Читать книгу "Сами мы не местные - Юлия Жукова"

— Да я понял уже, давай гляну, может, добавлю чего-нибудь.

Поглядев в картинки, он хмыкает.

— Вы бы хоть договорились, по какому региону рисовать. Вы-то двое здесь всегда жили, а девушка с южных островов. Так у неё сразу три страницы водных символов и ни одной горы. И вот тут, где земля, у всех овцы, а у тебя бизоны, и рог не в ту сторону завёрнут, потому что у вас он не бараний, а козлиный… А Кудряш насмотрелся узоров у приятеля в книгах. Вот эти уже пару веков никто не использует, а вот этот вообще только на одеждах Старейшин изображать можно.

Я так понимаю, Азамат называет Эцагана по кличке, потому что считает Орешницу посторонней. Боже, как сложно. И все мои надежды за сегодня постичь значения муданжских орнаментов рухнули…

— Да ты книжник, что ли? — ахает Орешница. — Ну, куда уж мне с книжником тягаться по части узоров! А что ж ты сам-то жену не обучил?

— Да как-то… незачем было, вроде, — смущается Азамат.

— Ну кане-ешна! — она всплёскивает руками. — Небось сам только и мечтаешь, чтоб она тебе сорочек нашила, а узоры незачем! И как это у вас, мужиков, получается? Нет уж, давай-ка ты её научи знаки читать, а тогда и за нитки возьмёмся, а то смех один!

На том мы и договариваемся. Я, как обещала, выдаю Орешнице с собой порцию ужина. Эцаган уносит свою рамку, чтобы дома ещё поткать. Спящую Ирих Азамат укладывает на простынку и укрывает перинкой с изображением охоты на запятые, насколько я могу судить.

— Ты не обиделся на Орешницу? — спрашиваю его, когда мы ложимся спать.

— Да нет, чего на неё обижаться? Она всё правильно сказала, это я недодумал. Она и вообще умная тётка. Когда мне было лет семнадцать, мне даже нравилась одна девушка, очень на неё похожая поведением. Но такие женщины бывают только с глухими именами, а это был бы скандал…

— Не мудрено, что тебе такие нравятся. При том, какие у вас здесь женщины в норме, тут каждая капля совести на счету.

Азамат усмехается в темноте.

— Это не в норме, это в столице. Ну, в других больших городах такие тоже есть, но меньше. Просто красивые куклы с гласными именами, из богатых семей, замужем за кошельками. Их не так много на самом деле.

— Интересно, а тогда почему ты всю дорогу ожидал, что я себя буду вести, как они? И Алтонгирел тоже?

— А я мало общался с другими женщинами. Ведь до ранения я как раз и был таким кошельком. Богатый, красивый столичный сноб. У меня все невесты были, как твои соседки в клубе. Тут хочешь, не хочешь, а когда с другими не общаешься, забываешь, что они бывают. Алтонгирел тем более только таких женщин и видел, у него и мать такая была. А ты как богиня или что-то типа того по идее должна ещё сильнее в сторону элиты выделяться. И трудно поверить, что тебе провинциалки с глухими именами ближе, чем аристократки. И, кстати, Орешница ошиблась, я вовсе не мечтаю, что ты мне что-то сошьёшь, потому и не сподобился тебе узоры объяснить. Столичные куклы шьют от скуки, потому что должны и чтобы от мужа чего-нибудь добиться. А к тебе всё это не относится, и я и не думал, что тебе захочется что-то такое делать…

— Ой, ну не прибедняйся! Ты же знаешь, что я всегда рада сделать тебе приятное. И не расстраивайся из-за узоров. У тебя завтра будет время?

— Да, после обеда я весь твой.

— Ну вот, посидим, ты мне всё расскажешь. Ещё Унгуца привлечём, чего он зря место занимает… И не переживай, Орешница всё понимает, Эцаган тебя всё равно уважает, а что там Орива думает, тебе вообще по боку. Давай лучше спать, а то ты такой уставший, что в темноте видно.

