Читать книгу "Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин"

В целом «Багратион» оказался столь спешным ввиду обретенного советскими военачальниками опыта, назовем имена Жукова, Василевского, Рокоссовского, Баграмяна, Захарова, Черняховского.

Конев

Настает пора действовать самому мощному из советских фронтов — 1-му Украинскому маршала Конева. Стоящая против него германская группа армий «Северная Украина» держала фронт от Карпат до Припятских болот. Именно здесь Гитлер ожидал то, что стало операцией «Багратион» и свершилось значительно севернее. Задачей германских войск здесь было прикрыть германскую Силезию, Южную Польшу и Чехословакию, Крах группы армий «Центр» потребовал перевода в Западную Белоруссию шести дивизий, оставляя на прежнем месте — против Конева — 34 пехотные дивизии, пять танковых дивизий и бронетанковую дивизию. Конев выглядел еще солиднее: 900 тысяч солдат, 900 танков, 6 тысяч орудий, 700 самолетов. Но немцы, мастера фортификации, хорошо подготовились, они использовали пересеченную местность, множество рек, начинающиеся горные кряжи. Львов, превосходный железнодорожный узел, позволял без особого труда маневрировать войсками. Пятидесятикилометровая (в глубину) линия обороны опиралась на Владимир-Волынский, Броды, Раву Русскую (брусиловские места).

Конев был уже не первым советским маршалом, кто спорил со Сталиным о грядущих планах. Сталин, бывший в этих местах с Буденным во время польского похода 1920 года, настаивал на ударе в направлении Львова как единственном и главном. Конев видел ключ к удаче в давлении по двум направлениям — Рава Русская и Львов. Традиция, касающаяся лишь 1943–1945 годов, — не в первый раз Сталин уступил. То, что героями нашей великой войны были не жалкие сикофанты типа Цайтцлера, не смевшего перечить Гитлеру, а убежденные воины, ставившие карьеру ниже успеха дела (такие, как Жуков, Рокоссовский, Конев), наполняет гордостью. Разумеется, были генералы и менее высокого полета, но мир держится на высоких примерах.

Итак, Сокаль — Рава Русская и Тернополь — Львов. Старый маршрут русских воинов. Именно здесь в августе 1914 года генералы Иванов, Брусилов и Рузский разбили австрийскую армию к востоку от Львова, и только задержка правого крыла русской армии здесь позволила австро-венгерскому главнокомандующему фельдмаршалу фон Гетцендорфу, сдав Львов, удержаться на Раве Русской. Маршал Конев шел той же дорогой, но ему хотелось избежать старых ошибок. Ставка предоставила ему еще одну тысячу танков. И Конев хотел наступать именно правым флангом, имитируя при этом всячески подготовку левого фланга. Наблюдательные способности германской армии, видимо, были недооценены, немцы все же были мастерами анализа, и они увели свои войска из-под артиллерийского удара. 1-я и 4-я германские танковые армии начали уже разбираться в наступательных маневрах полководцев поколения Конева. Видя отход немцев на вторую оборонительную полосу, Конев меняет прежнее решение и посылает передовые батальоны 3-й гвардейской и 13-й армий, стоящие на правом фланге, в атаку без обязательного артиллерийского напутствия.

Небольшой городок Горохов был взят 13 июля, но немцы со второй оборонительной полосы начали жестко отбивать потерянные позиции. Введенная в бой проверенная сила — 1-я гвардейская танковая армия 17 июля достигла Западного Буга, передовые танки ворвались на польскую территорию — впервые Советская Армия выступала в роли освободительницы соседнего народа, впервые наши воины сражались на чужой территории. Как и в сталинском 1920 году, наступление на Львов не дало особых результатов. Здесь зверски (нет иного слова) сражалась против своих дивизия СС «Галичина». Лишь вышедшие вперед танки Рыбалко (3-я гвардейская танковая армия) сумели пробиться сквозь узкий коридор на северо-запад, к Злочеву. Немцы всячески стремились захлопнуть за Рыбалко дверь, но Конев понимал, что коридор должен быть открыт любой ценой. В дело пошла 4-я танковая армия Лелюшенко с жестким приказом идти не прямо ко Львову, а следовать за левым крылом 3-й танковой армии. Эта помощь позволила Рыбалко выйти во фланг германским танковым дивизиям с запада и юга.

