Читать книгу "Миднайт. 1. Наместник ночи - Мила Нокс"

Франциск видел уже третий сон. Он стоял по щиколотку в речной воде и мастерил игрушку из листьев, скрепленных палочкой: если положить такую вертушку на рогульки, получится водяное колесико. Так вот, в этот самый момент, когда Франц стоял в воде и грелся в лучах яркого летнего солнца…

Он почувствовал, что его тормошат, и вмиг проснулся. Оказалось, никакой реки нет, и вместо воды его ступни холодит сквозняк из распахнутой двери, солнца нет и в помине – за окнами глухая ночь, и Франц не то, что не дома в кровати, он даже не в своем мире.

Он в Полуночи, мире темном и ужасном.

– Ну, отдохнули? Вставайте, – шепнул Мудрец. – Скоро зайдет луна и станет совсем темно, так что пора отправляться в путь. Не беспокойтесь, я дам светильники, чтобы вы не заплутали. Если вы еще не передумали – поторопитесь.

И хозяин Гнезда вышел наружу, где негромко заговорил с Каликсом.

Огонь в камине погас, и комната освещалась лишь луной и звездами, заглядывающими в дверь. Мальчишкам, так сладко свернувшимся в мягких креслах, совсем не хотелось покидать приютившее их жилище, и уж точно не было желания отправляться в путь через темный лес, однако злоупотреблять гостеприимством Мудреца не следовало (Франц еще помнил про несчастного, которого превратили в кружку).

Луна висела над деревьями совсем низко, и оттого тени казались длиннее и глубже. Сразу чувствовалось, что надвигается самый мрачный час. Калике сказал, рассвета здесь не бывает. Значит, за ночью придет… другая ночь?

Увидев, что ребята вышли на порог, Мудрец развернулся к ним с кинжалом в одной руке и древним рваным свитком в другой.

– Это будет немного неприятно, – предупредил он. – Впрочем, если хотите попасть на Ту Сторону, придется к подобным вещам привыкать – боюсь, на Стезе вас ждет и не такое… Так что – готовы?

Франциск кивнул, Филипп чуть помедлил, но тоже дал согласие.

– Хорошо. Встаньте друг напротив друга. Франц, шаг в сторону, от тебя падает тень. Протяните руки ладонями вверх и переплетите пальцы. Не отпускать и не шевелиться! Да, и никаких «ай», понятно?

Вскоре Франц понял, причем тут «ай»: Мудрец приставил кинжал к его запястью, надавил и двинулся по линии жизни вверх. По ладони потянулась кровавая полоса. Франциск задрожал, в глазах потемнело, выступили слезы, но он терпел. Лезвие оставило длинный порез от запястья до среднего пальца, а затем настала очередь Филиппа, только от среднего пальца к запястью.

Франц пытался не смотреть, но кровь, собирающаяся в ладонях братьев, так и притягивала взгляд.

– Теперь прижмите ладони вместе, и покрепче.

Близнецы послушались, и их кровь закапала в выбеленную луной траву.

Мудрец развернул пергамент и зачитал таинственным и глубоким голосом:

– От крови – кровь.

Слова разнеслись по поляне, и ночь на миг стала гуще и темнее, над лесом пронеслась гигантская тень – или, быть может, это было облако?

– От ночи – день.От смерти – жизнь.Дети луны и солнца,Франциск и Филипп ФармерыСтупают на Стезю.Да приведет дорога идущего туда,Куда стремится его сердце…

Хозяин Гнезда перевел дыхание и крикнул:

– Да будет ночь!

Тень пронеслась во второй раз.

– Повторите! – потребовал Мудрец.

– Да будет ночь! – хором проговорили братья и Калике, голос которого был таким же торжественным, печальным и тревожным, как и у Мудреца.

– Вечна, – добавил гигант тихо, будто про себя.

В ту же секунду серебристая трава, окропленная кровью, зашевелилась.

