Читать книгу "Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар"

Благодаря нашим собеседникам в ГА РФ, Российском государственном архиве, мы довольно быстро поняли, что один из ключей к тайне Гитлера находится в хранилищах ФСБ. Подобно фрагментам гигантского пазла, разбросанным капризным ребенком, части «папки Н» были распределены по разным российским государственным службам. Было ли это сделано намеренно, чтобы не оставлять в руках одной администрации столь важный секрет? Или так произошло в результате скрытой борьбы различных ведомств за архивные экспонаты и единицы хранения? СССР, а затем и сегодняшняя Россия умели создавать и поддерживать подобное ведомственное соперничество.

Как бы то ни было, разыскание следов этих документов похоже на игру с элементами спортивного ориентирования, правила которой различаются от одного ведомства к другому. Сталину понравились бы подобные методы. В ГА РФ передают якобы часть черепа Гитлера, в Российский государственный военный архив – протоколы допросов свидетелей последних дней фюрера, а в ЦА ФСБ – досье на обнаружение и идентификацию трупа. Такое распределение материалов может показаться хаотичным для того, кто стремится к некоторой упорядоченности в изучении документов. То есть для историков и журналистов. При множестве подстерегающих ловушек и сонма чиновников, которых нужно убедить, любое расследование исчезновения немецкого диктатора быстро становится поистине трудом адским, а главное – расточительным. Требующим денег и времени.

Прошло уже три месяца, как мы сделали запрос в ФСБ. Это было в октябре прошлого года. Три месяца ожидания. Три месяца тишины. Ничего. Потом ответ. «Нет. Даже не думайте об этом. Невозможно». Лана достаточно хорошо знает, что такое русский менталитет, и она не останавливается при первом же отказе. Потому она принялась писать новые электронные письма. Затем отправилась на место. Убеждать – это ее главный талант.

Чтобы увеличить наши шансы, она обращается в пресс-службу Министерства иностранных дел. Там за иностранных журналистов, находящихся в России в командировке, отвечает Александр Орлов. Он и посодействовал мне в получении российской временной пресс-аккредитации, без чего я не мог бы вести расследование. Александр говорит по-французски и знает о наших расследованиях по делу Гитлера. Несомненно, он находится в контакте с ФСБ. Лана убеждена в этом и просит его посодействовать. Ответ приходит не сразу, а потом вдруг телефонный звонок от Александра: «Да. На следующей неделе. В среду».

За день до встречи, едва я прибыл в московскую гостиницу, как Лана объявляет, что никакой среды не будет. Все отменяется. Точнее, не отменяется, а переносится. На когда? Может быть, на четверг. По телефону Лана ведет переговоры, убеждает. «Он специально для этого прилетел из Парижа, – объясняет она Александру. «Когда французский журналист возвращается домой? – спрашивает Александр. – Ах, в пятницу! Во сколько его рейс? В 13:30! Тогда встреча состоится в пятницу в 10 утра. Человека, который вас примет, зовут Дмитрий. Только не опаздывайте!»

Получив положительный ответ, мы удивились, даже обрадовались, а потом нас стал мучить вопрос: почему? Почему такой резкий разворот у российских властей? С чего бы это ФСБ открывать секреты, столь тщательно хранимые в течение более семидесяти лет? Почему именно нам? Будем откровенны, и Лана, и я были уверены, что вряд ли для них мы представляем какую-то особую важность. Не то чтобы мы усомнились в серьезности нашего расследования или нашей профессиональной репутации, но просто всего этого было недостаточно.

Был, конечно, терпеливый и напряженный труд Ланы с различными бюрократическими винтиками российской администрации. Были и неоднократные обращения к высокопоставленным друзьям, представляющим опоры «путинских» сфер власти. Такой ход неплохо сработал для устранения препятствий в Государственном архиве (ГА РФ). Там он позволил нам относительно легко получить зеленый свет в соответствующих службах. Особенно в получении доступа к документам, к которым ранее допускались лишь немногие исследователи, не говоря уже об иностранцах. Но архивы ФСБ принадлежат другому, наглухо закрытому миру. Тем более после того, как президентом стал Путин.

Во времена Ельцина, в 1990-е годы, все можно было получить благодаря вложению финансовых средств; сегодня это стало невозможным. Впрочем, все собеседники, с которыми мы имели дело во время нашего расследования, неоднократно заявляли: все, что касается дела Гитлера, подчиняется непосредственно Кремлю. Никаких решений не может быть принято без согласия самых высоких государственных инстанций или, по крайней мере, без их информирования об этом.

Самое правдоподобное предположение, которое пришло нам в голову, говорило не в нашу пользу. Оно резюмировалось одним словом: манипуляция. А что если разрешение на ознакомление с документами, касающимися смерти Гитлера, послужит пропаганде российской власти? Как и во времена Сталина, в первые послевоенные годы, сегодняшняя Москва с подозрением относится к Западу, к Европе и к США. Вот уже около десятка лет, как дипломатическая напряженность между Белым домом и Кремлем идет по нарастающей, и не нужно быть великим знатоком, чтобы почувствовать охлаждение отношений между западными странами и Россией. А наше расследование по делу Гитлера происходит именно в такой напряженной обстановке.

Но оно может дать Москве возможность напомнить всему миру, что именно Красная армия победила нацистов и убрала с мировой арены Гитлера. Доказательство этому – конечный трофей Второй мировой войны: останки трупа фюрера, в данном случае – фрагмент его черепа. Подчеркнуть это – значит напомнить о том, что Россия – великая нация, держава, с которой снова предстоит считаться.

И что может быть лучше, нежели вложить это послание в руки команды международных журналистов: Ланы – российско-американской, и меня – француза.

Такова была наша гипотеза. Но уверенности не было, так что мы решили быть бдительными.

Вероятно, раны, полученные во время Второй мировой войны, будут заживать по мере того, как последние участники этой драмы будут уходить со сцены либо по старости, либо по болезни. Подробности о последних днях фюрербункера и его обитателей известны уже многие десятилетия. Воспоминаний и свидетельств много, книг по этому поводу тоже. Известно, кто из обитателей убежища Гитлера был арестован русскими, кто англичанами или американцами. О тех, кто погиб в бункере, тоже известно. Наглядные доказательства этого существуют для всех, кроме Гитлера и Евы Браун.

Готовясь к встрече в ФСБ, мы с Ланой снова обратились к бесспорным историческим фактам падения Берлина.

2 мая 1945 года передовые советские части штурмом берут фюрербункер. В покоях Гитлера они обнаруживают нескольких раненых, не способных к побегу, и три трупа. Речь идет о генералах Кребсе и Бургдорфе, а также о начальнике телохранителей Гитлера Франце Шедле. Все трое выбрали самоубийство. Никаких следов Гитлера. Накануне официальное послание, подписанное Геббельсом и Борманом, сообщающее о самоубийстве фюрера, было передано в штаб Красной армии. Об этом был немедленно проинформирован Сталин, отдавший приказ немедленно найти труп его врага. Все спецслужбы Советского Союза, а также элитные воинские части тут же получают новое задание.