Читать книгу "Великие арабские завоевания - Хью Кеннеди"

До этого момента атаки Халида на Ирак были не более чем завершением борьбы с «ридда». Он ставил целью заручиться верностью всех арабских племен исламскому правительству в Медине. Поражения персидских приграничных гарнизонов и взятая дань подтверждали его репутацию военачальника. Однако он пока не продвигался в глубь заселенных земель и не сталкивался со всей мощью персидской армии. Ему так и не случилось этого сделать, потому что полученные приказания халифа Абу Бакра из Медины требовали от него вести свое войско через пустыню на помощь мусульманам в Сирии, где те встретили неожиданно упорное сопротивление: на этой стадии Сирия в глазах вождей мусульман была важнее Ирака. Халид, очевидно, немедленно исполнил приказ.

Уход Халида оставил мусульманское войско у иракской границы без начальника. На какое-то время командование, видимо, захватил Мутанну, но как только халифом стал Умар, он решил выслать в приграничье Ирака новые силы, чтобы обеспечить верность местных арабских племен. Силы эти были не очень внушительными: в лучшем случае 5000 воинов, а скорее намного меньше. Кажется, вербовка шла туго, и сообщают, что люди неохотно отправлялись в Ирак «из трепета перед персами — их мощью, властью, славой и военными победами над многими народами»[34]. Многие новобранцы принадлежали к мединским ансарам, не отличались воинственностью, а предводительствовал ими Абу Убайда из племени такиф в Таифе — маленьком городке в горах недалеко от Медины. Вероятно, Абу Убайда встретился с Мутанной и его людьми в конце 634 года, и они общими силами вступили в бой с персидскими войсками. Это сражение стало известно как Битва на мосту. Арабские источники описывают ее с несвойственной им дотошностью. Персидскими войсками командовал Рустам, недавно назначенный главнокомандующим. Рассказывают, что персы были хорошо экипированы, лошади их конницы одеты в кольчужную броню, над всадниками развевались геральдические знамена и при войске было много слонов. Они везли с собой громадный штандарт персидских царей из тигровых шкур — 6 метров в ширину и 40 в длину. Войска противников разделял ирригационный канал. Через него перекинут был старый мост, по которому крестьяне окрестных селений попадали на свои поля. Презрев осторожные советы, Абу Убайда, которого хроники изображают упрямым человеком, более всего опасавшимся обвинений в трусости, решился перейти мост навстречу врагу. Кажется, кони мусульман обезумели при виде слонов, а персидские лучники косили людей в рядах мусульман. По своему обычаю мусульмане спешились и вступили в рукопашную схватку на мечах. Рассказывают, что Абу Убайда пытался свалить слона, либо ударив его копьем в живот, либо отрубив ему хобот, но слон растоптал его насмерть. Потеря командира привела мусульман в панику. И тут один из них додумался подрубить мост, чтобы остановить бегство и заставить их держаться твердо. В результате множество мусульман утонуло при попытке спастись вплавь через канал. Спаслись лишь немногие. Мутанна собрал их и увел в пустыню.

Битва на мосту была самым тяжелым поражением мусульман за первые годы завоеваний. Она могла стать окончанием кампании против Ирака, который в этом случае остался бы христианской страной с говорящим на арамейском населением под властью персов. Этого не случилось по двум причинам: из-за раздоров в рядах персов и благодаря решимости нового халифа Умара отомстить за поражение.

Сразу после поражения уцелевшие арабские воины, уведенные Мутанной, который, кажется, был тяжело ранен в бою и вскоре умер, вернулись к привычному для них занятию: к набегам на приграничные поселения, в которых гарнизоны персов были слишком слабыми, чтобы дать им отпор. Первым действием Умара была отправка подкрепления. Однако он столкнулся с проблемой нехватки людей. Племена Хиджаза, образовывавшие ядро первого мусульманского войска, теперь почти все сражались в Сирии, а поражение еще и проредило их ряды. Однако Умар не желал полагаться на людей из племен, которые всего год-другой назад восставали против мусульман, будучи «ридда». Он обратился к тем племенам, которые во время только что окончившейся войны более или менее сохраняли нейтралитет. На юг от Хиджаза, ближе к границам Йемена, лежит гористая область Сарат. Именно в селениях и лагерях кочевников этой местности вербовали большую часть новобранцев. Их вождя, роль которого историки основательно преувеличили, звали Джарир ибн Абдуллах аль-Баджали. Джарир был достойным доверия мусульманином: он принял ислам за несколько лет до смерти Мухаммада и, соответственно, имел почетный статус спутника Пророка. С другой стороны, он был племенным вождем, гордившимся своим древним родом и высоким общественным положением. Он не считал, что переход в ислам может подорвать его власть и репутацию высокопоставленной персоны.

С самого начала его отношения с Мутанной были натянутыми. Между ними возникло соперничество, отраженное в исторических источниках, где сторонники каждого из них старались преувеличить деяния своего героя. А на горизонте уже маячила новая угроза: пока мусульманские отряды тратили силы в пустых набегах, новый молодой персидский шах Йездгерд III собрал достаточно сил, чтобы упрочить свою власть, и послал войска, которые должны были раз и навсегда покончить с назойливыми бедуинами. Армянин Себеос, автор, ближайший по времени к описываемым событиям (Себеос писал в 650-х годах, чуть больше десяти лет спустя), говорит, что персидское войско насчитывало 80 000 человек, а он мог располагать точной информацией, поскольку к имперскому войску присоединилось не-сколько армянских князей, которые привели с собой от 1000 до 3000 человек.

В ответ Умар начал сбор нового войска. Чтобы разрешить споры о власти в войсках, он назначил командующим человека, безусловно относившегося к первой мусульманской элите. Саад ибн Аби Ваккас происходил из мекканских курайшитов, очень рано перешел на сторону Мухаммада и был одним из немногочисленного отряда ветеранов, сражавшихся рядом с Пророком в его первой победоносной битве при Бадре в 624 году. В мусульманских преданиях у него сложилась репутация «горячей головы». Когда враги Мухаммада в Мекке наносили ему словесные оскорбления перед хиджрой, Саад до крови избил одного из них верблюжьей челюстью. Под конец жизни он гордился славой человека, первым выпустившим стрелу в защиту ислама. Ни Мутанна, ни недавно прибывший Джарир не могли оспорить его верховенства. А вот войско, которое он привел с собой, не производило особого впечатления. При выступлении из Медины осенью 637 года оно насчитывало, может быть, 4000 бойцов, набранных в основном в Хиджазе, в Йемене и в других частях Южной Аравии. В него входили люди из десяти или более различных племенных групп. Кроме того, Умар вызвал к нему часть контингента из Сирии, не так давно оставившего Ирак с Халидом ибн аль-Валидом. Ко времени столкновения мусульманских и персидских армий у Саада могло быть от 6000 до 12 000 человек— значительно меньше, чем у персов. Как замечает один из заслуживающих доверия современников, «при всем своем значении битва при Кадисии была, видимо, стычкой между довольно небольшими армиями»[35].

Маленький городок Кадисия лежит среди пальмовых рощ на самом краю населенных земель Ирака. В последующие годы в нем собирались паломники, готовящиеся пуститься в долгий путь через пустыню к святым городам Мекке и Медине. Город послужил и естественным сборным пунктом для армии Саада. Здесь предстояло решиться судьбе Ирака.