Читать книгу "Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева"

предложат. Вот тогда точно до гроба будут перетирать ее косточки односельчане, как возмечталось вдовице Анде заполучить себе молодого красивого самурая в любовники, а он возьми да и ускачи от нее.

Анда искоса смотрела на Субаро — ох и красив же парень. Ох и ладен! Брови широкие, но не в разные стороны, точно трава у канавы, а волосинка к волосинке, словно шкурки беличьи, глаза большие и ясные, век бы в такие глядела, наглядеться бы не могла. Рот у Субаро маленький, даже мужским назвать совестно, а над верхней губой легкий пушок, точно тень легла.

Невысок Субаро, но и низким не назвать. Ладен, спина ровная, руки не крупные, стопы аккуратные. Сразу видно — хороших родителей сын. Или боги постарались, чтобы таким красавчиком уродился. «Субаро» — третий сын. Стало быть, не главный наследник — это завсегда лучше, чем если бы первенец был, которого родители неизменно на лучшей невесте женят и наложниц ему из самурайского рода подберут. А третий… третьему могут разрешить, не женой, так наложницей, второй или третьей… Ой, что это она! Забылась и с разгона о камешек ногой ударилась. Больно!

— И что это у вас в деревне за дорогами не следят?! — Субаро присел рядом с Андой, а та зарделась вдруг, от чего сделалась еще красивее, ведь он, Субаро, еще вчера приметил, какая Анда необыкновенная девушка. То есть все вроде при ней, как и при любой женщине, а вот же, все так, да не так. Все привычно и одновременно чудно и от того волнительно и прекрасно. Лицо простовато, но глаза… Субаро и в замке Грюку, и при дворе сегуна, где бывал с господином, никогда не видел таких горящих глаз. Волосы, даром что все время в прическу строгую вплетены, шпильками заколоты, а то и тряпицей перевязаны, а поди — чистый шелк, не крупная Анда, и не маленькая. А еще в теле ее словно сила какая-то скрыта, божественная сила. Видно, много в жизни она руками своими делала, на спине своей таскала, много горя выстрадала, и столько любви и ласки в ней, что век черпай, а не вычерпаешь. И еще, даже даймё отметил, что умная она и на прочих крестьянок вовсе не похожа.

— Что с вами, Анда-сан? — Субаро опустился на колени, хотел осмотреть пострадавшую ногу, в искусстве врачевания он, правда, ничего не смыслил, но слишком уж хотелось Анду, утешая, обнимать. Вот так бы обнял, и сидел бы, сидел… нет, не время, надо поручение исполнять.

— Ничего, Субаро-сан, не беспокойтесь. Все уже прошло. — На «Анда-сан» она аж задохнулась! Чтобы самурай, чтобы оруженосец самого… и ее, крестьянку, госпожой величал! Вот воспитание!!!

— Да как же ничего, когда нога в крови. — Субаро попытался развязать сандаль Анды да носок снять, но она не дала.

— Все хорошо, Субаро-сан, пойдемте быстрее. — Она встала, опираясь на руку юного самурая. Большой палец сильно болел, должно быть, с разгона ноготь сломала, но не об этом сейчас следует думать. Не об этом, и даже не о том, как приятны ей нечаянные ласки молодого и привлекательного самурая, но только если они сейчас промедлят, оставит ее Грюку-сан в деревне, оставит и забудет.

— Никак беда приключилась? — К Анде и Субаро уже спешил рыбак Акено. — Может, в мой дом зайдете, жена как раз водоросли заживляющие заготовила, наложим повязку и дальше пойдете.

— Давайте. — Субаро подтолкнул Анду в сторону рыбацкой хижины, но та только и могла что схватить его за руки. Невежливо, конечно, но что поделаешь. В деревне старика Акено обходили стороной, даже рыбу у него брали, когда уже у других рыбаков все заканчивалось. Потому как, коли слуги даймё Мацукура Сигехару прознают, непременно повышенный налог повелят платить, потому как у Акено дочь замужем за христианином, в деревеньке с большой церковью живут. А отец, добрая душа, нет-нет да и ходит тайными тропами, с внуками поиграть…

— Стоп!

— Что опять не так? — Субаро втолкнул Анду в уже распахнутую перед ней калитку, и ей пришлось подчиниться.

— Присаживайтесь, простите за бедность. — Старик Акено опустился перед Андой на колени, быстро и бережно разул ее, в это время его жена уже принесла маленькие чашечки прохладного чая.

Анда терпела врачевание, страдая не столько от боли, сколько от потери времени и еще от того, что о том, что она распивала чаи в доме отца христианки, будет доложено даймё Мацукура Сигехару, и тогда… жаль отца, но да главное тут не он, а чтобы ее с сыном уже поблизости не было. Тогда, поди, и наказывать будет некого. Разве отец отвечает за дочь, которая поступила во служение важному господину? Пусть тогда обращаются с претензиями к самому Грюку-сама. Если осмелятся, конечно.

— Теплые деньки, как последние монетки в кошельке, — глядя не на ногу, а куда-то в окно, завел необходимую в таких случаях беседу Акено. — Я слышал, Анда, госпожа Амакуса у вас в доме. Что же она, не сильно пострадала? У нас в деревне чего только не говорят.

При слове «Амакуса» Субаро подавился чаем и громко откашлялся. Услужливая старуха тотчас налила ему в чистую чашку, сокрушаясь о том, что, должно быть, в чай попал листик.

— Амакуса? Ах, Марико. А я, признаться, и забыла, что ее фамилия Амакуса. — Анда выразительно посмотрела на Субаро, но тот и сам понял, что речь идет о дочери Грюку-сама, о которой следовало узнать как можно больше, и приготовился слушать и запоминать.

— Вы, должно быть, часто встречались с ней в крестьянской деревне? — простодушно предположила Анда. А действительно, что бы не встречаться, когда все знают, что у него половина семьи за медвежьим озером.

— Как не встречаться. Встречался. Хотя в доме у нее и не бывал. Но со стороны видел. Самурайского рода — не простая женщина. Да и сын ее… сама небось слышала, Амакуса Сиро, очень не простой человек… — Акено смочил чистую тряпицу и аккуратно обвязал ею ногу Анды, — конечно, не простой, если такой важный господин, как Грюку-сама, собственной персоной явился к нему на подмогу и уже взял под охрану его досточтимую мать. Нам про то, правда, никто специально не докладывал, кто снизойдет до таких бедняков, но мы ведь тоже пожили на этом свете, и много чего повидали, и сами, если нужно, догадаться обо всем можем. Отец Марк завсегда говорил, что Сиро ну вроде как бодхисатва… запамятовал, как его… у христиан ведь нет бодхисатв, у них по-другому как-то. Хотя как без бодхисатв?

— Понятно, — Субаро нетерпеливо перебил старика. — Вы правильно