Читать книгу "Карта хаоса - Феликс Х. Пальма"

И тут колокольчик, прежде мирно лежавший на столе, зазвенел, но как-то отрывисто и даже яростно. Все взгляды разом метнулись к этому вроде бы самому обычному предмету, который вдруг превратился в мостик между двумя мирами. Но колокольчик так же внезапно смолк. Янтарная Леди снова застонала, выгнула спину и стала исступленно мотать головой из стороны в сторону. Волосы лунного цвета хлестали ее по лицу – казалось, что это прилетевшая невесть откуда чайка пытается выклевать ей глаза. И тотчас колокольчик начал очень медленно подниматься над столом, а когда оторвался от поверхности сантиметров на двадцать, невидимая рука принялась безжалостно трясти его, и он зашелся истошным звоном. Как будто вторя ему, в какой-то части зала отчетливо прозвучали очень громкие удары, хотя никто не смог бы сказать, откуда именно они доносились. Клейтон читал множество свидетельств о стуках, похожих на удары огромным кулаком в стену, но здесь они скорее напоминали звук, с которым вязальные спицы падают на мрамор, правда, теперь этот стук был во много раз сильнее. Колокольчик уже бился в истерике и будто старался заглушить стук, но тут и гардения заскользила к краю стола и упала на колени медицинской сестре Джонс, и та прижалась к спинке стула с выражением паники на лице, как если бы на юбку ей прыгнул скорпион. Мало того, еще и носовой платок пустился в полет и, приняв форму медузы, начал прогуливаться по воздуху прямо перед лицами потрясенных членов комиссии.

Тем временем взгляд Клейтона метался по залу, снова и снова проверяя все точки контроля. Агент был совершенно уверен: колокольчики, пришитые по низу портьер, ни разу не звякнули до начала переполоха. И ему пришлось признать, что толку от них в данной ситуации не было никакого, поскольку, если бы что-то и колыхнуло тяжелые шторы, слух все равно не уловил бы новых звуков. Правда, и взгляду было трудно ориентироваться в царящей кругом кроваво-красной полутьме. Со своего места Клейтон мог видеть термометры-регистраторы, инфракрасные излучатели и остальные приборы, расставленные по залу, но никакого движения рядом с ними не уловил. Отодвинувшись на несколько сантиметров от стола, но так, чтобы не нарушить цепочки из человеческих рук, он убедился, что опилки на полу тоже лежат нетронутые, на своих местах оставались доска, замуровавшая камин, и печати на окнах.

Что касается членов комиссии, то большинство из них успели забыть про роль строгих наблюдателей и завороженно следили за нервными судорогами колокольчика, плавными пируэтами платка и за самой Янтарной Леди, которая продолжала биться в конвульсиях, что выглядело непристойно и жутко. Возможно, когда сеанс закончится, эти непрошибаемые скептики отзовутся о нем расплывчато и пренебрежительно – такие отчеты Клейтону не раз доводилось читать в газетах, – но сейчас они вели себя как дети, околдованные фейерверком “Воздушные замки”. Особенно возбужденным выглядел Крукс. На его лице не осталось и следа обиды, теперь он с широкой улыбкой предлагал коллегам понюхать платок, поскольку перед началом сеанса, по его утверждению, ткань не испускала такого сильного аромата. Клейтон незаметно усмехнулся. Судя по всему, разбитое сердце Крукса было куда легче возродить к жизни, чем его собственное.

Разгневанный агент попытался встретиться взглядом с капитаном, но тот быстро отвел глаза. Когда колокольчик только принялся трезвонить, Синклер, как и его ученик, старался держать ситуацию под визуальным контролем, однако, после того как с плеча Янтарной Леди, бившейся в конвульсиях, сползла рубашка, обнажив место, где начиналась белоснежная грудь, он и думать забыл о деле.

Только одна персона за столом, судя по всему, могла поспорить своей невозмутимостью с Клейтоном – а именно миссис Лэнсбери, которая наблюдала за происходящим с холодным, можно даже сказать профессиональным, интересом. Клейтон внимательно посмотрел на старушку и спросил себя, чем объяснить такое поведение – несокрушимой верой в спиритизм или горьким разочарованием в нем. Могло быть и то, и другое, хотя что-то подсказывало ему: старая леди разделяет его подозрения.

