Читать книгу "Последняя рукопись - Франк Тилье"

Смысла Вик не понял, но у него возникло ощущение, что эти слова адресованы им, сыщикам. Он протянул телефон Мимолету, и тот вписал его в свой реестр. Скоро эксперты разберут аппарат по косточкам.

Вик поднялся по лестнице и присоединился к Вадиму в спальне, где велась экспертиза. Тела уже унесли, но пятна и капли крови на простынях, а также другие, которые, преодолев земное притяжение, брызнули вверх, свидетельствовали о жестокости содеянного. Вик осмотрел поднос с отделениями для еды на прикроватном столике: миска с супом, немного хлеба, потом коробочки с лекарствами. У сыщика не осталось сомнений, когда он прочел названия препаратов.

– У нее был рак в последней стадии…

Морель скрипнул зубами.

– Дельпьер о ней заботился. Хорошо кормил, занимался ее туалетом, возможно, несколько раз в неделю приглашал врача или медсестру, был вежлив, любезен, а сам…

Он вышел в коридор и встал возле окна, смотрящего в звездную ночь. За озаренными мягким янтарным светом гребнями угадывались горы.

– Этот мерзавец любил свою мать. Он целился в сердце, а не в голову. В сердце, Вик. Он не был битым, измученным ребенком, он заботился о матери. Просто он уродился таким… зверем. Хуже всего то, что мы, вероятно, никогда не получим объяснений. Что мы скажем родителям Аполлины? Что мы ее не нашли?

Вик знал: в такие моменты Вадим ненавидит свою работу.

– А может, Дельпьер оказался на Земле только мимоходом, чтобы сделать то, что он сделал, и сгинуть. Как брак, плохо изготовленная вещь, поначалу попавшая в мир других вещей, а потом выкинутая на помойку. И он такой не один, следует это признать. Если мы можем поймать их, хорошо. Если же нет…

Сунув руки в карманы, Вик подошел к Вадиму:

– Ты, вообще, понимаешь, что до Рождества осталось всего три дня, а у меня до сих пор нет подарка для Корали?

– Вик, мать твою, я с тобой о серьезных делах толкую, а ты говоришь мне про подарок для Корали! К чему ты мне это рассказал?

– К тому, что сейчас я об этом думаю. К тому, что моя проклятая память раздает мне карты, когда пожелает, вне всяких правил. Я каждый день говорю себе, что надо остановиться возле магазина, уже не важно какого, и купить что-то для дочери. Даже не знаю что. И каждый день я забываю! А вот сегодня вспомнил, почти в полночь, посреди кровавых луж и развороченных кишок.

В его больших темных глазах мелькнула тень раскаяния.

– Что же я за отец такой, если забываю подобные вещи! Ведь это моя дочь!

– Делай, как мы с Мартиной, – давай ей деньги. Она не обидится, наоборот. Знаешь, в ее возрасте бабки – это здорово. Впрочем, и потом тоже. Ладно… Вернемся к Дельпьеру. Мы проверили все сверху донизу. Я заметил, что там есть подвал. Парни из бригады быстрого реагирования туда уже спускались, но совсем ненадолго. Сходим сами?

– Давай…

Они молча вернулись на первый этаж. По лестнице вверх-вниз сновали люди с оборудованием и взятыми образцами. Во дворе даже появился автомобиль ежедневной газеты «Дофине либере» с терпеливо поджидающим на морозе журналистом. В доме Дельпьера наверняка никогда не было такого оживления.

Сыщики спустились в подвал. Из-за низких сводов им приходилось пригибаться. Пройдя коротким туннелем, они оказались в просторном квадратном помещении, освещенном двумя лампочками и пропитанном запахами копченого мяса и соли. С потолка свисали десятки связанных веревками оленьих рогов и обернутые большими белыми тряпками окорока, почти касающиеся пола. Вик задержал дыхание, когда, приподняв один из них, убедился, что это настоящие куски свинины. Морель снова судорожно хохотнул.

