Читать книгу "Стратегия воздействия - Макс Глебов"

– Нас обнаружили, – сообщил я старшему лейтенанту, увидев как отметки двух ночных истребителей противника меняют курс и начинают сближаться с нашим Пе-2. – «Дорнье» и «сто десятый». Заходят с северо-запада. Высота четыре тысячи.

– Двое? – удивился Калина, – обычно меньше, чем вчетвером они к нам не лезут. Жду указаний.

– Курс пока не меняем. Чувствую я, они нас отжимают от каких-то вкусных целей на земле. Поднимись немного, старший лейтенант – не стоит давать им зайти сверху.

* * *

– Вижу русского, – доложил бортмеханик, глядя на три небольших круглых экрана радиолокатора. – Высота три двести. Скорость четыреста шестьдесят. Курс почти точно на юг.

– Уверен, что это он? – уточнил обер-лейтенант Беккер. – У нас нет права на ошибку – если русские узнают, что мы доставили сюда «Комету», эффект внезапности будет потерян.

– Думаю, это он, – ответил бортмеханик, но уверенности в его голосе Беккер не услышал.

– Подойдем ближе, – решил обер-лейтенант, – Подай ведомому световой сигнал «делай, как я».

Радио по-прежнему работало отвратительно, и немецким пилотам приходилось прибегать к, казалось бы, давно ушедшим в прошлое способам связи.

– Если это русский стрелок, он нас не испугается, – озвучил свои соображения Беккер, – но, скорее всего, как-то отреагирует, чтобы занять более выгодное положение для отражения атаки. А если нет, то заметит он нас только когда мы начнем рвать его из пулеметов и пушек.

– Пе-2 начал набор высоты, – откликнулся бортмеханик.

– Это он, – с удовлетворением в голосе произнес Беккер, – увидел, что мы изменили курс, и собирается нас встретить в наиболее удобной позиции. Готовься к сбросу сигнальных бомб.

Бортмеханик сверился со специальной таблицей условных сигналов, врученной ему перед вылетом, провел необходимые расчеты и доложил:

– Готово, герр обер-лейтенант.

– Сброс!

Пять небольших бомб покинули бомбовый отсек «дорнье». Над ними раскрылись парашюты, и спустя тридцать секунд в небе над линией фронта вспыхнули пять ярких точек разных цветов.

Служба наземного наблюдения приняла сигнал и передала его по телефону в штаб авиагруппы, откуда информация о местоположении и курсе русского самолета немедленно ушла на секретный объект Абвера в двадцати километрах от Можайска.

– Лейтенант Ралль, примите координаты и курс цели, – раздался в наушниках Гюнтера голос полковника Рихтенгдена.

– Я готов, герр оберст, – ответил пилот, приняв целеуказание.

– Взлет разрешаю.

Пилот секунду помедлил, сдвинул в сторону предохранительную скобу и плавным движением включил тумблер запуска двигателя. После получения приказа на взлет его захлестнула волна паники, но, как это всегда бывало и раньше, стоило Гюнтеру коснуться органов управления самолетом, как к нему возвращалось спокойствие и уверенность.

Загудели турбонасосы, подавая в камеру сгорания окислитель – стабилизированную перекись водорода, и горючее – смесь метанола и гидразин-гидрата. Система зажигания двигателю не требовалась – при слиянии окислителя и горючего химическая реакция начиналась сама.

Ракетный двигатель с ревом выбросил из сопла длинную струю огня, ударившую в бетонные плиты полосы, и Me-163 рванулся вперед, начиная первый в истории этой планеты боевой вылет реактивного истребителя.

* * *

Немцы вели себя странно. Казалось бы, они сближались с нами для атаки, но делали это как-то неуверенно. Между собой они общались световыми сигналами, что, конечно, обеспечивало какую-то возможность связи, но в бою имело крайне низкую эффективность.

В роли ведущего выступал «дорнье», а чуть отставая от него, шел «мессершмитт-110». Подбирались они к нам по весьма замысловатой траектории, как будто специально оттягивая момент выхода на дистанцию эффективно огня.

Меня такая тактика противника вполне устраивала – чем медленнее сближение, тем больше у меня будет времени на прицельный огонь до того, как немцы смогут ответить мне тем же.

Сбоку, откуда приближались самолеты противника, замелькали вспышки, и в воздухе засверкали росчерки трассеров – «дорнье» открыл огонь. С пятисот метров! Естественно, немец не попал, зато вызвал у меня закономерный вопрос: «что это было?».

Между тем странный спектакль в ночном небе повторился. На этот раз нас обстрелял Me-110. С тем же результатом.

– Старший лейтенант, ты что-нибудь понимаешь? – задал я вопрос командиру экипажа Пе-2, но выслушать ответ не успел. Меня отвлекла резкая вибрация импланта, подававшего сигнал тревоги.

В воздухе появилась еще одна отметка вражеского самолета. Пока я раздумывал над странностями поведения двух немцев, новое действующее лицо успело нарисоваться на сцене, причем весьма впечатляющим образом. Такой скорости пилотируемых летательных аппаратов я в этом мире еще ни разу не видел, хотя теоретически о существовании подобных разработок знал. Но уж точно не ожидал увидеть ЭТО здесь!

– Уходим, старший лейтенант! Курс – юго-восток! Полный газ! По моей команде начинаешь маневры уклонения! Я к пулемету.

– Что происходит, товарищ старший…

– Нас атакует ракетный перехватчик, – перебил я Калину, – Скорость почти тысяча километров в час. Через две минуты он будет здесь!

Противник проглатывал расстояние между собой и нашим самолетом, как будто мы стояли на месте. Я все еще не мог до конца поверить в то, что вижу. По всем канонам до боевого применения ракетного истребителя должно было пройти еще не меньше года, но сейчас нас догонял именно такой самолет. Немцы еще раз смогли меня очень неприятно удивить, и я подозревал, что сюрпризы сегодняшней ночи еще только начинаются.

– Товарищ старший лейтенант государственной безопасности! – в голосе командира экипажа я услышал металл, – вам необходимо срочно покинуть самолет.

– Отставить разговоры! – рявкнул я в ответ, – Готовьтесь к совершению маневров уклонения. По моей команде резкий уход вправо со снижением!

– У меня приказ! – не сдавался Калина.

– В задницу твой приказ, старший лейтенант! Твою ж…

Вот теперь я его увидел. Не в качестве отметки на виртуальной карте, а «вживую», в режиме дополненной реальности. Длиннющий огненный хвост, мелкая вибрация корпуса и какие-то нехорошие штуковины под крыльями…

– Маневр уклонения! – взревел я, как только силуэт вражеского перехватчика расцвел вспышками стартовавших ракет.

Если бы я сам сидел за штурвалом, возможно, нам удалось бы уйти из зоны поражения. А старший лейтенант Калина в момент получения приказа, похоже, был занят обдумыванием того, что ему делать со строптивым и крайне невежливым пассажиром, ответственность за жизнь которого была возложена на него чуть ли не прямым приказом товарища Берии. В общем, на прохождение команды и реакцию пилота ушла лишняя секунда…