Читать книгу "Музей смерти - Александр Тамоников"

Он подавился нецензурным словом, обнаружив в помещении женщину – молодую, привлекательную и сверкающую обезоруживающей улыбкой.

– Вы кто? – на всякий случай понизил голос руководящий работник.

– Тот, кто в пальто, – популярно объяснил я, украдкой поглядывая на Варвару, которая явно игнорировала мой совет не напрягаться. – Прокуратура. Мы по поводу трагического случая, произошедшего с вашим работником Крыленко.

– Опять? – шумно выдохнул руководитель. Требовать документы не стал, видно, примелькались уже прокурорские работники.

– Все в порядке, мы знаем, что виновные уже наказаны. Кое-что для уточнения – по событиям двухмесячной давности…

Червячок сомнения в голове – и быстро слетает гонор, объект теряется, обезоружен. Посетители могут нести потенциальную опасность – конторе, срокам выполнения работ, ему лично – явно не безгрешному. И человек отвечает на вопросы, какими бы странными они ни казались, ожидая только одного – чтобы его быстрее оставили в покое. Это безопасно, объясняла Варвара. Поудивляется потом – не больше. Можно работать традиционно, дело хозяйское, но ты готов терять уйму времени?

– Два месяца назад бригада Крыленко работала в Рубиновом. Это коттеджный поселок недалеко от села Кривошлыково, – восполнял наши информационные пробелы замначальника СМУ. – Поселок разбросан, там три улицы – Дунаевского, Раздольная и Печерская. На последней возводили таунхаус переменной этажности…

– Вы можете выяснить, где именно 26 марта работал покойный Крыленко?

Мужчина зашуршал бумагами, потом забрался в компьютер. С середины марта до первых чисел апреля Георгий Иванович точно трудился в Рубиновом. Курировал несколько объектов – здания под условными номерами 2, 4 и 8. Он был бригадиром отделочников, имел свой пикап, на котором иногда подбрасывал членов бригады. На каком объекте он находился именно 26 марта, выяснить, к сожалению, невозможно, такой учет не вели – просто закрывали рабочие дни. Можно ли связаться с кем-нибудь из членов бригады? Теоретически можно, но для этого придется вернуться сюда еще и завтра, желательно к восьми утра, когда всех этих бездельников еще можно застать в конторе…

Я лихорадочно соображал – вернуться можно, но район, в принципе, понятен, коттеджный поселок уже построен, не так уж много там лесов. Вот если не удастся ничего найти…

У Варвары остались вопросы, но я уже сигналил: валим отсюда, пока у человека не заработала голова! Кто же из живущих в этом городе не слышал про село Кривошлыково! В ту минуту это казалось самым важным – определить район. А как искать конкретную могилу, я пока не задумывался…

На обратном пути машин было меньше. Опускалось солнце, гасли краски дня.

– И снова здравствуй, дорогой Интернет, – бормотала Варвара, бегая пальцами по экрану планшета. – Ты уж прости, милый друг, что мы так редко стали видеться… Село Кривошлыково… Ага, вот оно. И вся информация по селу. Ты знаешь, где оно находится?

– Весьма смутно, – признался я.

– У черта на рогах – вот где. Информация в «ДубльГис» есть, но это далеко за пределами городской черты. Левый берег Оби, село Марусино, микрорайон Лебяжий – там сплошные частные дома. Это далеко за Кудряшами и Затоном. Коттеджный поселок Рубиновое… Ага, есть такой. Находится в стадии завершения строительства… хотя, возможно, устарел мой «ДубльГис», давно не обновлялся… Теперь информация по селу Кривошлыково. Село растянутое, есть парочка мелких предприятий, две улицы – Центральная и Кабинетная, вдоль северной окраины села протекает речка Мая… Ого, тут пишут, что село Кривошлыково, именно под тем же названием, существовало задолго до советской власти и даже до того, как Гарин-Михайловский построил свой мост через Обь, что, собственно, дало толчок к возникновению города. «Охристианившиеся» староверы, ссыльные, беглые крепостные с Урала… Ого, и охота была в такую даль топать? Советская власть добралась до села к 1918 году, но продержалась недолго, пришел Колчак, и все стало как было. Потом опять пришли красные и вернули 18-й год…

– Ну, типа сторожки лесника, – усмехнулся я, – которую брали все подряд, а потом пришел лесник и всех послал. Кладбище есть?