Вдруг стуки прекратились, но случилось это так неожиданно, что наступившая тишина, казалось, всех оглушила. Секунду спустя колокольчик рухнул на стол, несколько раз подскочил и вяло покатился на прежнее место. Платок подлетел к Янтарной Леди, которая перестала биться в судорогах и теперь смотрела перед собой широко открытыми глазами, и опустился ей на лицо с нежной вкрадчивостью подвенечной фаты. Однако эффект от его прикосновения получился сокрушительный: тело медиума так напряглось, что стул, к которому она была привязана, буквально подпрыгнул, голова Леди резко откинулась назад, словно кто-то сзади грубо схватил ее за волосы, а потом мотнулась вперед, отчего платок упал ей на колени. Теперь она сидела неподвижно, уперев подбородок в грудь, волосы закрывали ей лицо и шею как шлем цвета слоновой кости, а из горла вырывались то хрипы, то отчаянные всхлипывания. Под бледной кожей предплечий напряглись мускулы и выступили жутко надувшиеся вены, будто тело ее испытывало нечеловеческое напряжение.

– Господи, она задыхается! – закудахтала медицинская сестра Джонс.

Но странные хрипы прекратились, прежде чем Джонс успела хоть что-нибудь предпринять. Тело медиума мгновенно расслабилось, и тотчас над ее головой появились светящиеся пятнышки – маленькие трепещущие стрекозы невиданной красоты. Они сразу же начали соединяться в крошечное созвездие, а слившись воедино, образовали сияющее газовое облако, которое постепенно росло и обретало плотность. Затем облако уподобилось воздушной пиявке и стало будто бы подпитываться из головы Янтарной Леди, а может, оно и рождалось из ее тела, вернее из ее волос. Как бы то ни было, облако парило в воздухе, плоско растянувшись над поверхностью стола и соединяясь с медиумом тонким длинным шнуром. Клейтон понял, что Янтарная Леди готовится провести свою знаменитую материализацию, так как именно эта практика приносила медиумам особую славу, к тому же она считалась самой рискованной и сложной для фальсификации.

– Смотрите, возникает лицо! – с волнением объявил Крукс и сильно заморгал, точно мечтал разглядеть сквозь туман черты прекрасной дочери знаменитого пирата.

Тут агент и сам убедился, что профессор говорит правду. В облаке стало что-то вырисовываться, хотя пока трудно было понять, что именно. К разочарованию Крукса, это скорее напоминало три четверти мужского лица, и различить можно было нос, усы и пухлые губы, как бы вытянутые вперед, словно их обладатель собирался поцеловать кого-то или просто свистнуть.

– Я чувствую его дыхание! Он дует мне на руку! – воскликнул полковник Гарик, и в голосе его звучали одновременно испуг и неподдельный восторг. Именно полковник находился ближе остальных к эктоплазме.

Потом под мужским лицом с двух сторон выросли очень белые кисти рук, и они выглядели уже более плотными и были лучше очерчены. Кисти с поразительным изяществом шевелили пальцами, но выше запястий руки постепенно делались все прозрачнее и под конец растворялись в светящемся облаке, которое окружало призрака.

Клейтон, поджав губы, взирал на лицо и руки, и внутри у него закипала злость. Больше всего ему сейчас хотелось вскочить на ноги и вцепиться в сотканные из тумана формы – вот тогда, в чем он был уверен, хитроумный трюк будет разоблачен. Но агент покорно сидел, как было приказано Синклером. Еще до начала сеанса капитан несколько раз повторил: ни в коем случае нельзя прерывать опыт, какие бы подозрения у них ни возникли. Кроме того, полученные сверху распоряжения тоже звучали более чем определенно: цель полицейских – удостовериться в надежности способов проверки, изучить modus operandi [20] медиума, записать сеанс на фонограф и проанализировать данные, полученные с приборов, чтобы затем сделать объективные выводы, в зависимости от которых будет решено, состоится следующий сеанс или нет. Иначе говоря, им предписывалось внимательно наблюдать за происходящим, но ни в коем случае ни во что не вмешиваться. А значит, у Клейтона не было свободы действий – оставалось только набраться терпения и ждать, пока Янтарная Леди совершит какую-нибудь оплошность и приборы зафиксируют некое отклонение от нормы, что позволит отдать медиума в руки правосудия. Клейтон нервно вздохнул и сосредоточил внимание на субстанции, выделенной Леди. Между тем фигура-облако неожиданно начала разрушаться. Лицо и руки постепенно таяли и наконец полностью утратили форму, словно сами себя уничтожили, и буквально через несколько секунд призрак вязким дождем упал на пол и исчез под столом.