водой. Открыла глаза и увидела, что лежит на траве, а над ней склонились люди. Тетечка-гид, какие-то парни и Мурат. Лицо у брата Мустафы встревоженное, голос звенит от напряжения:

– Are you OK? Are you OK?

– Все в порядке, – по-русски ответила Таня и, смущенно улыбаясь, стала подниматься с газона. – Это от жары.

– Вам лучше еще немного полежать, – посоветовала женщина-гид. – Впрочем… Давайте-ка, присоединяйтесь к моей группе! Мы сейчас идем в Йеребатан – это подземное водохранилище. Вы там немного придете в себя, а заодно и достопримечательность посмотрите. Меня зовут Римма Петровна, я буду рядом, так что не бойтесь.

Мурат идти в Затонувший дворец (оказалось, что именно так с турецкого переводится Йеребатан) отказался. Жестом показал, что подождет ее наверху.

Смысл наставления «не бойтесь» стал понятен Тане, едва группа спустилась в подземелье. Именно так она представляла себе царство мертвых, когда читала древние мифы и поэмы Гомера… Отливающая антрацитом вода, а из нее, будто живые существа, вырастают колонны с вырезанными на них магическими рисунками и заклинаниями. С огромного сводчатого потолка падают тяжелые капли, их звук многократным эхом отражается от каменных, будто покрытых копотью стен. По ним тоже течет вода. И по колоннам. Сейчас вон из-за той, дальней, выплывет Харон. Таня вздрогнула, она могла поклясться, что услышала всплеск весла…

Зная, какое зловещее впечатление производит на впервые попавших в Йеребатан людей здешняя атмосфера, экскурсовод Римма Петровна сыпала датами, именами и техническими подробностями. Дроновой казалось, что она слышит только монотонный голос и совсем не разбирает слов, но сведения о Затонувшем дворце намертво отпечатались в ее памяти. Водохранилище построено в четвертом веке императором Константином и расширено в пятом – Юстинианом. К сооружению гигантской цистерны властителей сподвигли опасения, что враги, взяв Стамбул в осаду, могут отравить питающие город источники. Вода сюда идет по 25-километровому акведуку, который тянется из лесов, называющихся почему-то Белградскими. Колонны – их в подземелье 336 – свезены византийцами из разрушенных ими языческих храмов и использованы исключительно как строительный материал. Нарочитое отречение подданных Константина и Юстиниана от языческих идолов, демонстрация презрения к ним в Йерабатане видны на каждом шагу…

Кто-то тронул Таню за локоть. Она вынырнула из забытья и повернула голову.

– Вам опять нехорошо? – спросила Римма Петровна, заглядывая ей в глаза. – Может, пойдете наверх?

– Нет-нет, я с вами, – поспешно ответила Татьяна и первой шагнула на деревянный настил.

– Эти мостки сделали совсем недавно, – объяснила шедшая сзади экскурсовод. – А в семидесятых здесь только на весельных лодках можно было передвигаться. Конечно, и уровень воды был повыше… А вот и Колонна слез. Господа! – повысила голос Римма Петровна. – Подтягивайтесь сюда, пожалуйста. Видите, как медленно скатывается вода по причудливым завиткам на этой колонне? И влага чистая и прозрачная, как слеза. Поэтому эта колонна и называется Колонной слез, или Плачущей.

– А почему в хранилище вода не протухает? – задал вопрос один из парней, приводивших Таню в чувство у ворот Топ Капу. – Она же здесь стоячая…