– Конечно, – удивилась Варвара, – не в реку же трупы сельчан сбрасывали. Тут, знаешь ли, не Индия. Но «ДубльГис» по поводу кладбищ деликатно умалчивает, нужно самим выяснять…

– Ты собираешься составить мне компанию в этой «полевой» работе? – насторожился я.

– Придется. – Она бросила на меня загадочный взгляд. – Да, признаюсь, в своем деле ты неплох. Часто ошибаешься, ограниченный кругозор, но неплох. Но уже второй день я не могу понять: почему со своей склонностью полагаться на авось и авантюрным складом ума ты еще жив?

– Ладно, ущипнула, – хмыкнул я. – Будешь моим телохранителем, если не боишься. Что там с картой местности?

Мы стояли у светофора перед Выборной. Варвара повернула ко мне планшет, я вытянул шею. Интересующее нас местечко действительно находилось далековато – гораздо западнее Лебяжьего. Населенный пункт Кривошлыково был вытянут с севера на юг вдоль восточной опушки лесного массива. На северной стороне петляла синяя змейка – речка Мая. Частично она тянулась по равнине, потом пропадала в лесу. Коттеджный поселок Рубиновое находился на севере, в паре километров от околицы села. Помимо синей змейки, по карте разбегались коричневые – видимо, дороги.

– Замечательно, – пробормотал я, медленно проезжая перекресток. – То есть бомж Баклицкий за каким-то фигом оказывается в этой местности, находит крест и тащит его через пол-Сибири, на другой край мегаполиса, чтобы продать Сергею Борисовичу? С Крыленко как раз понятно, у него машина, хорошие отношения с Якушиным, которому он хочет оказать услугу, не ведая, что услуга – медвежья. Но с бомжом не совсем понятно…

– Во-первых, господин Баклицкий мог найти этот крест где угодно, а вовсе не на месте захоронения. Во-вторых, что мы знаем о миграции бомжей? Они как перелетные птицы – сегодня здесь, завтра там. Услышал от кого-то, что есть такой музей, где чудакам можно сбагрить похоронную атрибутику, ну и подался на правый берег. Своеобразный «горизонт событий» – то, о чем мы уже не узнаем никогда, да и ладно… Кстати, почему ты проехал Бугринский мост? – запоздало встрепенулась Варвара. – Это был кратчайший путь на левый берег!

– Шутишь? – удивился я. – Уж сегодня мы точно искать могилу не поедем. Скоро стемнеет – впотьмах аукаться в незнакомой местности? Представь, какая там грязь, да и прочие удовольствия – клещи, комары, недружественные крестьяне… Может, ты и считаешь меня приверженцем русского «авось», но из ума я пока не выжил и тебе не советую. Поедем утром – выспимся, экипируемся по всей форме. Надеюсь, в твоем модном гардеробе найдутся старые резиновые сапоги? Сейчас я отвезу тебя домой, провожу до квартиры. Не пугайся, внутрь заходить не буду…

У перекрестка Большевистской с Добролюбова тоже образовался приличный затор. Справа с горки непрерывным потоком спускались машины, сворачивали на Большевистскую – кто в центр, кто в сторону Академгородка. Светофор дал дуба – работал регулировщик. Мы продвигались в час по чайной ложке – в потоке сигналящих, окутанных смрадным облаком машин. Вырваться из этого ада в деревню было бы действительно неплохо…