Читать книгу "Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова"

– Девушка, – раздался вежливый голоспродавца, – журналы нельзя читать в магазине. Если хотите, оплатитепокупку и любуйтесь сколько угодно.

Все еще находясь под впечатлением услышанного,я двинулась к кассе и, только выйдя из магазина на улицу, прочитала названиепокупки – «Розовая пантера», журнал для активных лесбиянок.

В воскресенье утром я позвонила Нелли:

– Не хочешь сходить со мной в кафе?

– С радостью, – обрадоваласьженщина.

Где-то часов в пять я ждала ее в зале«Глобуса». Этот небольшой ресторанчик известен только узкому кругу любителейкондитерских изделий. Здесь великолепно варят кофе, умеют правильно завариватьчай и подают восхитительные пирожные – птифуры.

Нелли приехала на метро, сняла элегантноепальто и, поправляя волосы, уселась за столиком.

– А здесь довольно мило.

– И вкусно, если, конечно, любишьсладкое.

Собеседница вздохнула и похлопала себя поживоту:

– Пирожные! Сладкий кошмар, один миг назубах, всю жизнь на бедрах. Обожаю эклеры с заварным кремом и корзиночки смасляным. А ты?

Мое сердце безраздельно принадлежало«наполеону» и «картошке». Нелли с отличным аппетитом вкушала сладости. Непохожа она на смертельно больную, и все же я спросила ее:

– Как здоровье?

– Прекрасно, даже голова сегоднясовершенно не болит. Интересно, как они делают марципаны?

Обсудив погоду, падение рубля и рецептмарципанов, я решила, что пора поближе подбираться к цели встречи.

– Послушай, а отец Владимира не обговорилв завещании еще что-нибудь?

– Что?

– Если вдруг Владимир умрет, комудостанутся деньги?

– Мне и детям.

– А если ты уйдешь раньше?

– Тогда ему и детям.

– Владимир может после твоей смертижениться вторично?

Нелли засмеялась.

– Противный Петр Павлович! Знаешь, он былтак неисправимо буржуазен. Считал, что развод – позор для семьи. Но противвторого брака вдовца возражать не стал бы. Да к чему это? Совершенно несобираюсь переходить в лучший мир, и тут хорошо.

И она смачно надкусила третий эклер.

– Ходишь регулярно к врачу?

– Зачем?

– Вдруг какая-нибудь болячка скрытая?

Женщина отрицательно помотала головой.

– Нет у меня никаких болезней, здорова,как корова. Да и Владимир здоров. Так что я не рассчитываю на освобождение.

Я ехала домой в глубокой задумчивости.Конечно, Резниченко дантист, но все-таки врач. Может, он заметил у Неллипризнаки какого-то страшного недуга и теперь поджидает конца? Вспомнилось, какРезниченко укладывала в желудок пирожные. Да, если и больна, то болезнь ее явногнездится не в области желудочно-кишечного тракта. Женские болезни ей тоже негрозят – все давно вырезано. Что там еще остается? Почки, сердце, легкие?Интересно, у какого врача лечится? Эх, забыла спросить.

Дома на диване восседала у телевизора МартаИгоревна в вишневом платье и с золотой цепочкой на шее. Перед ней стоялкофейник и коробка засахаренных каштанов. Рядом толклись собаки. Судя по ихперемазанным мордам, и псам досталась из коробки немалая толика.

Я отметила, что Ирка принесла ей вечером кофе,хотя никто из домашних не мог от нее раньше добиться ничего подобного. Домашнимпосле семи часов предлагался только кефир и никаких бодрящих напитков. Дажекакао таинственным образом исчезало из кухни. Я села рядом. Вдова раскрыла роти стала петь хвалебную оду Казику.

Я не слушала ее, лишь изредка качала головой ивставляла фразу: «Да что вы!» Этому фокусу научилась, живя со вторым мужем. Егомама, настоящая гарпия, обладала резким пингвиньим голосом. Она хватала жертвуза руку и, бесконечно приговаривая «слушай меня», выливала горы воспоминаний освоей бурно проведенной молодости. В первый раз было даже интересно, во второйтоже ничего, но каждый день! Пришлось искать средство защиты.

Плавная речь Марты Игоревны лилась потоком, якачалась на ее волнах, как вдруг неожиданная фраза разом вытащила меня из анабиоза:

– …Пусть приедет Кока, надо найти девочкемужа. Казик хочет…

– Как, приедет Кока? – очнулась я.

– Детка, ты что, не слушаешь? Казикабсолютно прав, Сонечке будет здесь одиноко до рождения ребеночка, вот они ирешили, что должна быть Кока. Сама понимаешь, незамужней девушке жить улюбовника сестры не комильфо. Наталья предложила Коконьке приют, это оченьмило. Ну а после свадьбы – посмотрим. Казик собирается познакомить золовку скаким-то банкиром, вроде тот его близкий друг и никак не может найти пару…

Моя бедная голова пошла кругом. Только Кокиздесь не хватало. И не спрашивайте, как на самом деле зовут Сонькину сестру. Незнаю. Все всегда именовали перезрелую старую деву только этой собачьей кличкой.Сколько ей лет? Тридцать семь – тридцать восемь, наверное.

Кока никогда не была замужем. Полнаяпротивоположность Соньки – маленькая, щупленькая, с короткими ногами, она помолодым годам пользовалась успехом. Кавалеров привлекало и неплохое приданое –дача, машина, квартира. Но все претенденты отметались железной рукой матери.Куда им с их свиным рылом в калашный ряд! Ситуация походила на сказкиАндерсена: один жених беден, другой – урод, третий – глуп… Спохватилась вдованесколько лет тому назад, когда обнаружила, что строй обожателей перевалившейза тридцать дочери сильно поредел. Честно говоря, остался только одинпретендент, да и тот вдовец с двумя детьми. И вот теперь подгнившее с одногобока яблочко прикатится в Москву, чтобы быть представленным банкиру? Казик,очевидно, сошел с ума.

Постепенно до моих неповоротливых мозговдобралась вся информация, выданная Мартой Игоревной. Соньке будет одиноко дорождения ребеночка? Невероятно! Во-первых, давным-давно поставлен диагноз обесплодии, во-вторых, у бывшей жены Арцеулова начался климакс!

Глядя на мою ошалелую физиономию, вдоваутвердительно закивала головой.

– Да, они с будущим мужем подумывают оребенке. Сонечка прошла обследование, и местные врачи что-то там взяли у Казикаи ввели детке. Теперь следует подождать, приживется ли. Если нет, процедуруповторят.

«Что-то взяли у Казика» – насколько я понимаю,речь идет об искусственном оплодотворении. Рехнуться можно.

В гостиную вошла Наташка, и, воспользовавшисьэтим, я позвонила Резниченко.

– Нелли? Добралась домой?