Читать книгу "Бесконечная книга - Михаэль Энде"

Старик отрицательно покачал головой и записал это.

— Яйцо открыла твоя сила. Но поскольку ты теперь здесь, ты больше не имеешь этой силы. Мы заточены тут навсегда. Это конец Бесконечной Книги.

Детская Королева ничуть не встревожилась и даже улыбнулась.

— Ты и я, — сказала она, — мы действительно ничего больше не можем. Но есть один, который может.

— Сделать новое начало, — записал старик, — может только человеческий ребёнок.

— Да, — подтвердила она, — человеческий ребёнок.

Старик медленно поднял взгляд и впервые посмотрел на Детскую Королеву. Этот взгляд будто исходил из другого конца Вселенной — из такой дали, из такой тьмы он глядел. Она отвечала ему взглядом своих золотых глаз, казалось, то было молчаливое соизмерение сил. Наконец старик снова склонился над книгой и записал:

— Не переступай поставленных тебе границ!

— Я не переступлю, — ответила она. — Но тот, о ком я говорю и кого жду, давно уже перешёл их. Он читает книгу, которую ты пишешь, он воспринимает каждое слово, которое мы произносим. Потому он с нами.

— Верно, — послышался голос старика, пока он писал, — он тоже теперь принадлежит Бесконечной Книге, это его собственная история.

— Расскажи мне её! — приказала Детская Королева. — Ты, будучи памятью Фантазии, расскажешь мне её от начала слово в слово!

Пишущая рука дрогнула.

— Чтобы рассказать, я должен буду написать её заново — с самого начала. И всё, что я пишу, будет происходить снова.

— Пусть! — сказала Детская Королева.

Бастиан отчётливо слышал этот голос. Но первые слова, которые произнёс старик, были непонятны. Они звучали так: «Тсиникуб рднаерок дарноклрак».

«Интересно, — подумал Бастион, — почему он говорит на чужом языке? Или, может, это колдовское заклинание?»

Голос старика читал дальше, а Бастиан слушал.

«Так выглядела надпись на стеклянной двери маленькой лавки, если смотреть на улицу изнутри.

Было серое ноябрьское утро, моросил дождь. Капли скатывались по стеклу, переваливаясь через завитки букв. На улице было сыро, тихо, пустынно».

«Этой истории в книге не было, — подумал Бастиан немного разочарованно. — Вот сейчас всё и выяснится. А уж я всерьёз поверил, что старик начнёт рассказывать Бесконечную Книгу с самого начала».

«Вдруг дверь распахнулась, латунный колокольчик отчаянно зазвонил и долго не мог успокоиться.

Возмутителем тишины был толстый мальчик лет десяти или одиннадцати. Мокрые волосы прилипли ко лбу, с пальто капало, на плече висела школьная сумка. Похоже, он не знал, куда попал, и потому застыл на пороге как вкопанный»

В то время как Бастиан читал это и одновременно слышал низкий голос старика из Странствующей горы, в его ушах начало шуметь, а перед глазами вспыхивали искорки.

Рассказывалась его собственная история! Она оказалась в Бесконечной Книге. Он, Бастиан, стал персонажем в книге, тогда как до сих пор считал себя лишь читателем её! И кто знает, какой мальчик читает эту книгу теперь и тоже думает, что он лишь читатель, — и так далее до бесконечности!

И тут Бастиан испугался. Он почувствовал себя так, будто попал в невидимую тюрьму. Он захотел остановиться.

Но голос старика из Странствующей горы продолжал рассказывать, и Бастиан не мог противиться. Он заткнул уши, но это не помогало, потому что голос звучал у него внутри. Он уверял себя, что все эти совпадения с его собственной историей всего лишь случайность, но низкий голос неумолимо продолжал дальше, и тут он совершенно отчётливо услышал, как голос произнёс:

«А манеры-то! За такие манеры гроша ломаного не дашь. Во всяком случае, тебе следовало бы с самого начала представиться.

— Меня зовут Бастиан, — сказал мальчик. — Бастиан Балтазар Букс».

В это мгновение Бастиану открылась одна нелегкая истина: можно быть абсолютно убеждённым, что чего-то хочешь, годами, пока ты знаешь, что твое желание неисполнимо. Но вдруг возникает возможность его исполнить, и тут оказывается, что на самом деле тебе хочется одного: чтобы твоё желание никогда, никогда не могло осуществиться!

Так, во всяком случае, было сейчас с Бастианом.

Теперь, когда события приобрели неумолимую серьёзность, ему больше всего хотелось сбежать отсюда, только никакого «отсюда» уже не было. Теперь всё происходило у него внутри.

Он попытался спастись, как мог — так притворяется мёртвой букашка, перевернувшись на спину. Он хотел сделать вид, что его вообще нет, замереть и сделаться маленьким и незаметным.

Старик из Странствующей горы продолжал читать и одновременно заново записывать, как Бастиан украл книгу, как сбежал на чердак. И снова начался Великий Поиск, появились Атрей, древняя Морла и Фухур в паутине Эргамуля. Ещё раз тётушка Ургл лечила Атрея, он прошёл сквозь трое заколдованных ворот и говорил с Уиулалой. Потом Четыре Ветра, Гморк, спасение Атрея и возвращение в Башню Слоновой Кости. И между тем происходило всё, что пережил Бастиан на чердаке, и как Детская Королева тщетно ждала, что он придёт. Снова она пускалась в путь, чтобы найти старика из Странствующей горы, и слово в слово повторялся их разговор, кончаясь тем, что старик снова начинал писать с начала Бесконечную Книгу, одновременно рассказывая её.

И опять всё повторялось — неизменно — и опять приходило к встрече Детской Королевы со стариком из Странствующей горы, который возобновлял рассказ и запись в Бесконечной Книге…

…и это продолжалось бы вечно, потому что не происходило того события, которое изменило бы ход вещей. Только он один, Бастиан, мог вмешаться. И ему придётся сделать это, чтобы не оставаться в круге вечного повторения. Ему казалось, Бесконечная Книга прозвучала в его ушах уже тысячу раз. Более того, исчезли понятия «до» и «после», всё слилось в одно бесконечное время. Теперь он понял, почему дрогнула рука летописца. Круг вечного повторения был концом без конца!

Слёзы текли по измученному лицу Бастиана, но он уже не чувствовал их. Почти теряя сознание, он закричал:

— Луниана! Я иду!

В то же мгновение скорлупа громадного яйца распалась с громовым грохотом. Потом поднялся штормовой ветер и вырвался со страниц книги, которую Бастиан держал на коленях, так что страницы эти бешено залистались. Бастиан почувствовал ветер в волосах и на лице, у него перехватило дыхание, пламя семи свечей заплясало и легло набок, потом налетел второй, ещё более сильный порыв ветра — уносясь назад, в книгу, и свечи погасли.

Башенные часы пробили полночь.

Глава ХIII

НОЧНОЙ ЛЕС ПЕРЕЛИН

Ночь лежала вокруг, тихая ночь.

— Луниана! — снова сказал Бастиан в темноту. Он чувствовал: от одного этого имени исходит сладкая, упоительная сила, и он произнёс его ещё несколько раз: