Читать книгу "Рестарт - Гордон Корман"

Заметив меня, мисс ДеЛео ставит видео на паузу и подходит поздороваться.

– Джоэл, очень приятно снова тебя видеть.

Меня окружают члены видеоклуба. Среди них пара новичков, в том числе Кимберли. Остальные – мои давнишние приятели. Встречают меня радушно, но радоваться этому не получается, потому то где-то здесь, за спинами моих друзей ждет своего часа он.

Шош представляет нас друг другу – как будто я до сих пор не был знаком с человеком, превратившим мою жизнь в фильм ужасов. Разумеется, делает это она не для меня, а для него.

– Чейз, ты, наверно, не помнишь моего брата Джоэла?

Вид у него в сто раз пришибленнее, чем его стараниями бывал у меня.

– Даже не знаю, что тебе сказать, – произносит он голосом, по которому невозможно было бы узнать прежнего наглого Альфа-Крыса. – Я знаю, я сделал тебе много плохого, но абсолютно ничего из этого не помню. И не могу ничего исправить. Но я на самом деле очень об этом сожалею.

Я понятия не имел, как я среагирую на новую, спустя месяцы, встречу с Чейзом Эмброзом. А сейчас совершенно точно могу сказать: я верю, что у него амнезия и что он не помнит ничего, что между нами было. Я верю, что он теперь другой и по-настоящему раскаивается, что причинил мне столько зла.

И вот что еще я тоже знаю совершенно точно: все это не имеет никакого значения.

Ровно. Никакого. Значения.

Потому что я все равно люто его ненавижу.

Глава восемнадцатая

Чейз Эмброз

Судом установлено, что трое несовершеннолетних: Чейз Мэттью Эмброз, Эрон Джошуа Хакимян и Стивен Пейтон Братски, – действуя с грубой неосторожностью и злым умыслом, нанесли ущерб имуществу, а также способствовали возникновению паники, представлявшей угрозу для жизни и здоровья людей. Установлено также, что данный случай не единичный, а находящийся в ряду неоднократных действий по запугиванию окружающих. Ввиду этого суд постановляет привлечь вышеназванных несовершеннолетних к исправительным общественным работам, продолжительность которых будет установлена уполномоченным социальным работником…

– Привет, Чейз!

Мне на плечо ложится чья-то рука. Я чуть не подпрыгиваю, напугав Брендана, который, с подносом в руках, остановился со мной поздороваться. У меня все утро кружится голова. Чтобы записать меня к доктору Нгуену, отцу понадобилось мое свидетельство о рождении. Поискав, я обнаружил его у мамы в столе. Но кроме него я нашел кое-что еще – экземпляр постановления суда о привлечении нас с Эроном и Питоном к исправительным работам.

– Что с тобой? – заботливо спрашивает Брендан. – Ты прямо как будто зомби увидел.

Как ему объяснить? Никаких зомби я не видел, но напугаться было чего. Слова судьи огненными буквами выжглись у меня в мозгу: в ряду неоднократных действий по запугиванию… не выказав раскаяния… угроза проявления преступных склонностей…

Я не знал, что все настолько плохо.

Недаром, когда я, оправившись после падения, снова появился в школе, все шарахались от меня, как от привидения, на кое-кто шарахается до сих пор. Мне все чаще кажется, что Хайавассийская средняя школа и весь мир в целом вздохнули бы с облегчением, исчезни я навсегда. Само мое присутствие тяготит и напрягает людей. В своей новой жизни я не сделал ничего, чтобы заслужить такое отношение к себе. Значит, можно уверенно сказать, что я заработал его в те таинственные тринадцать лет, что стерла из моей памяти амнезия.

Еще пару недель назад моя четырехлетняя сводная сестра держала себя при мне так, будто я не ее брат, а йети, опасное существо, от которого неизвестно чего ждать. Ее матери, взрослой женщине, тоже было явно неуютно рядом со мной.

Эрон с Питоном далеко не ангелы, ну и я, соответственно, был таким же. При этом, как ни отвратительно они ведут себя с другими, за меня они всегда стоят горой. Такая верность – очень хорошее качество.

Разве нет?

Я закрываю глаза и вижу пустой бархатный футляр из шкафа мистера Солвэя.

– Брендан, я был совсем плохим? – вырывается у меня.

Белая булочка скатывается у него с подноса и падает на пол.

– Ты… ты о чем? – не понимает он. – Без тебя не было бы никакого «Лиственного человека».

– Я имею в виду, раньше.

– Какая разница? Ты тогда был другим.

– Я знаю, что я был другим. Но каким другим? Тебе я что-нибудь плохое сделал?

Брендан сначала долго молчит, а потом подносит палец к своей правой брови. Присмотревшись, я вижу почти незаметный под волосками шрам длиной с полдюйма.

Сердце чуть не выпрыгивает у меня из груди.

– Это я?

– Я наклонился попить над фонтанчиком. А ты проходил мимо и двинул меня по затылку. Бровь пришлось зашивать.

– Брендан… – У меня пересохло в горле. – Прости меня, пожалуйста.

– И ты знаешь, что было хуже всего? – продолжает он. – То, что ты даже не остановился. Даже не оглянулся. Не посмотрел, что и как я. Настолько тебе было плевать. Таким пустым местом я для тебя был.

Я молчу – просто не могу произнести ни слова – и думаю про Эрона и Питона, про нашу верность друг другу. Она больше не кажется мне таким уж бесспорным добром.

– Но ничего, – говорит Брендан. – Главное, ты стал другим. Увидимся в видеоклубе.

Я смотрю ему вслед. И не понимаю, что меня так больно задело. Ведь ничего нового я сегодня не узнал. Вычитанное в постановлении судя – далеко не новость. То же, что написано в нем, разлито в самом воздухе школы. А если я захочу доказательства, что все это правда, мне достаточно взглянуть Джоэлу Уэберу в глаза.

И увидеть в них страх.

Внезапно мне становится ясно, что, как бы я ни изменился, как бы ни наладились у меня отношения с ребятами из видеоклуба и с Шошанной в том числе, за мной всегда будет маячить тот, прежний Чейз Эмброз, наполнявший ужасом неокрепшие детские сердца.

Должно быть, мы с Эроном и Питоном вдоволь насладились ужасом в глазах жертвы, когда переворачивали вверх тормашками всю жизнь бедняги Джоэла. Видать, мы чувствовали себя страшно крутыми, оттого что могли безнаказанно издеваться над другим человеком. Особенно когда выбирали жертвой кого-то поменьше и послабее, того, кому музыка интересней спорта.

Хотите верьте, хотите нет, но сейчас я боюсь Джоэла гораздо сильнее, чем он когда-либо боялся меня. Потому что, снова увидев тот самый страх в его глазах, я, наверно, этого не переживу.

Несмотря на все это, с Шошанной мы ладим с каждым днем все лучше. И то, что Джоэл считает меня чудовищем, для нее ничего не значит. Я думаю, перелом в ее отношении ко мне произошел в тот день, когда в «Ледяном раю» ей не захотелось водрузить мне на голову свое мороженое.

Она считает меня равноправным соавтором сюжета про мистера Солвэя. Мы еще не закончили его монтировать, но уже понятно, что получилось у нас отлично. Монтаж дается непросто, потому что уж больно хорош отснятый материал и нам каждый раз невероятно трудно решить, что вырезать, а что оставить. Мы много спорим, и, бывает, одному из нас удается убедить другого. Так и должно быть между настоящими соавторами.