Азамат хмыкает мне в волосы и подвигается поближе. Он как-то так умеет обнять, что я прямо чувствую, как я ему нужна.

— Да, кстати, — в полусне вспоминаю я. — Ты действительно не переживаешь, что про меня всякие слухи ходят? Про Тирбиша и так далее?

— Боги, Лиза, это ты со вчера об этом думаешь?

— Нет, я просто заметила себе, что надо тебя ещё раз спросить наедине. Вот, спрашиваю.

Он целует меня в макушку.

— Пока ты так обо мне заботишься, переживать мне совершенно не о чем.

Глава 9

На следующее утро Азамат просыпается в почти человеческое время и никуда бегом не бежит. Разбор завалов — дело опасное и ответственное, а новый дом отстраивать могут и без него, хотя он всё равно до обеда туда сходит. Ну а раз спешки нет, я тут же предлагаю предаться мирским удовольствиям. У нас с ним вообще, как по учебнику, секс исключительно в ранние часы утра.

— Как? — удивляется Азамат. — Ты ведь беременная.

— Ну что ж теперь, лишать себя маленьких радостей?

— А это разве не опасно?

— Солнце, ну как ты думаешь, из нас двоих кто лучше знает, что можно делать во время беременности, а что нельзя?

Дорогой супруг на удивление легко со мной соглашается. Не иначе, уже приготовился поститься, бедный.

После завтрака в компании Унгуцева семейства мы все расходимся по своим делам, только Старейшина остаётся дом сторожить. Он бодр и весел, и даже невозможность передвигаться самостоятельно его не угнетает. Ирих отправляется в клуб, Азамат на стройку, а я к целителю. До реки мы идём вместе. Азамат что-то мурлычет себе под нос, вокруг уже вполне выраженная весна. Подо всеми заборами повылезали оранжево-синие цветы, похожие на ирисы. На них то и дело приземляются птички-жукоеды и что-то склёвывают из сердцевинки, вероятно, жуков. Птичка очень забавно сидит на цветке — обхватив лапками толстый водянистый стебель, растопырив крылья для баланса и засунув голову прямо в сам цветок. Поскольку раскрашены они одинаково, кажется, что это такие бешеные цветы с лепестками-крыльями.

На смену отцветшей черёмухе распускаются мелкие яркие фиолетовые цветы на деревьях, похожих на калину, и на них тут же собираются кроваво-красные бабочки, так что воздух весь рябит густым цветом. За бабочками охотятся серебристо-сиреневые ласточки, но у них, видимо, проблемы с цветовым зрением, потому что они то и дело клюют трепещущие на ветру цветы.

Всё занятие с целителем сегодня я объясняю ему, как я лечу Унгуца. В итоге он преисполняется уважения к земной технологии (что, вставить железку прямо в кость?!), но я так и не узнаю для себя ничего нового. На всякий случай, чтобы хоть с пустыми руками не уходить, записываю рецепт нескольких мазей от пролежней, поскольку мои представления о местных целебных травах всё ещё оставляют желать много лучшего.

Потом я захожу к Ориве, и, поскольку надо же и самой развивать свои познания в этой области, показываю ей несколько сайтов с гимнастикой для беременных и где-то объясняю, а где-то перевожу, что зачем делается. Заодно обсуждаем тему гормонов и выясняем, какими антидепрессантами, разработанными для беременных, лучше пользоваться женщинам с разным складом характера. Её это, почему-то, страшно забавляет. Оказывается, дело в том, что она пронаблюдала три беременности двух старших сестёр, и картины идиотизма до сих пор очень живо всплывают в памяти. Я содрогаюсь и решаю сегодня же напрячь Сашку прислать мне сорок бочек арестантов, то есть, препаратов. Обед мне сегодня готовить лень, так что я просто покупаю в «Щедром хозяине» двух сурков, жареных с авокадо, и топаю домой.