Читать книгу "Великая Испанская империя - Томас Хью"

8. Новая Испания в мире и покое

Для большинства мексиканцев независимость была своего рода реставрацией, событием, которое покончило с междуцарствием, что началось с завоевания. И наоборот, период «вице-королевства» Новая Испания воспринимался как некая интермедия.

Октавио-Пас. «El peregrino en su patria»[47]

В мае 1568 года Мартин Энрикес де Альманса был назначен четвертым по счету вице-королем Новой Испании‹‹248››, а его фактическое правление в Новом Свете началось 11 ноября. Он провел на этой должности много лет, вплоть до 1580 года, и подарил новому королевству — ибо таковым оно действительно являлось — стабильность, которой столь отчаянно недоставало при его обходительном предшественнике Гастоне де Перальте. Энрикес, к слову, не отличался гибкостью. Он объяснял, что его философия управления сводится к стремлению «избегать всяких нововведений, а когда оные все же представляются необходимыми, действовать крайне осторожно»‹‹249››. Королю Филиппу и испанскому двору Энрикес рисовался идеальным бюрократом. Он интересовался историей и заботился о сохранности документов, которые справедливо считал одной из лучших гарантий надлежащего управления. Он вел себя в строгом соответствии с представлением о том, как полагается действовать должностному лицу как в Новой Испании, так и в Перу, где ему также доверили быть вице-королем. Энрикес категорически не терпел распрей и междоусобиц среди criollos и penin-sulares[48], равно как и отказывался смириться с соперничеством между духовенством из мирян и францисканцами. Он определенно был осмотрителен и решителен.

Энрикес был третьим сыном маркиза Альканисеса, который являлся прямым потомком по мужской линии короля Альфонсо XI Кастильского и состоял в отдаленном родстве с Хуаной Энрикес, матерью короля Фердинанда Арагонского. Свой маркизат отец Энрикеса получил в признание его верности испанской короне во время восстания комунерос. Мартин, как считается, родился в Вальядолиде и провел детство и юность при дворе. Он женился на Марии Манрике де Кастилья, дочери маркиза Агилар-и-Кампоо. Все сыновья Мартина Энрикеса, кроме одного (тоже Мартина), стали монахами. Одна из его сестер вышла замуж за Конде де Ниеву, вице-короля Перу. Иными словами, Энрикес принадлежал к великому роду государственных служащих, который сыграл весьма важную роль в годы становления испанской империи. Должно быть, ему было около шестидесяти лет, когда его отправили в Новую Испанию в 1568-м, но сложно сказать, обладал ли он каким-либо прежним административным опытом. По-видимому, тогда считалось, что любой аристократ способен командовать людьми и взаимодействовать с индейцами (недаром герцог Веллингтон позднее утверждал, что любой джентльмен способен повести людей за собой).

Энрикес согласился с назначением доктора Педро Мойи, священнослужителя из благородного кордовского семейства, архиепископом Мексики в знак признания желания этого прелата учредить в Новой Испании инквизицию. В ознаменование этого события прошли пышные торжества — в частности, поставили забавную пьеску Хуана Переса Рамиреса под названием «Духовное обручение пастора Педро и мексиканской церкви». Рамирес, который вскоре стал священником, считается первым драматургом мексиканского происхождения. За пьесой последовала драматизированная беседа о посвящении Мойи авторства Фернана Гонсалеса де Эславы, известного севильянца, который прибыл в Новый Свет около 1560 года. Главный герой сочинения, mulatto[49], излагает свои воззрения таким образом, что инквизиторы потешались, а вице-король разгневался‹‹250››. Такие персонажи текста, как «Вера», «Надежда», «Щедрость» и «Мексиканская церковь», делали сочинение аллегорическим и содержали — на взгляд строгого вице-короля — недопустимые сатирические намеки. Шутка насчет собирания налогов (не самый типичный предмет для оттачивания остроумия) побудила Энрикеса запретить постановку. «У меня начинаются колики, — писал Энрикес совету по делам Индий, нисколько похоже, не утрируя, — и никто бы не одобрил подобное, ибо посвящение и принятие паллия, безусловно, не являются поводом для фарса»‹‹251››.

Вскоре появился язвительный памфлет, содержавший насмешки над вице-королем и над налогами; его прибили к дверям собора. Взбешенный Энрикес незамедлительно заключил под стражу предполагаемых авторов, Гонсалеса де Эславу и Франсиско де Терраса. Между тем архиепископ Мойя избавил себя от ненужной головной боли благодаря тому, что цензор инквизиции, умный и неутомимый фра Доминго де Салазар, священник из Лабастиды в Алаве (Страна басков), счел возможным одобрить постановку. (Сам Мойя раньше был инквизитором в Мурсии в Кастилии.) Гонсалес де Эслава как будто не пострадал от непродолжительного заключения и продолжил сочинять остроумные диалоги.

Указания Энрикесу, подписанные королем Филиппом в Аранхуэсе 7 июня 1568 года, как обычно, составили пятьдесят семь абзацев. Новому вице-королю предписывалось уделять особое внимание учреждению новых монастырей и колледжей, где могли бы получать образования как mestizas[50], так и девочки-индеанки. Также требовалось строить новые больницы. Еще вице-королю поручалось продолжать политику переселения индейцев в города, чтобы они не жили «вольготно и привольно» в сельской местности. Монастыри не следовало строить слишком близко друг к другу. За индейцами, трудившимися на серебряных копях, надлежало присматривать особенно тщательно. Если с кем-то из индейцев обращались как с рабом, хотя формально он считался свободным человеком, с этим предлагалось немедленно разобраться. На сахарных мельницах должны были работать чернокожие африканцы, а не индейцы. Еще поручалось проводить инспекции, дабы гарантировать, что среди множества доставляемых из далекой Испании томов не найдется ни одного из составленного инквизицией «Списка запрещенных книг».

Энрикес прошел испытание огнем еще до того, как начал исполнять свои обязанности. Он прибыл в Новую Испанию в сентябре 1568 года в одном из кораблей Flota (флота, что перевозил сокровища и товары из Новой Испании в метрополию) в сопровождении испанского военного эскорта. Прежде чем новый вице-король добрался до порта Веракрус, смелый английский моряк Джон Хоукинс вошел в гавань Сан-Хуана де Улуа с грузом рабов. Хоукинса неприятно поразили размеры военного эскорта испанцев. В последовавшей битве маленькая английская флотилия была уничтожена, лишь один корабль, которым командовали сам Хоукинс и молодой, но даровитый Фрэнсис Дрейк, его двоюродный брат, сумел кое-как добраться до Англии. После этой схватки Хоукинс посвятил себя созданию по-настоящему боеспособного английского военного флота, а Дрейк до конца жизни делал все возможное, чтобы отомстить за позор, разоряя испанские торговые маршруты‹‹252››.