Читать книгу "Ночи живых мертвецов - Джонатан Мэйберри"

Я вспомнил встречу с одним парнем в баре в Дананге[47]. Дэйви Как-то-его-там. Снайпер. Силы специального назначения. Он готовился к отправке домой, после двух ходок в джунгли. Когда я попросил его поделиться секретом, благодаря которому ему удалось остаться в живых, он рассказал, что оба раза переходил на строгий рацион из сырой рыбы, риса и зеленого чая. Еда гуков[48]. Утверждал, что в джунглях враг за милю почувствует запах желудка, набитого старыми добрыми американскими блинчиками и хот-догами. Сказал, что это как-то связано с «химией тела», обменом веществ, когда запах просачивается прямо сквозь наши поры. Поэтому он насытил свой организм гуковской едой, и божился, что именно это спасло ему жизнь.

Я тогда забыл спросить его, сколько времени требуется «химии тела», прежде чем она начнет работать, но теперь был абсолютно уверен – скоро я это узнаю.

В тот момент, когда очередной упырь ступил в трейлер, я откусил первый кусок от селезенки Тидвелла Суини. Хотел бы я сказать, что по вкусу она напоминала цыпленка, но, откровенно говоря, вкус у нее был, как у куска дерьма. Теплая, солоноватая и плотная, словно резина. Просто отвратительная.

Но каннибальская версия Шелли Кливер – ночного менеджера на роллердроме – совершенно не обратила на меня внимания. Так же, как и следующий ввалившийся внутрь упырь, и еще один. Наверное, дело действительно было в том самом кровотоке.

Для надежности я, давясь, проглотил еще несколько кусков селезенки и, таким образом, превратился в еще одного упыря в толпе немертвых. Вскоре не меньше пятидесяти упырей слонялось вместе со мной вокруг трейлера. К этому времени уже совсем стемнело, и я надеялся, что это поможет мне свалить отсюда. Спотыкаясь, я стал прокладывать себе дорогу прочь из толпы, планируя рвануть изо всех сил, как только удастся достигнуть главных ворот трейлер-парка.

Но прежде, чем я до них добрался, раздался выстрел, и череп стоящего рядом упыря разлетелся, разбрызгивая по сторонам мозги и ошметки волос. Он упал, гулко ударившись о землю.

Мой армейский инстинкт чуть было не заставил меня броситься на землю, но каким-то образом мне удалось сдержаться, оставаясь на ногах вместе с остальными упырями, пока я разворачивался в направлении источника выстрела.

Как только я повернулся, загорелось больше полудюжины автомобильных фар, и еще больше ружей, чем я мог сосчитать, начало стрелять. Тела вокруг меня падали на землю от прямых попаданий в голову. Я стоял неподвижно, наблюдая за приближением стрелков, перезаряжавших свои магазины. Все они были законниками в служебной форме – сплошные стетсоны и чванство. К тому времени, когда они одолели половину расстояния между нами, я услышал их смех.

И будь я проклят, если возглавлял их не тот самый сукин сын, которого я не более пяти минут назад поклялся найти и уничтожить – помощник заместителя маршала полиции Шейн Гарретт.

Именно он помешал мне вовремя добраться до Пэм и спасти ее. Из-за него я больше никогда не поцелую свою девушку снова, не сожму ее в объятиях и не займусь с ней любовью.

Может, Гарретт и не убил Пэм, но именно он виновен в том, что она превратилась в пожирателя плоти, что гораздо хуже, чем смерть.

Потому что даже после смерти у Пэм осталась бы ее душа.

Я хотел было тут же наброситься на него, но мне бы снесли голову раньше, чем я смог бы к нему приблизиться. Пока что нельзя было выходить из образа. Этот сукин сын застрелил бы меня в любом случае, но я предпочел бы, чтобы он считал, будто я уже мертв, чем позволил бы ему получить удовольствие от того, что это он лишил меня жизни.

Когда законники приблизились, то снова вскинули ружья. Каждые пару секунд раздавалось еще несколько выстрелов, и новые тела падали вокруг меня на землю. В мгновение ока стрелки оказались рядом со мной и теми несколькими упырями, которые все еще продолжали стоять, так близко, что я мог почувствовать запах ментола от их дыхания. Они все улыбались, опустив свои винтовки. Было ясно, что стрельба по упырям для этих засранцев – что-то вроде спортивного развлечения.

Я закатил глаза и раскрыл рот, позволив красной нити слюны свисать с нижней губы. Гарретт сплюнул, со зловещей ухмылкой рассматривая наши бледные, окровавленные лица. Когда его взгляд упал на меня, я постарался не моргать, вперив взгляд будто бы сквозь него, даже тогда, когда его ухмылка стала шире.

– Ух ты, чтоб я сдох! – произнес он.

«Не вопрос», – подумал я.

– Что? – спросил один из маршалов.

– Это тот ублюдок, Уэтли, – указал на меня Гарретт.

– Парнишка-солдат, которого ты притащил в отделение прошлой ночью? Который обещал при первой же возможности оторвать тебя яйца?

Несколько законников засмеялось, и Гарретт направил на них свою винтовку.

– Вы все еще думаете, что это смешно?

По-видимому, никто так не думал. Смешки прекратились.

Гарретт опустил винтовку. Его взгляд переместился на трейлер Пэм. Держась от нас с упырями подальше, он подошел к нему, поднялся по ступенькам из шлакоблока и заглянул внутрь. Несколько мгновений он оставался без движения, шепча что-то, что я не смог разобрать. Когда он, развернувшись, спустился обратно, его ухмылка снова вернулась на место.

– Этот кусок дерьма вряд ли захотел бы теперь эту сучку, – произнес он, пожимая плечами.

Ублюдок. Ему было плевать, что он потерял Пэм. Главным для него было то, что я теперь тоже ее лишился. Он снова посмотрел на меня. Одному Господу известно как, но я каким-то образом сохранил свой отрешенный вид, глядя в пустоту и пуская слюни. Другие упыри, которые все еще продолжали стоять, начали проявлять беспокойство, смыкаясь вокруг законников кольцом.

– Автозак уже переполнен, босс. Эти в него уже не поместятся, – сказал один из маршалов Гарретту.

– Кончаем их, – приказал Гарретт.

Когда я услышал щелканье взводимых вокруг курков, внутри меня все сжалось. Но прежде чем кто-нибудь успел выстрелить, Гарретт указал на меня.

– Всех, кроме него. Его мы возьмем с собой.

– На хрен нам с ним возиться? – спросил маршал.

Ухмылка Гарретта под полями его шляпы растянулась в широкую улыбку.

– Потому что я хочу получить свой трофей.

Это был не настоящий автозак, а всего лишь старый «шеви» с кузовом, обнесенным высокими стальными перилами. Внутри на полу уже извивалось около тридцати упырей, когда двое маршалов схватили меня за карманы моих «левисов» и бросили прямиком в эту кучу тел.