Полицейские прошли сквозь лес вяло покачивающихся, словно боксерские груши, призраков. Чуть дальше они обнаружили запасы провизии, складные стулья, сваленные в кучу чучела животных, а рядом – груды стеклянных глаз, кисти, тюки соломы. Там же валялись кое-какие скобяные изделия и номерной знак. Вне всякого сомнения, снятый с «форда». На дальней стене рядом со старым кухонным ларем висели электрический гайковерт и отслуживший свой срок ржавый детский велосипед с ремешками на рукоятках руля. На седле было выведено: «Феликс Дельпьер». Вик раскрутил колесо и долго озадаченно смотрел на него.

Откуда-то издалека, словно с того света, глухо раздался голос Мореля:

– …делаешь? Пошли наверх.

В задумчивости обхватив ладонью подбородок, Вик подробно обследовал велосипед.

– В мобильнике Дельпьера было сообщение, отправленное вчера поздно вечером на неизвестный номер. Там было написано: «Тому, кто вскоре без приглашения войдет в мой дом: когда ты спустишься в самый низ, поверни колесо счастья. И получи сюрприз!» Мобильник без пароля лежал на столе в гостиной на самом видном месте. Как будто специально для того, чтобы мы его заметили.

Вадим вернулся к напарнику, осмотрел велосипед со всех сторон и снял его со стены. Вик ходил взад-вперед, не выпуская телефона из рук.

– Подвал, велосипед, колесо… Вроде все сходится. Только вот я не понимаю… Что за сюрприз?

– Похоже, тебе не терпится набрать номер, на который Дельпьер отправил эсэмэс?

– Может, именно это и надо сделать, чтобы понять?

– Вероятно. Хотя, так же вероятно, что это ловушка. Мы не можем рисковать, лучше дождаться результатов экспертизы мобильника и узнать, кто скрывается за номером «06».

Они задумались. Почему эсэмэс? Почему Дельпьер не отправил это сообщение самому себе, если хотел обратиться непосредственно к ним? Или почему он, например, не воспользовался просто-напросто карандашом и бумагой? Кто находится на том конце телефонной линии?

Вдруг Вик остановился перед старым кухонным ларем и присел на корточки: в ножки были вмонтированы колесики, которые сверху были почти невидимы. Он немного отступил и толкнул ларь. Показался привинченный к стене фанерный щит метр на метр.

Без единого слова Вадим схватил гайковерт и встал на колени. По подвалу разнесся пронзительный визг электроинструмента.

В + В ощутили, как в лицо повеяло сквозняком.

Прямо перед ними зияло отверстие чуть меньшего размера, чем фанерный щит.

23

Всего этого не может быть.

Просто Лин снится кошмар. Скоро она проснется в своей уютной парижской квартире. Повязав шарф, отправится выпить кофе на бульвар Йена, почитает газетку, поглазеет на людей, уже размышляя о написании следующей истории, нового триллера, который схватит ее читателей за горло.

Однако оказалось, что новую историю не надо и придумывать: она проживала ее в этот самый момент. Ключ от форта, обнаруженный в кармане Жюлиана, привел ее к прикованному цепями типу с окровавленным лицом, бессильно привалившемуся к стене и свесившему подбородок на грудь. Как у Арпажона в ее книге, его руки были при помощи наручников и цепей подвешены над головой. Слева, в круге света от фонарика, мешок для мусора, ведро, бутылки с водой, консервные банки – точно как в «Последней рукописи». Жюлиан прочел эту книгу, в которой «кто-то» обвел абзацы, соответствующие тому, что здесь произошло. Лин почувствовала дурноту, приходилось смириться с очевидным. Все указывало на то, что это сделал Жюлиан. Однако что-то в ней отказывалось верить. Человек, который мог совершить такое, в ее представлении ни в чем не походил на ее мужа. Даже оказавшись на самом дне, отчаявшийся, больной, Жюлиан не может быть виновен. Что же, она так и будет стоять, ничего не делая? Лин бросилась к несчастному, и ей в нос сразу ударил запах мочи. Человек был бос, его ступни с черными ногтями посинели, а пальцы раздулись, как воздушные шары. Без сомнения, сломаны. Лин дрожащей рукой схватилась за горло, когда на неподвижных губах незнакомца внезапно появился пузырек слюны.