Вечером 22 июля под Бродами в плен были взяты 17 тысяч солдат и офицеров противника, 30 тысяч лежали в окрестных лесах. Это было одно из самых эффектных окружений германской армии, и Брусилов, чья тень витает над здешними местами, был бы доволен. Подлинный шторм не позволил танкам Рыбалко с ходу взять Львов. Лелюшенко тоже говорил, что возьмет город «по пути». Промедление в один день решило вопрос о победителе в гонке — из брошенного Станислава первыми в столицу Западной Украины вошли три германские дивизии.

Теперь о взятии города с ходу не могло быть и речи. Завязались тяжелые бои. Конев не хотел видеть свои лучшие войска прикованными к взятию Львова, в то время как немцы строили оборонительную линию на реках Сан и Висла. Несмотря на прерванную радиосвязь, он нашел контакт с Рыбалко при помощи самолета и приказал идти вперед, оставляя Львов в тылу. Город и без того обречен. 60-я армия Курочкина подпирала его с востока, 10-й танковый корпус — с юго-запада, Рыбалко был уже далеко на западе. Но три дня, три дня, о которых красноречивее всего говорит городское кладбище Львова, понадобились для освобождения города самых западных русских — какой бы яд ни проливали те, кто предпочел загнать западноукраинскую молодежь в дивизию СС «Галичина», но не воссоединить растерзанное в тринадцатом веке тело общего народа, вышедшего из одного корня и исторически стремившегося к единению.

На Висле теперь стояла 4-я германская танковая армия, в отношении которой Жуков чувствовал неоплатный долг. 1-я германская танковая армия отошла к Карпатам, прикрывающим путь в Венгрию. Именно сюда теперь перемещалась основная мощь 1-го Украинского фронта Конева — 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко. Она шла к Висле со всей скоростью своих дизельных моторов. В планшетах командиров приказ форсировать реку и захватить Сандомир. Танковая армия Катукова выходила к Висле южнее Сандомира, «кавалерийско-механизированная группа» генерала Соколова стремилась к Висле с севера. Конев форсировал Вислу с ходу вечером 30 июля и образовал три плацдарма на западном берегу. Катуков проделал это успешнее других в районе Баранува. Саперы работали беззаветно, и 1 августа два понтонных моста ждали технику. 182 танка, 55 орудий и 94 грузовика с пехотой скрепили Сандомирский плацдарм Конева. Маршал предложил создать два независимых направления — Сандомирское и Карпатское. Ставка одобрила идею, и «грязную», тяжелую работу боев в горах поручили воссозданному 4-му Украинскому фронту во главе с безотказным и надежным генералом Петровым.

Рокоссовский

Рокоссовский (1-й Белорусский фронт) начал вносить новую лепту в полное изгнание немцев с советской территории 18 июля 1944 года. Его фронт был действительно могучим: четыре стрелковые армии, два бронетанковых корпуса, кавалерийский корпус.

Левый фланг его близкого к Коневу фронта — пять армий (включая волнующуюся польскую), поддерживаемые 6-м авиационным флотом, двинулись на Брест, стоящий на границе с Польшей сентября 1939 года. Дальше виделся бег к Висле и Варшаве. Нужно было только свести к минимуму боевую мощь стоящей на пути 4-й танковой армии немцев. По меньшей мере, нейтрализовать ее левый фланг. В полшестого утра 18 июля тридцатиминутная артподготовка предварила бросок 8-й гвардейской, ее разведбатальонов. Через полчаса Жуков, Рокоссовский и командующий артиллерией фронта Казаков прибыли на наблюдательный пост Чуйкова. Позади по германским позициям били орудия 203-миллиметрового калибра. К вечеру передовые батальоны достигли реки Плиск, а в полдень 20 июля танки подошли к берегу Западного Буга. Десять часов заняла тяжелая переправа. Теперь их ориентировали на польский Люблин. 22 июля очищен стоящий в 60 километрах на пути к Люблину Хелм, а на следующий день они были уже в восточных пригородах Люблина. Наступление шло жестоко с трех сторон, и в плен был взят даже немецкий комендант Люблина. Движение в северо-западном направлении вело 2-ю танковую армию через Пулавы к восточному берегу Вислы. Сколько на этом пути погибло доблестных танкистов и сопровождающей танки пехоты — не сосчитать. Немцы, чувствуя, что отступают к своим границам, защищались умело и отчаянно. И ждали, когда русский медведь посинеет от потери крови.