Из земли вырвались темные ростки, которые вытягивались на глазах, и вот уже надулись ярко-красные бутоны, поднатужились – и распахнули миру лепестки. Каждый цветок оказался размером с ладонь. С длинных мясистых лепестков капала вязкая жидкость, а в самом центре был… глаз.

Настоящий человеческий глаз! Тычинки тоже имелись, они заменяли ресницы, и цветы заморгали, уставясь на близнецов.

Мудрец, однако, ничуть не удивился. Он протянул руку, провел пальцем по алым лепесткам и продемонстрировал братьям. Палец был испачкан в крови.

– Ваша, – пояснил Мудрец. – И это все, – он указал на новые и новые вырастающие цветы, – ваши Цветы Лжи. Давненько я не видел их в Полуночи, надо сказать!

Цветы Лжи поднимались из земли двумя рядами, и Франциск понял, что один ряд Цветов – его, а второй – Филиппа. У его растений были карие глаза с голубым ободком, а у Цветов младшего брата – ярко-голубые с карим ободком.

– Между Цветами и пролегает Стезя, – сказал Мудрец. – Они будут вырастать по мере того, как вы будете идти, и указывать направление.

Франц тут же сделал пару шагов по Стезе, потянув за собой Филиппа. И правда: из травы впереди выпрыгнули новые ростки, и над серебристой тропинкой свесились еще несколько Цветочных головок, капая кровью на землю.

– И кажется, я знаю, какой будет первая печать. – В голосе Мудреца слышалось волнение. – Ее Стража называют Хранителем Лжи. Он коварен и не пропустит вас к печати просто так. Однажды мы встречались…

Хозяин Гнезда нахмурился и – показалось ли? – передернул плечами, но мигом взял себя в руки.

– Что ж, пора расставаться. Удачи вам, и да осветят звезды ваш путь – неважно, будет он долгим или нет. Прощайте!

Мудрец отступил к двери и помахал платком. За его спиной закружили и затрещали мимикры, тоже кивая уходящим гостям крохотными головками.

Франц и Филипп развернулись и, преодолевая волнение, пошли по Стезе, а следом двинулся Калике, подхватив дорожные мешки, приготовленные хозяином Гнезда.

Цветы Лжи повели их в гору, пересекли тропу, по которой путники не так давно спустились в долину, и побежали в самую темную чащу, – туда, куда Калике прежде остерегал соваться.

Хочешь не хочешь, а пришлось следовать Стезе. Сперва казалось, ходу не будет – изгибающиеся деревья росли очень плотно, – однако достаточно скоро путешественники заметили, что Цветы Лжи выбирают те места, где просветы в зарослях шире: стало быть, Стезя не желала завести их в бурелом и бросить.

Над головой пел ветер.

Путники двигались гуськом: первым шел Франциск, следом Филипп, замыкал шествие Калике, и его когтистые лапы гулко топали, вороша прошлогоднюю листву. Франц то и дело оглядывался. Отдохнувший было Филипп вновь устал, начал спотыкаться, тяжело задышал. Тогда Калике подхватил Филиппа и посадил на плечо. Мальчик ахнул от высоты, однако монстр разрешил держаться за рога. Вскоре Филипп привык к мерному покачиванию и даже, кажется, задремал, причем Калике придерживал мальчика когтистой рукой.

Они шли всю ночь.

Время от времени в стороне от Стези слышались шорохи, воркотня, среди ветвей мелькали жуткие тени; чьи-то когтистые лапы вдруг выползали на тропу, норовя дотянуться до ног путников. Каликсу было нипочем, а вот Франц шарахался от таинственных жителей подлеска. Впереди над тропкой проносились, шелестя крыльями, стаи крохотных существ. Некоторые несли фонарики. Порой существа приземлялись на ближайшее дерево, развешивали между веток фонари и принимались петь и водить хороводы.